Той девушке было позволено все. Оборачивать руки вокруг шеи короля. Сжимать пальцами его плечи. Даже оставить укус на его подбородке. Узнать его кровь на вкус.

Даже понимая, что это сон, Цири ничего не могла с собой поделать. Мелкое кровожадное чудовище, проснувшееся в ней, росло в размерах, дралось когтями наружу, но не могло достичь цели — ведьмачка стояла недвижимо. И лишь могла смотреть, как с громким грязным стоном эльфка резко выгнулась в спине.

С пластичностью циркачки она изгибалась у Эредина на коленях, а тот убрал руки, по-царски раскинув их в стороны, чтобы ей не мешать. Эльфка стонала, кричала непрерывно, в хаотичном ритме то опускаясь вниз, то взмывая вверх. Ее громкое дыхание превращалось в вой, разносилось эхом в стенах замка.

Или это выл ветер?

Ледяной воздух вдруг требовательно прикоснулся к рукам, лицу, заставляя Цири пробудиться. Она открыла глаза и уставилась в черное небо. С земли поднялась медленно, не смея терять достоинство в спешке. Спокойно огляделась по сторонам.

Всадники были здесь.

Они образовали широкое кольцо, окружив Цири. Прямо перед ней на коне восседал Эредин. Холодный лунный свет тускло мерцал на латах.

Слегка дрожа, она подняла голову и посмотрела в черные глазницы ужасного шлема. Чувствовала, хоть и не могла знать наверняка, что их взгляды пересеклись. Густая тишина покрыла всех присутствующих. Охотники на конях стояли неподвижно, словно неживые, не колыхалась даже трава.

Король тронул поводья и медленно стал обходить сбоку окаменевшую фигурку Цири. Едва справляясь с дрожью, не поворачивая головы, она вела его взглядом. Но когда тот оказался за спиной, девушка не выдержала и ссутулилась, словно под грузом страха. Но ничего страшного не произошло, и, не прекращая тихого шага, предводитель всадников снова показался в поле зрения.

И тогда его конь изящно согнул ноги. Эредин же наклонился вниз и мягко обхватил ведьмачку за талию, а в следующий момент всадник выпрямился, и Цири, легко взлетев вверх, очутилась с ним в одном седле. Не дав опомниться, эльф крепко прижал ее к себе и резко развернул коня.

Дикая Охота словно ожила. Всадники, победоносно вскидывая руки вверх, разрушили кольцо и выстраивались за королем. Ураган загудел под копытами. Из-за возбуждения мелодичная речь эльфов звучала словно хриплый лай, иголками вонзаясь в кожу.

Не успел еще строй сформироваться, как Эредин послал коня в галоп. Призрачная кавалькада помчалась вперед, крича и радуясь громче рева ветра. Земля сотрясалась от ударов копыт. Хаос увлекал с собой свое творение — такое разрушительное, и такое хрупкое, беззащитное одновременно.

========== Часть 4. Покушение ==========

Тошнота стояла в горле скользким комком. Мчась во главе Гона, Цири испытывала такое головокружение, что очутившись на твердой земле, не удержала равновесия и чуть не упала в лужу. Глупости этой ситуации добавлял и тот факт, что она сама не могла слезть с такого высокого коня. Хотя, не кружись мир безумной каруселью, все бы получилось. Но на деле земля и небо все время менялись местами, и Эредину пришлось самому снимать ее с коня.

В Тир на Лиа шел дождь. Крупные холодные капли били девушку по бледному лицу, понемногу приводя в чувство. Но все еще отчаянно хотелось прилечь, сжаться в неподвижный клубок и переждать в таком положении все беды и кошмары.

Но почва снова убежала из-под ног, а вода заливала теперь не только глаза, а и уши, нос и рот — кто-то поднял ее, слабую и дрожащую, на руки, подставляя под колючий ливень. Цири зажмурилась. Сквозь промокшую рубашку чувствовала, как острые ребра эльфского доспеха упираются ей в мягкое тело. Осторожно приоткрыв глаза, увидела серое тяжелое небо над собой и зубья черной короны, вонзающиеся в него. Зажмурилась еще крепче.

Фырканье лошадей, гомон охотников и дробь дождя сливались в монотонный шум, слишком далекий для сознания. Она плыла сквозь этот шум в крепких руках короля, удивляясь его спокойному дыханию и ровному шагу. С другой стороны, если привык носить такие тяжелые латы, то, наверняка, прибавку веса, в виде тощей ведьмачки, не почувствовствуешь. Цирилла приняла решение пока не препятствовать и побыть просто наблюдателем в этой игре.

