Хмыкнув, Брок потрепал Джека по голове. Стремление к простому, к правде он мог понять. И это укладывалось в его собственную жизненную философию. Так же понимал стремление окружить себя людьми, которым веришь и которых понимаешь, зная, что они не заставят искать в своих действиях двойное дно, другие смыслы. Только Брок боялся, что наконец обретший землю под ногами принц принял банальную благодарность за что-то большее, но он не маленький, разберётся. Тащить Джека в койку он не собирался, хотел, очень хотел, но не собирался, давая ему возможность самому определиться в жизни. Да и сейчас главным было вытащить Зимнего, свалить из Штатов и отбить для Джека — с ума сойти, целый живой принц — корону, а там разберутся.

— Ты завтракать будешь? — спросил Брок, отстраняясь. — Я обычно ем на базе, а Детка всё равно пока здесь побудет. Да и никого не удивит, что он опять у меня окопался.

— Поем на базе, — ответил Джек. — Потом тренировка. Я три года просидел взаперти на тридцати квадратных метрах, командир. Хочу восстановить форму.

— Восстановишь, — кивнул Брок, проверяя почту, надеясь что Митч вовсю торопится, а не усвистал на очередной конвент, забыв обо всех и вся. — Пока ты в моём отряде, гонять буду как и всех, с твоими планами на будущее лучше иметь все возможные ресурсы, даже если это только ты сам. — В ящике обнаружилась только рассылка от руководства, расписание рабочих дней, какие-то квитки от снабжения, от Милза и Митчелла не было ничего. — Тогда собирайся, поедем на базу.

— Расскажешь, как получилось, что мы работаем одновременно и на Гидру, и на ЩИТ? — спросил Джек, переодевшись.

— В машине, — ответил Брок и, заскочив в спальню, поцеловал всё ещё спящего Зимнего, в последний момент увернувшись от загребущей левой.

Прогревая машину, Брок между делом отметил, что в этом году зима радовала сухой, морозной погодой, такой непривычной для Вашингтона.

— Мы работаем на Гидру, — сказал он, выруливая с парковки. — И только на неё, а ЩИТ… как тебе объяснить, в ЩИТе мы под прикрытием, чтобы Гидра всегда была в курсе всех миссий и могла поиметь что-то своё, в обход щитовского начальства. Так что если начнётся серьезная заварушка — по нам никто не заплачет.

— Как мы будем организовывать исчезновение целого отряда? — спросил Джек. — Искать будут?

— Будут, но сейчас быстро мы вряд ли сумеем толково организовать диверсию и списать незаметно пятнадцать человек и сверхсекретного киборга-убийцу так, чтобы нас не попытались за яйца схватить в первом же аэропорту. — Брок нажал на клаксон и показал кому-то средний палец. — Через три дня у «Страйка» вместе с Зимним намечается миссия в Аргентине, наркотики и прочая ересь, очень удобный момент раствориться в толпе. Дай пропуск, — показав на пропускном пункте оба пропуска, Брок повёл машину вглубь базы. — Надеюсь, Митч к тому моменту всё сделает. Летим в Вегас. Есть частники, которые за круглую сумму и лиц наших не вспомнят, даже под пытками. После Вегаса — Европа. Только придётся разъехаться на время. В твоём королевстве слишком заметен будет целый отряд. Вот отвоюем корону, можно будет и собраться, если ребята захотят.

Брок жестом поздоровался с припарковавшимся рядом Берти из снабжения и показательно приобнял Джека. Джек чуть прогнулся в пояснице, притерся к Броку бедром и облизал губы. Берти вспыхнул до корней волос и, громко хлопнув дверцей, даже, кажется, забыв поставить машину на сигнализацию, умчался.

— Вот так вот и создаётся репутация, — наставительно сказал Брок, хлопнув Джека по заднице. — Пусть думают что мы ебёмся, всё меньше вопросов возникнет, чего я тебя так опекаю. Дуй к себе и не забудь, что я просил не светиться перед начальством.

— Да, командир, — кивнул Джек.

========== 7. ==========

В Лас Вегасе Джек был впервые, но яркие огни и бесконечные казино его не интересовали. Он арендовал машину, чтобы возить Зимнего и Брока, и первым делом повез их в муниципалитет — зарегистрировать брак. Следующей на очереди была маленькая Церковь всего сущего, где венчали однополые пары.

