Колесников отреагировал мгновенно, и его эскадра резко взяла влево, идя на сближение с британцами и одновременно сбивая им прицел. Можно было предпринять активные маневры и попытаться мешать пристрелке – но это не давало бы толком стрелять и собственным артиллеристам, так что лучше потерпеть. В конце концов, даже не считая восьмидюймовок «Хиппера», сейчас в распоряжении немцев было вчетверо больше орудий, чем у англичан. Благодаря корректировщикам, да и просто по теории вероятности, британцы просто обязаны были словить хорошую порцию стали и взрывчатки. Ну а если не получится, то можно было попытаться повторить маневр, который принес удачу в бою с «Ринауном». В конце концов, не связанные задачей прикрывать тяжело поврежденный авианосец и благодаря этому имеющие преимущество в скорости, немецкие корабли могли выбирать, как действовать.
Британцы тоже отреагировали оперативно. Возможно, приняв маневр немецкой эскадры за попытку охвата их группы и кроссинга, они, в свою очередь, положили рули влево, сохраняя дистанцию. Радиус разворота у них получался меньше, чем у вынужденных идти по большей окружности немецких кораблей, и это с лихвой компенсировало нехватку скорости. Бой продолжился на параллельных курсах.
В следующие полчаса британский корабль получил дюжину попаданий одиннадцатидюймовыми снарядами, серьезно покалечившими его надстройки. Тем не менее, урон оказался не так уж и силен – да, разрушения, несколько очагов пожаров, стремящихся слиться в один большой, но пока уверенно сдерживаемых, и, в принципе, все. Ни один жизненно важный узел корабля немцам поразить не удалось. Разумеется, рано или поздно количество просто обязано было перейти в качество, но такими темпами процесс грозил затянуться надолго.
Как ни странно, более результативным оказался «Адмирал Хиппер», который мало того, что был хуже вооружен, так и огонь по «Рипалсу» мог вести только носовыми башнями. Его позиция в хвосте колонны выглядела наименее выгодной, зато артиллеристы крейсера оказались то ли самыми обученными, то ли просто более удачливыми, чем остальные. И это притом, что кораблю в ходе боя пришлось дважды переносить огонь на британские эсминцы, попытавшиеся устроить торпедные атаки. Впрочем, оба раза англичане отвернули. Все же они были моряки, а не самоубийцы, и хорошо понимали, что для пуска торпед им придется сблизиться на дистанцию, которая позволит немецким артиллеристам бить прямой наводкой. Для относительно небольших кораблей это – верная смерть, и потому они ограничились постановкой дымовой завесы. Густые, похожие на чернильную мглу клубы на некоторое время скрыли британские корабли от глаз немецких моряков – но не от корректировщиков, упорно жужжащих в небе, так что эффективность обстрела снизилась ненамного.
А «Хиппер», между тем, неплохо пристрелялся и всадил в «Рипалс» шесть снарядов, больше, чем любой другой корабль на первом этапе боя. Правда, их эффективность была куда меньше, чем у «старших братьев», и один не смог даже пробить английскую броню, а три последующих лишь добавили разрушений, зато последние два стоили их всех, вместе взятых.
Вообще, это был удачный залп носовой башни, так что попадания пришлись с интервалом примерно в четверть секунды. Один снаряд вскользь ударил по орудийному стволу единственной кормовой башни «Рипалса». Взрыватель его сработал с опозданием, и снаряд хлопнул уже над морем, но свое черное дело он сотворить успел. От удара, пускай даже скользящего, орудие моментально вышло из строя. Просто ствол изогнуло, и теперь вести огонь из него было уже невозможно.
Второй снаряд угодил в ту же самую башню, заставив ее содрогнуться. Девять дюймов стали выдержали удар, но людям, находящимся под ее защитой, все равно пришлось несладко. Четверо, оказавшихся рядом с местом взрыва, погибли сразу, просто от жесточайшего удара, остальные отделались контузией разной степени тяжести. Но главное, вышли из строя все приборы управления стрельбой и привод башни. Теперь стрелять можно было только «куда-нибудь в сторону цели», и то при условии, что башню смогут вручную развернуть. И вручную же подать из погребов снаряды – элеватор тоже заклинило.