Вскоре шум оборвался, и слышалась только мерная поступь Эредина, отбивающаяся эхом от каменных стен замка. «Цитадель ужаса» — иронично подумала девушка, украдкой разглядывая сводчатый потолок, появившийся на смену угрюмому небу. А еще высокие колонны… Неизменный антураж беспокойных снов.

Цири повернула голову и прижалась лбом к холодному металлическому нагруднику, радуясь мокрым прилипшим волосам, скрывающим румянец на щеках. Эльф, кажется, не обратил на это внимания — он продолжал свой путь, переходя из одного зала в другой, из одного длинного коридора в другой. Все помещения были пусты, и никто даже не мог взглянуть им вслед — удивленно, зло или сочувствующе.

В конце концов, Эредин остановился, и ведьмачка ощутила, как рассеивается тепло, успевшее возникнуть между их телами. Он уложил ее на узкую кровать и отошел в сторону. Цирилла незамедлительно поднялась, решив, раз уж не может стоять, то хотя бы будет сидеть. Бегло пробежавшись взглядом по просторной комнате, всецело сосредоточилась на короле.

Он вернулся к массивной двери и тихо закрыл, затем обратился к девушке лицом и стал изучать на расстоянии. Вернее сказать, на это было похоже, ведь точно, опять-таки, утверждать нельзя было — его глаза прятала та же кошмарная маска. Цири вознамерилась не подавать виду, не показывать страха, выдержать с достоинством слепой неживой взгляд. И тогда, словно прочитав мысли, Эредин потянулся руками к шлему и освободился от него.

Ведьмачка тут же пожалела об этом. Она хорошо помнила свои сны, помнила красивого темноволосого эльфа, как персонажа из волнующей мрачной сказки, который пугал до изнеможения, но долгое время оставался за гранью настоящего. Реальная проекция пугала еще больше, зато имела абсолютно ясную суть — зло, смерть, порок. Нечто, нуждающееся в срочном истреблении. И вот теперь, полное, окончательное и необратимое, осознание того, что прекрасный Эредин из ее грез и страшный вездесущий король Охоты — один и тот же мужчина, разрушило самоконтроль. Оказывается, знать истину и видеть ее — разные вещи.

Цири отвернулась. И это было ошибкой. Нельзя было показывать себя слабой и совсем уж беззащитной, а самое главное — смущенной.

Эльф вальяжно прислонился к двери, скучающе скрестил руки и ноги и продолжал без стеснения разглядывать гостью. Она отчетливо чувствовала это прохладное покалывание, знакомое с их первой встречи. Так мог смотреть только он — вынуждая ощутить себя крохотным насекомым, неважным и ненужным существом, вроде того паука, что самозабвенно и бессмысленно увлекся паутиной под кроватью.

В тишине пробегали минуты.

— Жаль, что ты не скажешь правду, если я спрошу тебя, — вдруг прозвучал спокойный, немного отрешенный голос. Девушка вздрогнула от неожиданности.

Конечно, не скажет. Но и вечно молчать тоже не будет.

— О том, почему в этот раз было так легко? — язвительно бросила она, продолжая глядеть на трудягу-паука.

— И об этом тоже, — Эредин растягивал слова, удовлетворенный ее сообразительностью.

Не поднимая головы, Цири напряженно думала, как поступить дальше. Она пришла сюда с определенной целью, но даже подумать не могла, что возможность для её осуществления выпадет так скоро. И вместо того, чтобы действовать, мысленно ругала себя за нерешительность. Так и не собрав мужество в кулак, Цирилла продолжила делать то, что пока получалось хорошо — ерничать и хамить:

— Если честно, тошнит уже видеть тебя по ночам. Блевать хочется от этих развратных картинок.

— Развратных? — удивленно переспросил эльф, и Цири поняла, что сболтнула чего-то лишнего.

Король лениво оттолкнулся от двери и неспешно прошелся по комнате. Каждый шаг отдавался глухим стуком. Тяжелые сапоги, обитые железом, поднимали пыль с пола. Эльф явно пребывал в задумчивости, он улыбался своим мыслям загадочной неприятной ухмылкой. Девушка приняла верное решение помолчать и не давать еще поводов для веселья, и потому, больше не говоря ни слова, принялась осматривать помещение.