Тропинку, идущую рядом с гоблинской стоянкой, я заметил ещё, когда бежал от раба жрицы Мораны. Потом в суматохе дел я про неё позабыл, но теперь во мне снова проснулось любопытство, и я погреб в том направлении.

Не прошло и пяти минут, как тропинка вывела меня на небольшую поляну и ухудшившееся, после инцидента с мостом, настроение, резко начало подниматься. Передо мной, буквально в десяти шагах, стояла чудо-избушка. Вся, как будто, сделанная из леденцов и детских фантазий: она искрилась то тут, то там огоньками, на её поверхности играли озорные радуги. Ничего прекраснее этого в своей жизни я не видел. Боже, если я сейчас её хотя бы не лизну – я просто умру от вселенского разочарования. Я подлетел ближе, отсюда она казалась ещё прекраснее: состоящая из леденцов и мягкой карамели избушка так и умоляла её облизать.

– Мца, мца, – я выбрал разноцветную леденцовую балку, около входа в избушку и начал её облизывать, – мца, мца, – обняв её всеми четырьмя крылами продолжал облизывать ещё усерднее,.. – мца, мца,.. – хм, странно… вкус у такой красоты, кстати, мог бы быть и получше. Да и вообще, не такая она и красивая… Ну-ка попробую ещё разок, – мца…

– Ишь, милок, как тебя переклинило-то. Я, видимо что-то с силой заклинания переборщила: с осоловевшими глазами ко мне не раз приходили, но что бы вот так… мда-а.

Видение начало таять: я увидел себя сидящим в небольшой комнате, метра три на четыре. Полкомнаты занимала огромная печь, повсюду были развешаны пучки трав, сушеных куриных ножек и прочей алхимической лабуды. Рядом со мной стояла крохотная женщина. Ну как женщина: это была старая гоблинша, а её крохотная мокрая от слюны ручка, лежала в моих руках. Я медленно отодвинул свой высунутый язык от её руки и сглотнул.

– Женщине внимание, конечно, приятно, но стара я уже, глупостями такими заниматься, – сказала она, убирая свою руку, – а ты кто таков, откель взялся? Как без защиты от ментальной ворожбы ты умудрился до наших краев добраться? Я, вообще-то, хотела себя запеченным шершнем порадовать, а тут такое чудо.

– Ээээ. Меня Пахан зовут, я из замка. Он здесь не далеко, а вообще мы из другого мира к вам прибыли.

– Ну, то, что ты пришлый, это сразу видно. Меня бабка моя ещё лет двести назад предупреждала, что скоро наш мир пришлыми заполнится. Вот тогда-то, мы с ней и придумали пару эликсиров с использованием необычных ингредиентов. Ты поспи, а я пока всё приготовлю…

Она ткнула меня пальцем в лоб, и я провалился в небытие.

Сначала перед глазами появились цветные пятна, потом тьма рассеялась и перед глазами появилась всё та же старушка.

– Я б тебя, милок, не стала будить, но по рецепту ты должен быть в полном сознании.

Я ещё раз огляделся: ничего не изменилось, только в углу на жаровне в небольшом котелке кипело какое-то варево. Да в руках у гоблинши появились щипцы, размером в половину её роста. Она горестно вздохнула и потянулась ими к моему носу. Я дернулся, но, как оказалось, пока я спал, с меня сняли рубаху и привязали к стулу.

– Ээ, бабуля, бабуля, бабуля! Ты чего!? АААА-АА-аа! Ах ты, карга старая, ты чего творишь?

– Три волоса из правой ноздри… – не слушая меня, бормотала старушка.

Она снова подошла ко мне, и на мою спину полился расплавленный воск. Сначала жгло, а потом стало даже приятно, старушка приляпала к воску какую-то тряпочку.

– Вот это я понимаю, а то удумала тоже, волосы из носа дра..АААААААААААААААААААААААААть, твою мать!!!!

Гоблинша понесла к котелку содранную с моей спины тряпку, бормоча, что-то типа: клок шерсти со спины…

– И теперь последнее: ингредиент, конечно, не обязательный, но почему бы и не положить? – И со словами, «левое яйцо», направилась ко мне. Я попытался упрыгать от неё на стуле, но сквозь стену сделать это было затруднительно.

– ЭЭй! Чудище ужасное и безобразное! – донеслось со стороны улицы. – Выходи на бой!!!

– Бабулечка, там вас зовут. Сходите, потрындите там что ли, а я вас здесь подожду.

– Ээй! Есть кто живой! Выходи на бой!

