Наш экипаж медленно просочился сквозь толпу, поднялся на верхний двор и остановился у главного входа основного строения. Капитан Соланж резво выбралась наружу, за ней последовал Охотник, кряхтя и разминая затекшую спину. Лорд жестом предложил мне последовать за моим другом, а сам вылез последним.

В отличие от нижнего, верхний двор выглядел совершенно пустым. Нам навстречу из замка выбежал только пожилой мужчина. Судя по обращению «милорд» и почтительному тону – слуга Нергарда. Местный распорядитель дома, решила я про себя.

Пока они разговаривали, я оглядывалась по сторонам, хотя в темноте мало что было видно. Разве что высокие замковые стены, острые башни замысловатого основного здания, строения поменьше вокруг него. Со стороны одной такой постройки мне послышался приглушенный, но от этого не менее жуткий рев. И скрежет.

Обычно все происходящее быстро находило в моей голове определение. Я отличала мужчин от женщин, господ от слуг, лошадей от собак, например. Знала названия предметов и явлений, но этому реву в моей голове никак не находилось определения, а потому от него кровь застыла в жилах. Он был непонятен, а потому пугал.

Настолько, что когда рука Охотника легла мне на плечо, я едва не подпрыгнула. И только сейчас заметила, что и он, и пожилой слуга выжидающе смотрят на меня.

– Уже уснула? – насмешливо поинтересовался Охотник. – Подожди, сейчас нас поселят, покормят, потом будешь спать.

Я кивнула и последовала за ними, между делом отмечая, что сам лорд Нергард и его верный капитан как раз успели скрыться за массивной входной дверью. Когда и мы добрались до холла, Нергард уже исчез из вида, зато я успела услышать, как капитан Соланж тихо велела двум стражникам:

– Приставить к ним охрану, никуда не выпускать без разрешения лорда. Головой отвечаете, ясно?

Стражники кивнули, а я подумала, что следить за лордом будет непросто, если нас с Охотником посадят под замок.

Комната, в которую меня поселили, оказалась куда меньше и скромнее той, что была в королевском дворце, но как ни странно, понравилась мне больше. Здесь имелось все необходимое: и большая кровать, и несколько шкафов, и камин, и расписанная цветами ширма в углу, чтобы было удобнее переодеваться, и туалетный столик в другом углу, и смежная ванная комната. Но такой вычурной роскоши, как во дворце, в виде позолоты, фресок и бесконечной лепнины не наблюдалось, что оказалось приятно моему взгляду. Наверное, к сдержанной красоте и комфорту я привыкла больше.

На этот раз меня никто не ждал, поэтому, когда стражник закрыл за мной дверь, я осталась наедине с собой.

И почувствовала огромное облегчение. С того момента, как очнулась посреди тумана, я оставалась наедине с собой всего один раз: когда горничная во дворце помогла мне подготовиться ко сну и ушла. Но в тот день я так устала и перенервничала, а после сытного ужина почувствовала себя так хорошо и спокойно, что сразу уснула, не успев сформировать в голове ни единой завершенной мысли.

Сейчас же у меня было время и подумать, и осмотреться, и прислушаться к себе, и поразглядывать собственное отражение в зеркале.

Лицо по-прежнему казалось мне чужим. Это было очень странное ощущение. Я закрывала глаза и пыталась представить, а какой должна быть, но в темноте под опущенными веками не рождалось никакого образа. Тогда я снова открывала глаза, смотрела на себя, но из зазеркалья на меня по-прежнему смотрела незнакомка. От этого становилось не по себе.

Пользуясь моментом тишины и одиночества, я снова и снова мысленно возвращаясь к своему «пробуждению» в тумане, но никак не могла продвинуться дальше. Сколько ни напрягала память, ничего не могла нащупать. Словно до тумана в моей жизни ничего и не было. Но как-то же я там оказалась? Откуда-то я взялась, кем-то была до этого!

