- Летт, расслабься, хорошо? – Вандервол чуть обнимает Летти за плечи. – Это наша первая вечеринка! Давай оторвемся!

Вайолет еще пару секунд сомневается, а потом думает, что в компании благоразумных взрослых превратилась в страшную зануду. Как Джоанна еще не сбежала от этого вечного нытья? К черту, думает Летти, улыбаясь, с шипением открывая банку и делая первый глоток. Пиво горчит и не чувствуется особенно вкусным, но в кончиках пальцах приятно покалывает бунтарство, которое уже активно разливается по телу. Вайолет чокается с Джо и тащит подругу в толпу танцевать. Первая в жизни вечеринка!

Они с Джоанной много танцуют. Летти не считает, но, кажется, банка пива в ее руках уже четвертая. Голова немного кружится, легкость внутри можно сравнить только с американскими горками – тело двигается само по себе, как будто, в невесомости. Сейчас звучит медленная композиция, и к Летти подходит уже третий кавалер, который хочет «украсть ее на танец». Барнс загадочно улыбается, отказывая каждому из них. Она не настолько пьяна, чтобы позволять себя лапать. Джо уже качается в танце с Эваном, счастливо улыбаясь, когда он наклоняется к ее уху, чтобы что-то сказать. Джоанне давно он нравится, и Вайолет так рада за подругу, что не сразу замечает четвертого претендента, который хочет увести ее в центр гостиной.

- Вайолет, не хочешь потанцевать со мной? – Джек смотрит на нее немного смущенно, поправляет пшеничные волосы и протягивает руку.

- П-пойдем, - Летти широко распахивает глаза, не веря происходящему. Но, когда руки Саммерса ложатся ей на талию, а ее руки покоятся на его плечах, Барнс внезапно ощущает жуткую смелость и раскованность. – Почему ты позвал меня? У тебя же есть девушка.

- Мы расстались несколько месяцев назад, - губы Джека оказываются так близко к лицу девочки, что ее пробивает дрожь. – Ты отлично выглядишь сегодня.

- Спасибо, - тихо отвечает Летти, чувствуя, как краснеют щеки.

- За правду не благодарят, - мягко улыбается парень, а потом внезапно касается ее губ своими.

Вайолет не знает, что делать и как реагировать. Губы у Джека теплые, немного влажные, и целует он легко, обнимая ее за талию. Летти закрывает глаза, поддается инстинктам и мягко двигает губами на встречу. Именно так она и представляла себе свой первый поцелуй. Именно с Джеком. И от того, насколько идеально мечты сбываются, Вайолет почти взлетает над землей. И девочка уже не замечает, что в маленькой сумочке на экране мобильника высвечивается уведомление:

Семнадцать пропущенных вызовов от абонента «Папа».

***

Баки нервничает, снова звонит дочери и снова слышит ненавистные гудки. Три, семь, двенадцать…

- Да твою мать! – мобильник летит на журнальный столик, а сам Баки падает на диван. – Куда они могли уйти?

Напротив него сидит Сандра Вандервол, мама Джоанны, которая и растревожила его звонком с просьбой передать дочери, что она забыла тетрадь по биологии, к которой они с Летти и должны были готовиться. Джеймс сначала подумал, что женщина слегка «того», раз не может передать тетрадь дочке, которая сидит в соседней от нее комнате, но быстро сообразил, что не так, когда Вайолет не ответила на звонок. Где их искать не знала ни мать Джо, ни Баки. Трубки обе засранки не брали, и Джеймс все больше понимал, что, как только Вайолет появится на пороге, она будет наказана так, как ее еще никогда не наказывали. Зимний знает сто жестоких способов убийства и один самый жестокий способ наказания для подростка: домашний арест.

Сидеть и просто ждать слишком утомительно, и Баки делает кофе себе и Сандре, притаскивая кружки в гостиную. Женщина благодарно кивает, отпивая крепкий напиток маленькими глотками. Барнс только сейчас обращает внимание, что Сандра довольно красива. Даже такая, с усталыми глазами, без косметики и в какой-то домашней кофте, она напоминает чем-то девушек из сороковых. В ней нет современного лоска, нет желания быть лучше, чем она есть. Есть только бесконечное волнение за ее ребенка, которое отражается в темно-зеленых глазах и оседает на светлых волосах.

- Вы воспитываете Джоанну одна? – Баки старается сделать вопрос безразличным, ведь он знает, что не всем приятно, когда им лезут в голову.

- Да, - кивает женщина, грустно улыбаясь. – Мой бывший парень не был готов стать хорошим отцом. А ваша жена?..

- Я не был женат, - прерывает ее Джеймс, качая головой. – Мать Вайолет… ушла.

- О, мне жаль, - понимающе произносит Сандра. – Как вы справляетесь с девочкой-подростком? Это же так тяжело.

- Не спорю, - Баки допивает свой кофе и ставит кружку на стол. – Такое ощущение, что, чем она старше, тем масштабнее ее выходки.

- Так и есть, - тихо смеется мама Джоанны. – Я с ужасом представляю, что когда-то Джо придет и скажет: «Эй, мам, я выхожу замуж».

- Кошмар, - с Сандрой легко, и Джеймс позволяет себе рассмеяться, замечая, что улыбка у женщины светлая и теплая, приятная и красивая.

Сандра с интересом рассматривает Барнса, размышляя, сколько же этому мужчине лет. С виду можно дать ему где-то под сорок, может быть, тридцать пять, но глаза выдают гораздо большую цифру. Женщина, как врач, привыкла обращать внимание на все, что есть интересного в пациентах. Начиная от кончиков волос, заканчивая пальцами ног. А в Джеймсе столько всего, что не получается зацепиться за что-то одно. Например, напряженная морщинка между бровей – признак волнения. Сиреневые круги под глазами – плохой сон. А железная рука вообще загадка. Сандра бы расспросила обо всем, но она не дура и видит, что этот человек не будет делиться своим прошлым и своими мыслями.

- Я, наверное, пойду. Может быть, они вернутся к нам домой - Сандра неловко кутается в бесформенную кофту и встает с кресла.

- Я вас провожу, - Джеймс кладет телефон в карман джинсов, закрывает дверь и выходит вслед за женщиной.

- Ну, что вы! – Сандра не привыкла напрягать людей вокруг себя, поэтому смущается. – Не стоит. Я дойду сама.

- Уже поздно, а я частично виноват, что вы не дома, - Баки отмахивается, почему-то глупо улыбаясь. Как подросток. – И давай «на ты»? А то как-то неловко.

- Конечно, Джеймс, - скулы женщины немного краснеют, выдавая ее с головой.

Сандра чувствует себя странно, пока они идут по тускло освещенной улице и разговаривают. Вандервол совсем не помнит, когда она последний раз чувствовала себя большей женщиной, чем в этот самый момент. За ее тридцать три года было не так много мужчин, которые хоть немного были похожи на Барнса. Отец Джоанны был свободолюбивым рокером, который плевать хотел на законы, правила, а потом и на девушку с ребенком. А Джеймс необычайно галантен с человеком, которым общается второй раз в жизни. Все его действия выглядят абсолютно обыкновенными, как будто, он не знает, что можно вести себя с женщиной по-другому. Он что-то рассказывает ей о детских проделках дочери, спрашивает о ее работе, немного смеется, распыляя естественное как воздух очарование в радиусе нескольких метров.

- Мы пришли, - Сандра без остановки улыбается, хотя в груди снова вскипает чувство острого беспокойства за дочь. – Позвони мне, если они вернутся, хорошо?

Баки кивает, записывает номер мобильного, а потом внезапно слышит знакомый смех и цокот каблуков по асфальту. Лицо Сандры мрачнеет, уголки губ опускаются, а взгляд прикован к двум фигуркам в конце улицы. Зимний оборачивается и с долей шока осматривает дочь, которая как раз проходит под фонарем. Короткие шорты открывают вид на длинные ровные ноги, большая футболка сползает с одного плеча, показывая лямку бюстгальтера. Девочку немного шатает, впрочем, Джоанна, которая идет рядом, выглядит не лучше. Подростки выглядят настолько счастливыми, что маленькая часть Баки жалеет, что придется сбить такой настрой. Однако, когда они подходят ближе, и взрослые чувствуют ярко выраженный запах пива, эта маленькая часть растворяется под гнетом праведного гнева.

- Джоанна Стефани Вандервол, - Сандра не выдерживает первая, быстро подходя к дочери и крепко сжимая ее предплечье. – Домой. Джеймс, - женщина поворачивается к Баки и коротко улыбается, - спасибо и спокойной ночи.