Таким образом, не самый мощный крейсер, построенный по весьма посредственному проекту, имея хорошо подготовленный и хладнокровный экипаж, да вдобавок находясь в положении необстреливаемого корабля, нанес противнику урон больший, чем три «старших брата» вместе взятые. И это еще не считая двух снарядов, попавших в удачно подставившийся «Глориес» (приказ адмирала по возможности не обстреливать авианосец был дисциплинированными немцами в горячке боя проигнорирован), и заградительный огонь по эсминцам. В общем, свои ордена экипаж «Адмирала Хиппера» честно заработал.
Однако, даже лишившись в какой-то момент трети огневой мощи, «Рипалс» сумел отомстить. В «Шарнхорст» за то же время угодило три снаряда, и результат вышел впечатляющий. Первый, ударив в палубу линейного крейсера под острым углом, все же не срикошетировал, а проломил ее, иглой прошел через подпалубное пространство и ударил изнутри в броню правого борта. Рассчитанные противостоять ударам извне, броневые плиты не выдержали подлого тычка в спину и попросту вылетели в море, оставив дыру размером с добрые ворота. Полыхнуло так, что казалось, сейчас корабль развалится. Однако, несмотря на внушительные размеры, серьезной угрозы эта пробоина не несла. Все же необстреливаемый борт, намного выше уровня ватерлинии, а волнения на море практически нет. Словом, как почти сразу доложили Колесникову, повреждение оказалось масштабным, но не опасным.
Со вторым попаданием тоже особых проблем не вышло. Ударив в район мощного броневого пояса «Шарнхорста», снаряд смог его пробить, но взрыв проделал лишь относительно небольшую пробоину. Оба попадания дороже обошлись экипажу – полтора десятка человек только погибшими – чем самому кораблю. Но последний снаряд поставил в споре броненосных гигантов шикарную точку, и фейерверк вышел впечатляющим.
Это был поистине «золотой» снаряд. Он не канул, подобно десяткам своих собратьев, в море, оставив на память о себе лишь фонтан брызг. Он не проделал дыру в броне, опасную, но терпимую. И он даже не пронзил нежные потроха корабля, дотягиваясь до уязвимых механизмов. Этот снаряд ударил в крышу башни «Цезарь», новенькой, только что установленной на место разрушенной в прошлом бою. И взрыватель его сработал как положено, в фарш разнеся артиллеристов и уничтожив механизмы. Но это было только начало.
В момент попадания в башне находилось шесть снарядов с пороховыми зарядами к ним. И все это добро, рассчитанное на деликатное обращение, отнеслось к британской грубости крайне отрицательно. Проще говоря, взорвалось, да так, что чертям стало жарко.
Башню подбросило, срывая с погона, из всех щелей рванулось ослепительно белое, трещащее пламя – и опало. Крыша, треснувшая от удара снаряда, раскрылась, подобно цветку. Вокруг башни вспыхнуло все, что могло гореть, огонь и клубы едкого дыма мгновенно охватили надстройки. Огромный корабль качнулся, словно пьяный.
Однако это было лишь внешними эффектами. То, что творилось внутри «Шарнхорста», можно было описать лишь одним словом: ад. Вначале огненный клубок устремился по шахте вниз, к погребам боезапаса, заполненным на две трети. Невероятно, но за оставшиеся у них секунды матросы, находящиеся в них, успели не только сообразить, что происходит, но и принять единственно верное в подобной ситуации решение. Погреба были затоплены, и хотя все же что-то в них рвануло, результат оказался бледной тенью фейерверка, который мог произойти. Из тех моряков, что спасли корабль от гибели, уцелел только один – его, оглушенного и обожженного, вышвырнуло потоком воды.
Тем временем жуткое веселье продолжалось. Хотя взрыва погребов и удалось избежать, пожар развился нешуточный. Огонь пополз во все стороны, одно за другим охватывая трюмные помещения «Шарнхорста». Начали взрываться снаряды орудий среднего калибра, заполыхал один из топливных танков. Казалось, внутри корабля проснулся вулкан.