И Охотник, и советник короля сошлись на том, что я издалека. Тот факт, что думала я не на том языке, на котором разговаривали все вокруг, подтверждал это. К тому же все казалось мне чужим: города, одежда, люди, вещи. Чужим и неправильным. Но с другой стороны, даже мое собственное лицо я воспринимала как чужое, а значит, это не показатель. Попыталась представить, каким все должно быть, чтобы казаться «правильным», но как и в случае с лицом, воображение ничего не нарисовало. В голове клубился лишь туман.

Я не понимала, почему помню слова, их значения и даже чужой язык, знаю, кто такой король, для чего нужен меч, как выглядит лошадь, но ничего не помню и не знаю о себе: ни имени, ни возраста, ни внешности. Как такое вообще возможно?

От этих мыслей и провальных попыток вспомнить к горлу подкатил ком и разболелась голова. Я плюхнулась на застеленную кровать и сжала виски руками, как будто пыталась остановить разрастающуюся мигрень. Как раз в этот момент открылась дверь комнаты, явив мне капитана Соланж собственной персоной. В руках она держала сложенное платье.

– Безымянный велел поделиться с тобой одеждой, – немного недовольно сообщила она, кидая платье на кровать рядом со мной. – Решил, что ты захочешь переодеться перед ужином. Его подадут через полчаса в столовой на первом этаже. Стража проводит тебя, когда будешь готова. Я попросила экономку выделить тебе горничную, чтобы помогла переодеться, но они сейчас все суетятся, размещая гвардейцев, так что быстро не жди.

Отчеканив это, она повернулась, собираясь сразу уйти, но я остановила ее, удивленно уточнив:

– Это твое платье?

Я не представляла себе Зои Соланж в женской одежде. Хотя бордовый ей наверняка очень шел.

– Не волнуйся, оно чистое, – капитанша неверно истолковала мой вопрос. – Я и надевала-то его всего один раз и довольно давно. В любом случае, других женщин в замке нет, кроме прислуги, а ты едва ли захочешь выйти к ужину в форменном платье горничной.

– Да я не об этом… – досадливо отмахнулась я. – Спасибо. А что, у лорда нет… жены или… подруги? Или как это у вас тут деликатно называется?

Соланж удивленно приподняла брови.

– А ты что, претендуешь? – поинтересовалась она, окинув меня насмешливым взглядом.

Я не претендовала, но ее взгляд меня задел. Как будто я не могу понравиться мужчине. С чего бы? Когда я последний раз заглядывала в зеркало, все было при мне. Уж выглядела я точно не хуже нее. Разве что моложе.

– Просто любопытно, – я безразлично пожала плечами. – Он видный молодой мужчина, у таких обычно бывают женщины. Если не всерьез, то хотя бы для развлечения.

Ну вот опять! Откуда я это знаю? Почему так уверена в том, что у него должен кто-то быть?

– Хм, молодой, – не удержалась она от еще одной усмешки. – Ты, видимо, ничего не поняла. Лорд Нергард не так молод, как может показаться.

– Правда? А сколько же ему лет?

– Да никто не знает, – Соланж безразлично пожала плечами. – Одно могу сказать наверняка: пятнадцать лет назад, когда он взял меня на воспитание, он выглядел точно так же. Думаю, что и двадцать пять лет назад, когда спас короля, он ничем не отличался от себя сегодняшнего.

– Он не стареет? Вообще? – Я нахмурилась. – Разве такое возможно?

– Очевидно, да, – все тем же легким тоном отозвалась Соланж. – И не только для него. Советника короля тоже не просто так называют Древним. Он был советником еще у его отца. И у отца его отца… И вообще служит Короне уже очень давно. По крайней мере, так говорят.

Вот, значит, как. Не зря мне почудилось в них что-то похожее, хотя внешне они мало чем напоминали друг друга. Что ж, задание советника приобретало новые оттенки. Вполне может оказаться, что дело далеко не в туманных монстрах, а в давнем соперничестве.

– Значит, никто толком ничего не знает про лорда Нергарда? – уточнила я. – Даже он сам. Но ему доверяют земли и защиту от туманников. Почему?

Соланж посмотрела на меня неприязненно. Интересно, чем я ей так успела насолить? Она ведь серьезно подставилась, как я теперь понимала, разрешая жителям деревни меня сжечь. Стала ответственной за это беззаконие. Ради чего?