— У меня от вида твоего обнаженного тела мозги сносит, — согласился Клевецкий. — А потому запахни халатик, прикрой полой коленки и расскажи, что надумала.

— Может, мне под одеяло забраться? — невинно предложила Ридица.

— Ну уж нет! Зрелище лежащей в постели женщины…

— Так! Вали к своей паненке, а через часок вернешься в более уравновешенном состоянии!

— Имей совесть, Ридка! — взвыл Лёшка Клевец. — Заинтриговала, а сама в кусты!

— Не в кусты, а в постель!

— Вот именно! Через час ты будешь дрыхнуть, как барсук зимой! А решения загадки я так и не услышу!

— Ладно, — смилостивилась девушка. — В конце концов, у тебя не только мое дело. Мариуш Качинський, на самом деле, Арнольд Хюбнер, по прозвищу Хитрюга, капитан ягеров Гильдии Нордвента. До недавнего времени работал на Фридриха фон Каубаха. Думаю, ищет тех же, кого и я. Или нашел. Обоснования тебе нужны?

— На слово поверю…

— Тогда иди ублажать пани Грейскову, — подвела черту девушка. — А я посплю. Завтра уезжать ни свет, ни заря.

— Опять? Куда на этот раз?

— К Качиньским, — вздохнула Ридица. — Возобновлять знакомство…

Примечание

Шляхетный Конец — элитный район. Одни шляхтичи живут.

Глава 49

К ловушке Панас подходил осторожно. Даже топор в руки взял. Мало ли кого могло привлечь верещание или визг попавшегося зверька. Всякое бывало. Но вроде тихо. А в силке заяц. Крупный, откормленный. Везет сегодня на зайцев, третий уже. Панас вынул тушку из петли и убрал в мешок. Снова снарядил ловушку, пусть стоит, глядишь, еще кто попадется, всяко хозяйству подспорье.

Панас двинулся к следующему силку. Зайцы — это хорошо. Из шкурок Агнешка знатные треухи шьет. Можно продать, да и разжиться чем-нибудь нужным. Что-то сегодня счастье привалило, все ловушки полны. Даже не верится… Панас неторопливо шагал по лесу. Старику спешить некуда, а силы надо беречь…

До следующей ловушки добирался с полчаса. Снова осторожничал, хотя топор из-за пояса не доставал: усталость брала своё. Ничего, эта самая дальняя, отсюда пойдет обратно. По другому пути, конечно, не всё проверил, но уже в сторону дома. А завтра отдохнет. Агнешка зайчатинки наварит… О! И здесь косой! Вот везуха, так везуха! Старик наклонился, чтобы заняться добычей, но резкий толчок пониже спины бросил его вперед…

* * *

Медвежонок всё же придумал способ расплатиться за сено. Старик промышлял мелкую живность, расставляя по лесу силки. Не сказать, чтобы в них попадалось много зверья, но что-то перепадало. Но это само по себе. А если глупому зайчику немного поможет маленький ларг, то куда деться ушастому, кроме как в петлю? С утра Медвежонок пробежался по лесу, и силки бортника заполнились добычей. Где куропатка, где белка, но больше зайцы. Достойная оплата за сено на две больших перины. А что старик не догадается о сделке, так оно не ему надо, а Медвежонку, чтобы вором себя не чувствовать!

Разложив оплату по местам, Отто хотел было пойти домой, но тут появился бортник. Мальчик не смог удержаться и не глянуть, как отнесется старик к резкому повышению урожайности ловушек. Дед разочаровал: только складывал добычу в мешок и довольно качал головой. К дальней ловушке наблюдение Медвежонку наскучило. Он развернулся в сторону дома, и вдруг учуял новый запах.

Резко развернувшись, вильдвер бросился к старику…

* * *

Толчок был сильный. Панас не только не удержался на ногах, но и пролетел пару локтей вперед. Мгновением позже на спину навалилась какая-то тяжесть, и старик почувствовал, как кто-то с утробным рычанием рванул за мешок с зайцами на спине. «Зверь! — мелькнула мысль. — Порвет же! Нечистый!» И топор выпал… А неведомый хищник продолжал рвать мешок с добычей. Панас попытался дотянуться до ножа на поясе. Сумел, но в тот же миг острой болью пронзило плечо. Зверь не то когтем зацепил, продрав толстое сукно, не то наступил неудачно. От боли пальцы разжались, нож выпал. «Конец, — понял старик, чувствуя затылком горячее дыхание. — Как же Агнешка теперь одна…». Зверь навалился еще сильнее, последовал еще один рывок, особенно резкий. «Всё?» Тяжесть вдруг исчезла…