У Брока страшно раскалывалась голова. В последние дни приходилось спать вполглаза, вскакивать на каждую трель телефона, да и бойцы чудили. Срочно снявшись с места, они в один голос заявили, что хотят присутствовать на церемонии, и сколько Брок ни бился уговорить хоть кого-то не палить контору, не получилось, и тогда пришлось вступить в игру Зимнему. Брок не спрашивал, что он там внушил его ребятам, но они как-то резко переключились на свои дела и разбрелись по городу.

— Три часа, — напомнил Брок, стараясь правильно завязать чёртову бабочку. Взятый напрокат костюм сидел на нём просто ужасно.

Зимний повернулся к нему и ловко завязал галстук.

— Успеваем, — сказал Джек.

Но Зимний никуда, похоже, и не торопился. Он отошёл в сторону, присел на низкую банкетку в зале ожидания и слепо уставился на свои руки, беззвучно шевеля губами и загибая пальцы на живой руке. Вокруг него воздух будто бы сгустился, становясь суше, горячее, по светлой краске за спиной поползли мелкие трещинки.

Брок видел уже такого Зимнего, помнил, что потом начинала твориться совершенно непонятная ебанина, но упрямо каждый случай списывал на идиотскую череду случайностей. Вот и сейчас происходило странное магуйство. Джек было дёрнулся к Зимнему, но Брок удержал его, молча покачал головой.

Но когда всё прекратилось, Зимний только беззаботно улыбнулся, ничего не объясняя.

— Потом сам поймёшь.

Рождественские каникулы давно закончились, очереди в муниципалитете не было. Джек взял в автомате талончик для брачующихся, оглядел Брока и Зимнего.

— Поцелуйтесь, — сказал он. — Меньше напряжения, больше страсти. Брок, выпьешь? У меня есть.

— Ещё успею, — отмахнулся Брок, прижал к себе Зимнего и впился в его губы голодным собственническим поцелуем.

Зимний прихватил его за задницу и прижал к себе. Джек довольно кивнул. Вот теперь эти двое не выглядели как перед дверью в кабинет дантиста.

У них приняли заявление, объяснили, как заплатить пошлину, и через полчаса Джек уже держал в руках свидетельство о браке.

— Брок Рамлоу и Джеймс Рамлоу, — сказал он. — Поздравляю. Теперь в церковь. Командир, ты забираешь его в свой род. Полностью. Он будет целиком твой. Почувствуй это. Оба почувствуйте.

— Ты мой, — без предисловий и хождений по кругу начал Брок, обнял Зимнего. — Полностью мой. — Заглянул в глаза, ласково очертил скулу, коснулся губ большим пальцем. — Я не позволю никому причинить тебе боль.

В груди поднималось что-то непонятное, оно ширилось, разрасталось, занимая всё свободное место, и это что-то отчаянно любило Джеймса Барнса, готовое защищать даже ценой всего мира.

В маленькой аляповато яркой церквушке удушливо пахло какими-то благовониями. Маленькая щуплая женщина у алтаря устало улыбалась, простирая к ним руки.

— Да благословят все боги и будды ваш союз, — сказала она, и эти слова обрели странный вес и плоть. — Да станете вы единым целым. Клянитесь.

Слова клятвы срывались с губ раньше, чем Брок успевал их как следует обдумать. Он говорил обо всём, о чем молчал долгие годы, рассказывал о страхе потерять, стереться из памяти Зимнего, остаться лишь выжженным образом, говорил о чувствах, ничего общего с любовью не имеющих, слишком пресным было это слово, не охватывающем всё то, что рвалось наружу.

— Люблю тебя, ты мой мир, целая вселенная, сконцентрированная в одном человеке, — Брок скосил взгляд на молчаливо стоящего у Зимнего за плечом Джека, надеясь, что он правильно поймёт. — Ты мой, а я твой. Мы едины.

— Я твой, — сказал Зимний. — Отныне и навсегда.

Его глаза на мгновение сверкнули пронзительной электрической синевой и тут же погасли до спокойного серого. Что-то ушло из его черт, из мышц словно вытекло напряжение, и расслабилась шея.

— Да будет так! — сказала священница. — Отныне и вовеки веков.

— Свидетельствую, — добавил Джек.

Священница посмотрела на него и кивнула.