– Только когда речь идет о таких вещах, как брак. Я не хочу никому подавать ложных надежд.

– Ну, если я обречен стать другом, пусть даже на год-другой, то почему бы нам не встретиться после бала, чтобы мы могли получше друг друга узнать?

Вместо того чтобы возмутиться таким нарушением приличий, Жаклин фыркнула. Она была рада, что хоть в чем-то не ошиблась.

– Так вы повеса из храбрых? В чем-то мне это даже симпатично. Но я не хочу, чтобы мой отец вас ненароком прибил. Так что нет, пожалуй, я не стану встречаться с незнакомцами в столь поздний час.

– Хорошо, как насчет прогулки по веранде, где, по крайней мере, не будет дюжины пар глаз, непрерывно следящих за каждым нашим движением?

– Вы просто добьетесь того, что мой отец перебросит вас через перила. Вы думаете, он ничего не замечает? Впрочем… вы можете увидеть меня завтра на верховой прогулке в Гайд-парке и присоединиться, – но уже без маски.

– Что же, тогда до завтра!

Жаклин не сомневалась, что ее загадочный партнер исчез раньше момента, когда все начали снимать маски. Он вернул ее родителям, и она некоторое время следила за ним в толпе. После нее незнакомец никого не пригласил танцевать. Родители спросили, как его зовут, но он только учтиво поклонился и сказал:

– Ваша дочь обожает загадки, так что я предпочел бы не расстраивать ее, открывшись.

К этому времени Джеймс уже снял с лица мешавшую ему маску, и Джорджина и Жаклин не могли сдержать смеха, видя его недоуменно-грозную гримасу.

У Жаклин не выходило из головы рискованное предложение незнакомца – встретиться после бала. Он не боялся, что ее отец обнаружит их исчезновение. Похоже, незнакомец ничего не знал о ее семье и самой Жаклин или, по крайней мере, не слышал о зловещей славе ее отца.

Наконец, один из поклонников набрался смелости и рискнул вывести ее из-под защиты родителей, и тогда остальные образовали не дававшую ей вернуться стенку на краю танцевальной площадки, чтобы они могли раунд за раундом приглашать Жаклин танцевать. Это настолько развеселило ее, что она на время позабыла о загадочном молодом человеке, пока не настал момент снятия масок. Тогда-то и выяснилось, что ее незнакомца нет в зале.

Девушка была заинтригована и испытывала предвкушение, ожидая сегодняшнего рандеву в Гайд-парке. Как хорошо, что она запланировала эту прогулку. Это позволило ей забыть о том, что отец рано утром отплыл в Карибское море. Ей бы не следовало даже мысленно корить его за то, что он не взял ее с собой, но Жаклин все еще была зла. Ведь именно она больше всех пострадала от пиратов, и ей ужасно хотелось заняться ублюдком, в то время как отец разбирался бы с его хозяином. Увы, мечты, мечты…

Жаклин уже была одета в темно-голубой костюм наездницы – единственный темный костюм, который ей позволялось носить. Держа в руках шляпу с пером и накидку, она прошла в столовую, надеясь чем-нибудь подкрепиться перед выходом из дома. Если бы она еще могла есть! Ей самой стало смешно от того, что она, похоже, нервничала перед встречей с незнакомцем. Судя по всему, Жаклин придавала этой поездке слишком большое значение. Конечно, незнакомец был прекрасно сложен, но, кто знает, может, без маски он уродлив, как черт!

Последняя мысль рассмешила Жаклин, и как раз в этот момент на пороге столовой появилась стягивающая с рук длинные перчатки Эми Андерсон. Эми притащила с собой своих близнецов, Глориану и Стюарта – она не могла оставить их дома, ее бы засыпали упреками. Они были ровесниками братьев-близнецов Жаклин, и вся четверка, когда Эми и Уоррен были в Лондоне, обожала вместе похулиганить. Стюарт и Глори уже промчались вверх по ступенькам.

– Ешь одна? – спросила Эми, опускаясь в кресло рядом с Жаклин.

Эми была ее двоюродной сестрой, а когда вышла замуж за дядю Жаклин, Уоррена Андерсона, то стала и ее тетей. Эми сопровождала мужа в плаваниях, и даже ее дети выросли на корабле. Их родителям приходилось возить с собой сначала нянек, а потом учителей. Этим утром корабль Уоррена отплыл в составе отправлявшейся в Карибский залив флотилии Джеймса вместе с кораблями Бойда и Джорджины, и никто не взял на борт женщин.