* * *

Рысь прыгнула, когда старик подошел к ловушке. Атакуй она мгновением раньше или позже, Медвежонок не успел бы. И мог только ругать себя, что вовремя не учуял хищника. Но бортник очень вовремя нагнулся, и кошка, вместо того, чтобы, вскочив на спину, впиться клыками в шею, неловко налетела брюхом на выставленную задницу и шмякнулась возле ног упавшего человека. Рысь тут же исправилась, но от второго прыжка старика спас мешок на спине, принявший на себя удары лап.

А дальше хищнице помешали. Примчавшийся Медвежонок прыгнул на кошку, обхватил поплотнее, со всего размаху рубанул когтем по шее… Встал, стянул резко потяжелевшего после смерти зверя с человека. Отряхнулся, будто вылезший из воды пес. Хорошо быть вильдвером: что кровь, что вода скатываются с шерсти сами собой…

Старик немного полежал, словно не веря в освобождение, потом осторожно повернул голову. Перевернулся. Посмотрел на Медвежонка, протер глаза, перевел взгляд на мертвую рысь, опять на мальчика.

— Ларг, — прохрипел бортник. — Самый настоящий. Только маленький. Ты откуда взялся?

— Прибежал, — ответил Медвежонок. — Вроде, успел.

— Успел, — согласился старик. — Спасибо. Но ларги же не бывают такими маленькими…

— Я есть, — пожал плечами вильдвер.

Он еще не очень хорошо говорил на поленском, понимал собеседника хорошо, но говорить не очень получалось.

— Наверное, я уже забыл, какими вы бываете, — вздохнул бортник. — Раньше ларгов уважали. Кто еще мог волка-людоеда убить или медведя с поля отвадить? Говорили, под Шеводанськом такой зверюга-людожор завелся, так ларг его за хвост приволок. Живым. Лапы связал и приволок. А теперь огниськовыки их на костер тащат. Уже повывели всех. А ты жив еще. Зовут-то тебя как?

— Отто, — сказал Медвежонок и подумал, что зря назвал настоящее имя.

— А меня дедом Панасом кличут, — отозвался старик. — Однако встать надо. Нехорошо на мокром сидеть.

Он поднялся и, вскрикнув, упал на землю.

— Что? — спросил Медвежонок.

— Нога…

Дед Панас стащил с правой ноги сапог, посмотрел на синюю, опухшую лодыжку и вздохнул:

— И как же я пойду?

Медвежонок уже был не рад, что вмешался. Не подумал… Но не смотреть же, как рысь человека дерет! А теперь что делать? С такой ногой бортник до дому не дойдет. Если бросить, то и спасать не стоило. С Когтем бы посоветоваться… Но брат в пещере, далековато… Вот и сходил поохотиться и посмотреть…

— Отнесу, — сказал он.

— Как это? — не понял старик.

— На спине, — ответил Медвежонок. — Как Белку нес, — и снова сообразил, что сболтнул лишнее.

— Так я потяжелее белки буду, — ответил дед Панас.

— Справлюсь, — махнул рукой вильдвер. — Садитесь.

Дед и вправду оказался тяжелее Белки. Мешок пришлось оставить. И топор тоже. Старик вещи бросать не хотел ни в какую. Пришлось обещать, что Отто потом принесет. Сначала идти все равно было трудно, потом Медвежонок приноровился. Дед всю дорогу рассказывал о стародавних подвигах ларгов, и как хорошо было жить в старину. Отто не отвечал да и слушал вполуха, но и не обрывал: бормотание Панаса раздражало, но не сильно, и идти не мешало. Наконец добрались до ворот. На крик деда выскочила бабка, запричитала, заохала, Медвежонок втащил старика в комнату, усадил на кровать и собрался уйти.

— Ты куда?! — захлопотала бабка, загородив выход и подталкивая мальчика к столу. — А поесть? Ларгу много есть надо! Я точно знаю!

Медвежонок попытался вывернуться, но не тут-то было. Хозяйка умудрялась одновременно загораживать дорогу, вытаскивать из печи в другом конце комнаты какие-то горшки, накрывать на стол и мазать ногу деда какой-то вонючей мазью: