– Ты просто ужасен! – Мои слова громким эхом пролетели над пустым полем.

В ответ Искатель смерти только засмеялся и пошел прочь.

– О влюбленности Тии в принца я узнал еще во время нашего первого знакомства, – тихо произнес лорд Кален, пока аша медленно ходила между рядами раненых. – И с той поры каждая встреча, каждый наш разговор были продиктованы этим знанием. Я был враждебно к ней настроен еще задолго до того, как нас представили друг другу.

Мужчины больше не вздрагивали от прикосновений аши. Когда леди Тия оказывала им помощь, они расслаблялись и отдавались на милость ее рук. В зал привели еще людей – простых жителей, – захваченных во время боя. При виде аэшма, который издавал странный рык и ложился на пол, устроив голову между передними лапами, они вскрикивали. Их больше пугала его покорность, чем усеянное страшными шипами тело.

– Но почему? – спросил я. На протяжении всего рассказа аши Искатель смерти молчал, просто слушал и лишь изредка возражал. О своей жизни он поведал немного. Кроме того, что предложил своей возлюбленной отказаться от этой затеи и сбежать, я не знал, как он относится ко всему этому безумному вторжению. И то, что сейчас он сам, пусть и с моей помощью, говорил со мной, меня обнадеживало.

– Так мне сказала жрица. – Заметив мое вытянувшееся от удивления лицо, он усмехнулся. – Искатели смерти такие же заклинатели, как и аши, только нас не обучают изящным искусствам. Мы подчиняемся многим традициям квартала Ив и предстаем перед жрицей после окончания своего обучения. Сам я никогда не верил в ее существование.

– Но что жрица вам сказала?

Костяная ведьма стояла возле принцессы Яншео, которая все с тем же страхом глядела на аэшма, и что-то говорила ей. Из окна мне был виден дым, поднимающийся с полей за пределами города, – свидетельство былого сражения. А внизу под нами бродили наготове остальные дэвы. Таурви и саурва выли от скуки, тыкались носами и игриво подталкивали друг друга, словно резвящиеся львята. Нангхаитья стоял с гордым видом; я с ужасом заметил еще несколько лиц, выглядывающих из-под складок на его шее, так что с помощью них он мог обозревать весь горизонт. В небе звучала песня ази, кружащего над городом.

– Жрица сказала, что она убьет принца.

Я ахнул.

Он снова улыбнулся.

– По крайней мере, так я решил. По первости я отрицал ее пророчества. Магию и руны еще можно было объяснить. А вот предсказаниями, по моему мнению, славились мошенники и шарлатаны. Моей обязанностью было защищать принца, и Тия в моих глазах выглядела такой же угрозой, как и любая другая.

– Но ее пророчество не сбылось? – спросил я.

Тут к аэшма приблизился маленький мальчик – в силу своего возраста он еще не мог почувствовать опасность. Шипастый дэв повернулся к нему и принялся задумчиво разглядывать ребенка. Затем, понюхав его пальцы, довольно заурчал, словно бы смеялся. Ребенок в ответ захихикал и ладошкой погладил его покрытую шерстью морду.

На смех ребенка обернулась его мать и с тревогой прикрикнула на него. Мальчик тут же, позабыв о своих играх, бросился к ней. Оставшись без друга, аэшма жалобно хныкнул и опустил голову.

– Нет. Жрица оказалась права. Это я неверно истолковал ее слова. Она просила меня быть осторожным, поскольку следующая Темная аша, которая появится в Кионе, принесет с собой смерть любимого человека. Многие годы я полагал, что предсказательница говорила о принце. – Он вскинул бровь. – Забавно, как все обернулось, не правда ли?

Ты, наверное, думаешь, что истощение, возникшее после использования руны Предсказания, меня как-то остановило. Фокс считал меня сумасшедшей.

– С чего ты взяла, что со временем станет лучше? – спросил он, когда я изучала страницы книги.

