Идеологический кризис особенно тяжело отразился на России. У нашего общества потеряны ориентиры. Сегодня Россия напоминает корабль, экипаж которого не знает куда он плывет. Вокруг бушующее море, а у команды нет ни компаса, ни карты, ни руля. Поэтому настолько актуален анализ идеологии Маркса. И он актуален по двум причинам. С одной стороны, это учение обещало обществу счастливую жизнь, а в итоге мы оказались в кризисе. Такое несоответствие между обещанием и результатом дискредитирует саму идею общественной собственности. Это несоответствие следует объяснить. А вторая причина была упомянута в Предисловии. Чтобы создать эффективную экономическую систему, необходимы правильные знания, а не заблуждения. После этих предварительных замечаний мы можем приступить к анализу учения Карла Маркса.
Теория прибавочной стоимости имеет свою интересную предысторию. Сегодня уже невозможно сказать, когда люди впервые занялись торговлей, но ясно, что очень давно, еще на заре цивилизации, в каменном веке. Племена, жившие на территории богатой скотом, полезными ископаемыми, пушным зверем, медом, рыбой, обменивались с соседями товарами, имеющимися у них в избытке, на товары им нужные, но отсутствующие.
Прошло несколько тысячелетий, наладились надежные торговые связи, возникли города и даже государства, богатство и могущество которых держалось на торговле, когда люди впервые задумались о природе стоимости. К примеру, почему две с половиной тысячи лет назад в 6 веке до новой эры на рынках Средиземноморья серебро и медь обменивались в пропорции 1: 250, а двумя веками позже в пропорции 1: 110? В чем причина такой перемены? Впервые об этом стал размышлять и поставил вопрос о природе стоимости великий греческий ученый Аристотель.
Стоимость во многом кажется явлением удивительным. Ведь в неё не входит ни одного атома вещества природы. Можно разглядывать, ощупывать каждый отдельный товар сколько угодно, его стоимость останется неуловимой. Она проявляется только во время обмена товара на товар. Только тогда меновая стоимость предстает перед нами в виде пропорции, в которой товар одного рода обменивается на товар другого. Причем это соотношение постоянно меняется в зависимости от времени и места.
Уже Аристотель ясно представлял себе природу денег. Он знал, что деньги это тот же товар, в стоимости которого ради удобства обмена выражают стоимость остальных товаров. И в самом деле, в разные времена у разных народов роль денег выполняли скот, медь, соль, шкуры животных, пока эта роль не утвердилась за благородными металлами. Но почему товары обмениваются именно в данной пропорции, а не в какой-нибудь другой? Например, одна тонна железа равна икс центнерам пшеницы. О чем нам говорит это уравнение? О том, что в двух различных вещах – в одной тонне железа и в икс центнерах пшеницы существует нечто общее равной величины. Обмен, сказал Аристотель, не может иметь места без равенства, а равенство без соизмеримости. В этом проявился гений великого ученого, что он в выражении стоимости разнородных и совершенно непохожих друг на друга товаров открыл отношение равенства.
Но ответить на им же поставленный вопрос, что есть общего в каждом из обмениваемых товаров, Аристотель не сумел. Вопрос оставался открытым более двух тысяч лет, прежде чем великий шотландский экономист Адам Смит указал на то общее, что содержится в пшенице, в железе и в остальных товарах, а именно, что все они продукты человеческого труда. Товар имеет стоимость потому, что в нем овеществлен, или материализован человеческий труд. Чем больше труда требуется для производства данного товара, тем выше его стоимость. Таким было великое открытие этого экономиста. При этом самый разнообразный труд, дополнил десятилетия спустя Смита Маркс – труд плотника, столяра, кузнеца или прядильщика, сводится к единому абстрактному человеческому труду, к затрате рабочей силы во времени.
Адамом Смитом был поставлен вопрос и о природе прибыли на капитал. Действительно, если стоимость это накопленный в товаре труд, то чей труд заключает в себе прибыль? Смит сразу отверг попытку представить ее в виде заработной платы капиталиста. «Могут подумать, – писал он, – что прибыль на капитал представляет собой лишь другое обозначение для заработной платы за особый вид труда, а именно за труд по надзору и управлению делом. Однако прибыль совершенно не похожа на заработную плату, она устанавливается совсем на иных началах и не стоит ни в каком соответствии с количеством, тяжестью или сложностью этого предполагаемого труда по надзору и управлению. Прибыль определяется вообще стоимостью употребленного в дело капитала и бывает больше или меньше в зависимости от размеров этого капитала» (Адам Смит, «Исследование о природе и причинах богатства народов», М. 1962 г., с. 51).
Предположим, продолжает далее шотландский экономист, что существуют две мануфактуры, на каждой из которых работают по двадцать человек при одинаковой заработной плате. Но сырой материал, идущий в обработку, на одной из мануфактур стоит в десять раз дороже, чем на другой. При одинаковой норме прибыли один капиталист получает прибыль в несколько раз большую, чем другой, хотя их труд по надзору и управлению делом может быть одинаков или почти одинаков. Они получают прибыль в зависимости от размеров пущенного в оборот капитала, а не от величины своего труда. Более того, продолжает Смит, на многих крупных предприятиях почти весь труд такого рода выполняется главным служащим или управляющим, и в его заработной плате надлежащим образом оценивается труд по надзору и управлению. А владелец капитала, хотя он оказывается освобожденным от всякого труда, тем не менее, получает прибыль. Он получает ее как владелец капитала.
Так чей же труд оседает в виде прибыли в кармане этого человека? Адам Смит приходит к выводу, что в прибыль может воплотиться только часть труда работников, производящих товар. «Лишь только в руках частных лиц начинают накапливаться капиталы, – пишет он, – некоторые из них стремятся использовать их для того, чтобы занять работой трудолюбивых людей, которых они снабжают материалами и средствами существования в расчете получить выгоду на продаже продуктов их труда или на том, что эти работники прибавили к стоимости обрабатываемых материалов… Поэтому стоимость, которую рабочие прибавляют к стоимости материалов, распадается в этом случае на две части, из которых одна идет на оплату их заработной платы, а другая – на оплату прибыли их предпринимателя, на весь капитал, который он авансировал в виде материалов и заработной платы» (Там же, с. 50–51).
Это и есть основная идея теории прибавочной стоимости. Поэтому можно было бы сказать, что Маркс позаимствовал эту теорию у Адама Смита. Но, как остроумно заметил мыслитель Г.В. Плеханов, дерево, безусловно, «заимствует» у семени, из которого оно произрастает, но дерево отличается от семени целым и очень сложным процессом развития. То, что шотландским экономистом было представлено только в виде общей схемы, Маркс разработал в развитое учение и снабдил его такой системой аргументов, о которую разбились все попытки бросившихся опровергать его оппонентов.
Обратимся к тому, каким был ход мысли Маркса, посмотрим, как он доказывал свою знаменитую теорию. Начнем с того, что Маркс различал простое товарное производство и капиталистическое. При простом товарном производстве, говорит Маркс, производитель продукта, крестьянин или ремесленник, выносил продукт своего труда на рынок, чтобы обменять его на деньги и на эти деньги купить другой нужный ему товар. Таким образом, простой товаровладелец продавал, чтобы купить. Он продавал то, в чем не нуждался, и покупал на вырученные деньги то, что ему было необходимо. Формулой такого товарного обращения было Товар – Деньги – Товар. В отличие от крестьянина или ремесленника капиталист, приступая к делу, покупает с самого начала то, в чем он сам не нуждается. Он покупает, чтобы продать, и притом продать дороже, чтобы получить обратно затраченную первоначально на покупку денежную сумму, увеличенную на некоторый денежный прирост. Этот прирост Маркс назвал прибавочной стоимостью. Формулой такого кругооборота будет Деньги – Товар – Деньги. То есть, покупка товара для последующей его продажи с прибылью.