Кажись, это голос Каляна. Нашел-таки меня, молоток, только чего это он издали орет? Зашел бы, да и напинал бы по левопопице, этой вреднючей старушке.

– Эге-ге-ге-гей!

– Да, кто там надрывается-то? – Старушка отложила щипцы и вышла наружу.

Я быстро оглядел себя: старуха привязала меня к стулу двумя километрами веревки, рукой даже не пошевелить. Превращение на сегодня я уже истратил, что же делать? От невеселых мыслей меня отвлекло рычание и нечеловеческое бубнение, исходящее от печки. Ну, что ещё? Как будто мне одной старушки-садистки мало. Надеюсь там не её семирукий, восьмизубый домовой? Я даже пальцем пошевелить не могу. Если, например, он решит мне ногу отгрызть, максимум на что я сейчас способен – это на лысину ему плюнуть. Бубнение переросло в надсадный кашель, а потом в жуткий вопль. Послышался грохот и в черном облаке пепла, из печки вывалилось нечто ужасное. Все черное, длинное и мосластое с всклокоченными волосами, безумным взглядом и длинным хвостом, исчезающим в недрах печи. Я попытался отодвинуться подальше, нервно перебирая ногами, но у меня ничего не получилось:

– Ты кто! – голос мой сорвался на фальцет.

– Пахан, кончай тупить, надо срочно отсюда убираться.

Это чудо попыталось подойти ко мне, но застрявший в печке хвост, ему помешал. Он схватился за него руками и изо всех сил дернул, потом дернул ещё раз – хвост удлинился и он шагнул ко мне.

– Пофиг, это ты что ли?

– Нет! Ёпрст, Санта Клаус! А мои ручные эльфы отвлекают на улице злую колдунью! Соберись, сейчас не до твоего обычного идиотизма, прыгай ко мне, я тебя освобожу, – в его руке блеснул кинжал. – Потом подадим специальный знак и нас… – он не успел договорить, как веревка, привязанная к его поясу, натянулась, Пофига отшвырнуло к печке. Не успел он очухаться, как веревка ещё раз дернулась, и Пофиг заплясал в воздухе, как кукла на ниточках.

– Скажи-ка, Пофиг, а какой был специальный знак? Нужно было два раза за канат дернуть?

Уже почти из печи Пофиг что-то утвердительно прокряхтел.

– Так зачем же ты раньше времени-то за канат дергал? – хотел спросить я, но не успел.

Дверь отворилась, и в комнату вошла гоблинша, а вслед за ней в комнату пролевитировал матерящейся Калян.

– Что это? Ещё гости? – удивилась бабуля, и хлопнула в ладоши…

– Три волоса из правой ноздри, – услышал я очнувшись. Вслед за этим раздался вопль Пофига. Я огляделся, теперь мы сидели привязанные к стульям, уже втроем.

– Шикарно выглядишь, – я обратился к Каляну: шапка ушанка, стальной нагрудник, трусы в веселый розовый цветочек с оборками и белые тапочки с ушками. – У меня только один вопрос: ты где надыбил такие кривые волосатые колготки?

– Да пошёл ты… – буркнул он, и нас прервал очередной вопль Пофига.

– Клок шерсти со спины… – продолжала бормотать старушка. – А теперь не обязательный ингредиент…

– Хозяюшка, выйди на крылечко, – донеслось с улицы.

– Да, что ж это такое! – Возмутилась бабка, отбрасывая щипцы и открывая дверь, – никакого покоя с вами нет, бродют и бродют… Ах, Остапушка! Пришел уже? Заходи всё уже готово.

Кто-то шумно втянул воздух носом:

– А ты, я чую, опять, свой волосяной отвар готовишь? Триста лет тебя знаю, а ты всё такая же озорница.

– Так ведь гости у меня, надо же их как-то развлекать, – ответила гоблинша и весело рассмеялась.

Дверь открылась и вслед за старушкой в дом протиснулся Остап. Вошел и уставился на нас:

– Калян, ты? А это кто? Пофиг, что ли? И, конечно же, Пахан! Скажите мне только одно: как вы, долбодятлы, здесь оказались? Какая часть словосочетания "посидите в замке" вам была не понятна? Я вот думаю, может на пару дней оставить вас здесь, хозяйку повеселите, да заодно и зелье доварите…

Высказав наши искренние заверения, что мы уже нагостились, и это не вежливо, так утомлять хозяев, мы пулей вылетели на улицу.

Я оглянулся, никакого леденцового домика не было и в помине. Это была обычная небольшая, аккуратная избушка, с большой трубой, в которую спускалась веревка, привязанная к канату, протянутому от одного дерева до другого: