========== Глава 1 ==========
Их выстроили в четыре ряда напротив главного здания комплекса Программы улучшения солдат. Сто человек, собранные из различных воинских подразделений, лишенные имен и званий, обезличенные донельзя: одинаковая униформа, почти одинаковые привычки к армейским порядкам, в чем-то даже одинаковая биография, разве что под одну машинку всех не подстригли прямо у ворот комплекса. Отличали их лишь порядковые номера на футболках, небольшие нашивки на рукавах — их паспорта на ближайшую неделю.
— Неважно, кем вы были в прошлой жизни, — монотонно вещали из динамика. — Сейчас вы просто солдаты. Вы добровольно согласились на то, что предстоит в будущем, а именно: лабораторные и полевые испытания, которые пройдут не все.
Все молчали. Солдаты, прошедшие не один бой, знали, хоть и смутно, что им предстоит: послужить своей стране, отдав тела для экспериментов по улучшению.
А еще им отлично заплатили за это самое участие. Даже правительственные идиоты понимали, что одного патриотизма будет недостаточно для вступления в Программу улучшения солдат, которая не гарантировала стопроцентного результата. Плюс, лишний шум от семей был ни к чему. Если что-то пойдет не так во время эксперимента, всегда можно будет сослаться на заранее выплаченную компенсацию.
— У каждого из вас будет индивидуальное расписание улучшений. Вы будете выполнять все распоряжения докторов. Вы не будете пытаться сбежать, хотя это и так понятно, я думаю, — продолжалось вещание.
Джек переступил с ноги на ногу и состроил еще более одухотворенное выражение лица на тот случай, если вдруг здесь есть камеры, и за ними наблюдают. “Косить под идиота” — так это называлось. На службе весьма помогало. Делаешь лицо тупого солдафона, и никто не пристает. А шепотки про фермерских сынков можно пропускать мимо ушей. В конце концов, именно фермерские угодья кормят этих кретинов.
— Жить вы будете по двое в комнате, чтобы иметь возможность приглядывать за соседом. Графики составлены так, что у вас будет возможность заботиться о соседней койке. Разумеется, медицинский персонал будет оказывать помощь, но главная забота о ближнем своем ляжет на ваши плечи.
Раздались смешки. Динамик никого не одернул, так что Джек слегка расслабился. Может быть, казарменные порядки здесь все-таки царить не будут.
— Разбили мы вас по парам достаточно просто. Образуйте сотню. Номера пятьдесят и сто живут вместе.
Смешки снова усилились. Здесь, видимо, никто не требовал неукоснительного соблюдения армейской дисциплины. Пятидесятого и сотого попихали локтями в бок, поинтересовались, когда уже свадьба. Динамик молчал, давая возможность всем желающим пошутить и успокоиться.
“Значит, мне достался Двадцать Четвертый”, — Джек скосил глаза в сторону первых рядов, но ничего интересного не увидел. Оставалось надеяться, что сосед будет хотя бы дружелюбным. Уживаться Джек привык с самыми разными людьми, но не в условиях такой психологической напряженности, как здесь. А ведь соседу еще нужно будет вручить свое почти бездыханное тело для того, чтобы тот его обиходил.
— И напоминаю, что по условиям Программы вы не имеете права называть своих имен. Здесь вы только номера, привыкайте к этому. В этих стенах никого не волнует ваше прошлое. Лишь ваше будущее в роли усовершенствованных солдат, — динамик от напора пафоса слегка захрипел.
Джек ничего зазорного в этом не видел. За ту сумму, что он отправил своим родителям, можно хоть по номеру, хоть “мой господин” величать кого угодно. Продажная душа, если так кому-то хочется, но если эти деньги помогут семье выжить, восстановить поля после неурожая и нанять еще пару рабочих рук, сократив нагрузку на отца — Джек готов был хоть канкан на столе сплясать. Если стол выдержит.
Ну и простого желания сделать мир хоть чуточку лучше, истребив побольше всяких скотов, никто не отменял. Во время службы в армии Джек видел слишком много грязи, чтобы оставаться равнодушным. Возможно, это было не совсем правильно, но он подписал согласие на участие в Программе усовершенствования солдат еще и потому, что это поможет ему в желании сделать жизнь вокруг чище.
— Расходитесь.
— Сейчас как разойдусь, — проворчал себе под нос Джек.
Они все были хорошо знакомы с понятием дисциплины, так что столпотворение не устроили. Тут и там раздавались смешки и приветственные возгласы. Солдаты еще умели радоваться, не считали происходящее чем-то серьезным. Подумаешь, парочка уколов, зато потом можно будет с гордостью говорить, что поучаствовал в серьезном правительственном эксперименте.
— Так, у меня проблемы с арифметикой. Восемьдесят шесть — это…
— Я твой! Видишь, у меня номер четырнадцать на футболке, это судьба!
— Ооо, моя вторая половинка, я нашел тебя! — и снова смех.
Джек невольно улыбался, слушая это все, шарил взглядом вокруг. Кто же ему достанется? Может, вон тот, смешливый и вертлявый парень-араб, у которого вроде виднеется двойка на нашивке, жаль, отсюда не разглядеть вторую цифру? Нет, он подошел к Семьдесят Пятому. Или вон тот, спокойный молчаливый азиат, номер которого вообще отсюда не рассмотреть? Нет, он подошел к Семнадцатому.
Постепенно пространство вокруг пустело, Джек все больше приунывал. Взгляд то и дело цеплялся за прислонившегося плечом к стене здания высокого мрачного латиноса, который тоже особенно не горел желанием разыскивать свою половину. Каждый раз, как к нему подходили, сердце Джека стучало. “Давай, уведи его”, — безмолвно просил он. Но латинос отрицательно качал головой в ответ на предъявленные номера и оставался на месте. И все чаще косился на Джека. Наконец, оттолкнулся от стены и направился к нему.
— Двадцать Четвертый.
— Даже близко не угадал, — глупо ответил Джек. — Я из седьмого десятка.
Его бесцеремонно взяли за плечо, чуть повернули, чтобы появилась возможность рассмотреть номер.
— Семьдесят Шестой. Отлично, Солнышко, теперь будешь со мной жить.
— Еще раз назовешь Солнышком — врежу, — зло пообещал Джек.
— Нам запрещено друг друга калечить, Солнышко, ты забыл? К тому же, что ты так истеришь, я вроде как ничего особо с тобой и не сделал. Пока что.
— А делалка не отвалится? — фыркнул Джек. — Тоже мне, мексиканский ягуар нашелся. О, точно. Будешь звать меня Солнышком, буду звать тебя Котиком.
Латинос пару минут поразмышлял, потом расплылся в ухмылке.
— Договорились, Солнышко!
Джек ему не врезал лишь потому, что все происходящее внезапно показалось забавным донельзя. Подумаешь, дурацкое прозвище, зато ласковое, не Цыпленок хотя бы. К тому же, если каждый раз отзываться, оно быстро отвалится, когда Двадцать Четвертый поймет, что эта шутка не задевает жертву, да и приелась уже.
— Бери свои шмотки, Солнышко, и топай ко мне, у меня комната самая лучшая, — деловито распорядился Двадцать Четвертый. — Я с утра уже успел ее забить, пока вы все умывались и зевали.
— С чего ты взял, что она самая лучшая?
— Она недалеко от лаборатории, тащить друг друга будет легче, если вдруг решат, что мы должны в буквальном смысле взвалить на плечи своего соседа. И не совсем рядом, так что слышать вопли других подопытных не будем. А еще лестница в подвал сразу напротив, так что в душе раньше всех окажемся.
Джек ухмыльнулся и предпочел направиться за своими вещами. Привезли их сюда всех вчера вечером, ночевать загнали в спортивный зал, благо, что спальные мешки были у всех. Теперь стоило освободить импровизированную ночлежку.
Другие номера тоже собирали вещи, переговаривались друг с другом, не особенно заботясь о том, успели они познакомиться с вечера или нет. Джек про себя улыбался: все были такими веселыми и полными надежд.
— Не могу поверить, что меня выбрали, — поделился с ним взъерошенный Пятнадцатый.
— Привыкай, — рука Джека сама потянулась пригладить эти вихры. — За что тебя вообще сюда отправили? Ты где служил?
— Полгода на Ближнем Востоке. Эй, перестань меня трепать.
