- Сколько тебе удалось нанять боевиков?

  - Шестнадцать автоматов, да и те в основном зеленые, необстрелянные.

  - Нет желающих?

  - Увы, народ не хочет воевать, даже большие деньги и чувство мести не слишком помогают.

  - Так ты говоришь, чеченцы не хотят мстить за пролитую кровь? Это звучит парадоксально!

  - И, тем не менее, это так. Возможно, что многие из них ненавидят русских, но предыдущая война многому научила, кроме того, нет веры в окончательную победу. Надо отметить также, что русские выделили немалые деньги на восстановление Шали и, хотя часть из них была разворована в горном селении восстановлена нормальная жизнь и менять ее на абстрактную независимость никто не хочет. Тем более что их свобода была голодной, а нынешнее жизнь довольно сытная.

  - Я понял, чтобы они снова взялись за оружие надо сделать их существование невыносимым!

  - Пожалуй, так, волк никогда не полюбит цепь, он может только временно успокоиться, получив жирный кусок.

  - Тогда пора сделать первый шаг в этом направлении; показать что движение сопротивления не умерло.

  - Взорвать, утопить это мы можем.

  - Нет, напасть на комендатуру российский войск в Шали и разгромить гарнизон.

  - С такими малыми силами это не реально! Мы не сможем даже пощипать противника.

  - Через сутки сюда прибудет специальный излучатель, он сможет мобилизовать в армию такие силы, что и не снились.

  - Я думаю, что против нашего народа и гипноз не поможет.

  - Тогда мы подымем всех павших боевиков. Это будет апологетом террора.

  - Как это можно поднять мертвых, воскресить.

  - Нет, но придать трупам силу и движения мы можем. Завтра мы нанесем по России столь страшный удар, которого не было со времен первой чеченской войны.

  - Ты отвечаешь?

  - Я всегда отвечаю за свои слова. - Борода удлинилась, и распалась на жгучие змейки.

  - Скоро начнется такое, что даже Гитлер перевернется в гробу. А пока я подбодрю тех боевиков, что удалось собрать.

  - Мы захватили двух российских санитарок заложниц, они такие молоденькие свеженькие, не хотите ли их попробовать.

  - Они русские?

  - Да "славяночки"! Своих женщин мы не трогаем и так народ настроен против нас, не зачем его сверх меры злить.

  Арлициана кивнула.

  - Пожалуй, я попробую с ними, интересно узнать каковы русские на вкус и чем отличаются от других народов.

  Когда боевики подошли к сараю, им хмурый курящий марихуану подросток старающийся казаться старше своих лет открыл двери.

  - Вот где спрятались эти "бляди".

  Девушки затряслись и забились в угол, они были босые и почти голые. Арлициана имел перемежающий пол, всего их у махов девять и поэтому сразу загорелся.

  - Дюже гарные девицы! - Произнес он, подражая украинцам, потом достал сигару прыгнул к девушке и приложил горящий конец к груди. Санитарка завизжала.

  - А вы русские сделаны не из стали, тоже ощущаете боль. - Довольно произнесла шпионка. - Теперь я буду драть вас жестоко и больно.

  Словно по приказу фаллос Арлицианы стал расти, принимая угрожающие размеры.

  Из сарая еще долго раздавилась стоны и крики, это напоминало не секс, а казнь.

  Максим и Янка не знали об этом, они лежали в госпитале, где неплохо кормили, и было спокойно. Потом их отвезли на рентген, переломы оказались не столь значительными, как показалось в начале и юношей быстро выписали. На ребра были надеты корсеты, но двигаться разрешили. Возвращение в часть было напряженным, с ними никто не хотел здороваться, правда и бить пока избегали, только более робкому Янке во время марш-броска слегка врезали в зад.

  Потом они, как положено, потренировались, щадя торсы, поужинали, и не заметно подошло время отхода ко сну. Причем матерые солдаты прикупили водки и заметно приняли на грудь. Усталость брала свое; Максим и Янка легли в вместе на двухъярусную кровать Янка как более легкий сверху и мулат снизу. Их подкололи.

  - Смотри Белоснежка и черный гном хотят совокупиться.

  - Они прямо как муж и жена, маленький будет прыгать, и танцевать на члене.

  Белый юноша вскочил:

  - И это говорят, российские солдаты, мне стыдно за вас!

  - Молчи бульбяш. Не тебе Белоснежка нам указывать!

  Старослужащие бросились, на них желая видно довести до конца то, что не удалось сделать вчера.

  - Повесим их на проволочку, негра линчуем, а бульбяша разорвем. Потом спишут на самоубийство. - Предложил сержант Сергей. А то, сколько можно за этими чмошниками смотреть.

  Послышался ответный гул, замелькали кулаки, Максим и Янка стали решительно отбиваться. Двое солдат уже волокли проволоку, стало ясно, что ребятам не жить.

  Их отчаянно отбрыкивающихся схватили за руки и ноги, а на шею накинули петлю, продолжая наносить по лицам удары. Неожиданно прогремел взрыв, с потолка посыпалась штукатурка, в казарму влетел прапорщик.