– На Аену она практически не действует. Я могу тренироваться до тех пор, пока не достигну такого же результата. – По мнению Безликой, я способна стать сильной заклинательницей, и этим словам я была готова поверить. – Вот, послушай. – Я помахала книгой перед лицом брата. – Здесь говорится о руне Вуали.

– Я разбираюсь в этом так же, как в дрихтианском.

– Если все сделать правильно, то эта руна может закрыть доступ к твоим мыслям и не позволит другим использовать на тебе заклинание Принуждения.

Эта информация привлекла его внимание.

– И что для этого нужно?

Мои пальцы скользнули по рисунку руны, выведенной на странице темно-красными чернилами. Я старалась запомнить наизусть ее сложный узор.

– Применив заклинание, я должна мысленно представить у себя в голове щит.

– Щит?

– Или дверь, как здесь говорится. Что угодно, что лучше всего в твоем представлении закрывает тебя от внешнего мира. Не знаю, влияет ли это как-то на связанных с тобой фамильяров.

– Ничто не мешает попробовать. И как долго действует это заклинание?

– До тех пор, пока ты удерживаешь щит. Поначалу придется сознательно прикладывать усилия, но с практикой, согласно книге, ты постепенно научишься удерживать защиту даже во сне. – Я начертила в воздухе руну и поняла, что мне больше подходит образ закрытой двери. Я чувствовала, как Фокс аккуратно прощупывает мое сознание, проверяя его на прочность.

– Я ничего не чувствую от тебя, – заключил он.

– Правда? – спросила я. В эту секунду мое внимание рассеялось, и его сознание плавно вплыло в мой разум. – На деле оказывается труднее, чем кажется, – пожаловалась я.

– Как думаешь, на мне сработает? – поинтересовался Фокс.

Я решила проверить. В этот раз начертила руну вокруг него. Осторожно влезла в его голову и натолкнулась на непроницаемую преграду, разделяющую наши мысли. Попыталась надавить на нее – бесполезно.

– Похоже, на фамильяров тоже действует. – Я ощутила, как его дверь чуть сместилась, но осталась такой же прочной. – Отличный способ иногда для разнообразия держать тебя и твоего трехголового питомца подальше от моей головы.

– Ты чувствуешь его?

– Лишь местами. Он вызывает у меня легкий дискомфорт, как ботинки, которые немного жмут.

– А как тебе удается не отвлекаться и удерживать преграду?

Фокс ухмыльнулся:

– Наверное, это как-то связано с тем, что я мертв. Ты не подвержен случайным мыслям, тебя больше волнует вся картина целиком. Мне всегда было легче раскладывать все по полочкам.

– Из тебя вышел бы очень хороший Искатель смерти, Фокс.

– Даже не думай. Давай лучше посмотрим, как долго я смогу продержаться. Какую еще руну проверим?

Следующей мы опробовали руну Разделенного сердца, которая ничего не дала.

– Видимо, она только для заклинателей, – заключил Фокс. – Или для живых. Что там дальше?

Я откашлялась, стараясь не показать своего волнения.

– В общем, есть одно заклинание, о котором я хотела с тобой поговорить…

Он сердито посмотрел на меня.

– Мы же договорились, что ты не станешь в это лезть без меня.

– Но я ничего не обещала по поводу чтения. – Я положила книгу ему на колени. – Посмотри сам.

– Ты же знаешь, я не понимаю и половины этой абракадабры.

– Здесь все просто.

Я была поражена. Пока он читал, его лицо побледнело, но мысленная стена так и не рухнула. Наконец он поднял на меня глаза.

– Тия, что все это значит?

– Именно то, о чем ты думаешь. – Это была самая сложная руна из всех, что я видела, – клубок из пересекающихся и загибающихся в разные стороны линий, напоминавших разросшийся колючий куст или попавшую в паучью сеть кляксу.

Если остальные руны были расписаны мелким курсивом, то описание этой было изложено на всю страницу большими печатными буквами, будто сам автор подчеркивал всю важность этого заклинания.

Она называлась руной Воскрешения и могла с полной уверенностью вернуть к жизни любого фамильяра.