– Ты не застала маму, она отправилась на ланч с тетей Рослин.

– Я заехала к вам, чтобы поддержать ее, но думаю, что Рос справится с этим не хуже меня.

– Неужели ты сама не нуждаешься в утешении, ведь ты тоже осталась на берегу?

– Да, Уоррен впервые, с тех пор как мы поженились, отплыл без меня, – сказала Эми. – Когда я была беременна и должна была оставаться на берегу, он оставался дома со мной.

– Значит, ты, как и я, должна быть обижена тем, что нас бросили на берегу?

– Вовсе нет, но если ты обижена, следовательно, тебе нужно утешение, как и твоей матери.

– Вот так мне все и говорят, – пробурчала Жаклин.

– Начнем тогда с тебя: скажи, кто он? – усмехнулась Эми. – Я умираю от любопытства.

– Ты слишком загадочна, кузина, – закатила глаза Жаклин. – Я не умею читать мысли.

– Ты повстречала свою любовь.

– Прикуси язык! – вспыхнула Жак. – Ничего такого не было. Извинись, Эми, сейчас же!

– Ну ладно, не обижайся, – слегка нахмурилась Эми. А затем снова начала подтрунивать над племянницей: – Я знаю, что в этот сезон ты никого не нашла. Может быть, ты прошла мимо, и твой суженый не произвел на тебя никакого впечатления? Может, ты его даже не заметила? А вдруг он уже видел тебя, но еще не начал ухаживать?

– Слишком много «может быть», спасибо большое! Может быть, ты только что сглазила меня, сказав, что я нашла мужчину своей мечты. Я никогда не прощу тебе этого!

– Т-с, – цыкнула Эми. – Мы же не заключали пари, я давно поняла, что нельзя ускорять ход вещей с помощью споров. Пусть моя интуиция меня часто и обманывает, но у меня есть предчувствие. В семье полагают, что следующей выйдешь замуж ты, вот я и подумала… но это может оказаться Джейми.

Жаклин не поверила ни единому ее слову. Но, по крайней мере, ее кузина, известная тем, что никогда не проигрывала пари, не предложила его с ней заключить, а значит, можно было не особенно волноваться. К тому же предчувствия Эми всегда были весьма неточны в смысле времени. Если Эми говорила о «настоящей любви, пришедшей к Жаклин», это могло случиться в следующем году или еще через год, что прекрасно вписывалось в планы Жаклин.

Однако Эми была известна своими провидческими способностями.

– Есть ли у тебя предчувствия насчет моего отца или твоего мужа? О том, что случится, когда они окажутся в Карибском заливе? – спросила вдруг Жак.

– У меня нет никаких предчувствий, ничего сравнимого с тем чувством, которое я испытала, когда вы все отправились в Бриджпорт. Поэтому я и не волнуюсь особо об этой экспедиции.

Итак, ничего конкретного. Это может означать, что они вне опасности, но ничего не говорит об успехе самой экспедиции. Удастся ли им поймать злодеев? Жаль, что Жаклин не рассказала отцу про настоящее требование о выкупе тогда, когда они еще не покинули Карибский залив. Конечно, скорее всего, отец ринулся бы в приготовленную ловушку, а ее все равно оставили бы на берегу. Но если бы она сказала о записке сразу же по прибытии в Лондон, то сейчас уже прошел бы месяц с тех пор, как он вернулся на Карибы, и вместо двух месяцев ей оставалось бы ждать всего один. Выходит, как бы Жак ни поступила, она ни в чем бы не выиграла.

Однако мысль о секрете, который она таила дольше, чем, возможно, следовало, навела ее на другую мысль:

– Поклянись, что ты никому не скажешь!

– Ну, зависит от того, что это, – хмыкнула Эми.

Несмотря на то что Жак желала узнать, что могло случиться, отдай она записку раньше, она сразу передумала про нее рассказывать. Вместо этого Жаклин произнесла:

– Я встретила кое-кого на маскараде и никак не могу понять, кто он.

– У тебя миллион воздыхателей, наверняка это один…

– Нет, – прервала ее девушка, – незнакомец сразу сказал, что он – не один из них.