Контроль над ситуаций убегал из рук Цири, как вода через пальцы. Попытки перехватить ладонь Эредина не закончились успехом — девушка слабо вцепилась в его тонкие пальцы, никак не препятствуя смелым ласкам. Особого сопротивления эльф не встретил и тогда, когда поддел пальцами ремешок халата, отчего легкая ткань поплыла по спине Цири вниз.

Эредин разомкнул губы, напоследок оставив невесомый поцелуй на её подбородке. Цири посмотрела вниз и увидела, как вызывающе мерцает кулон на ее нагом теле. Эльф любовно дотронулся до него кончиками пальцев, поправил так, чтобы камень ровно лежал в ложбинке между налившихся грудей. И, не успев пережить смущение оттого, что халат слетел до пояса, девушка стыдливо дернулась снова — Эредин коснулся её губами.

Сначала возле кулона. Затем возле бледного ореола сосков. А потом наклонил голову и сделал несколько мягких ударов языком по твердой вершинке — не смыкая губ, чтобы Цири оценила всю остроту ощущений.

Она громко зашипела и откинула голову назад. В прохладных покоях вдруг стало невыносимо жарко. Очень не хватало воздуха, чтобы насытить кровь и вернуть ясность в голове. Для устойчивости Цири ухватилась за мужские плечи, пальцы запутались в длинных черных прядях. Кровь приливала туда, где ее касался Эредин, отчего ласка становилась болезненной и в стократ ярче.

«Что я делаю? Что я, черт подери, делаю?». Цири хотела, чтобы вмешалась невидимая сила и оттащила ее льнущее к Эредину тело. Чтобы хорошенько встряхнула ведьмачку. Чтобы произошел катаклизм, ураган такой силы, что она оторвется от эльфа, оттолкнет от себя ненавистные руки и завершит предназначенное.

Но с улицы задувал лишь слабый ветерок, робко покачивая пламя свечей, листва шумела успокаивающе и не заглушала пение сверчков. И Цири продолжала падать. Падать в водоворот удовольствий и страданий из-за собственной нерешительности.

«Я смогу. Но позже. Сегодня».

Цири вымолила у судьбы еще несколько минут. Крепче вцепилась в предплечья Эредина, смяв ткань сюртука. Ища опору, она протиснулась коленом между его ног и не без удовлетворения ощутила, как он хочет её. На целый миг ею овладела безумная идея забраться к нему на колени. Расстегнуть и снять с него одежду, ощутить гладкость бледной кожи, найти застежку брюк…

Но стоило ей представить себя такой храброй и раскрепощенной, как Эредин отбросил в сторону бесполезный халат, сильно потянул её на себя и опрокинул на спину. Резкое падение на кровать выбило из нее дух, а простыни встретили разгоряченное тело отрезвляющей прохладой.

— Подожди, — не то прошептала, не то прохрипела Цири.

Эредин ответил лишь после того, как порывисто подмял ее под себя и крепко вжал хрупкое тело в перину:

— Не проси слишком много, Zireael.

Цири слегка скривилась — одна из вычурных пуговиц больно впилась ей под ребро.

— Я не хочу, как тогда, — выдохнула Цири совсем слабо, потому в этот самый миг ощутила нечто невероятное. Нечто такое, что заставило девушку спешно свести ноги, а щеки — загореться еще ярче.

— О, в этот раз будет лучше. Намного лучше, — удовлетворенно произнес Эредин и бесцеремонно проник ладонью под промокшую ткань белья.

Цири спешно ухватилась за его руку, чтобы запретить, не дать доступ к самому сокровенному участку тела. Но слабые пальцы никак не помешали Эредину безошибочно найти чувствительное местечко и дразняще задеть его.

Она почувствовала, как рушится еще одна мнимая граница между ними. Эредин неторопливо наслаждается откликом юного тела, вымазывает пальцы, скользя ими по влажной плоти. Цири хочет оттолкнуть его, но не может. Потому что этой последней нравственной преграде уже нет сил сопротивляться.

Ведь ей нечего терять. Позже Эредину не представится возможность вспомнить, как он дотрагивался до неё. Как юное тело реагировало на смелые ласки. Как Ласточка стыдливо прятала глаза, сдерживая вздох удовольствия. Как с готовностью приоткрывала губы для жадных поцелуев. Когда не станет Эредина, она забудет о нем. И о том, что между ними было. Раненая совесть уснет спокойно, когда Цири затолкает эти воспоминания в самые дальние ячейки памяти.

Руки потянулись к застежкам сюртука. Те поддавались тяжело, но она не отступала от своей затеи, пока не почувствовала гладкость эльфской кожи. Король отстранился, чтобы избавиться от одежды, и Цири, наконец-то, увидела его таким, каким запомнила в беспокойных жарких снах. Поразительно, как ее видения оказались похожи на реальность: мраморный оттенок кожи, широкая крепкая грудь, узкий торс, изрисованный твердыми мышцами.

Эльф взял её за шею и заставил отвлечься от созерцания телесных красот. Цири виновато подняла глаза вверх и встретилась с ним взглядом, чего старалась избегать до настоящего момента. Вблизи его светлые зеленоватые радужки пугали еще больше, хоть и не казались такими уж пустыми. Напротив, в них тлел интерес и голод.

— Почему ты вдруг тянешь ко мне ручонки? — вкрадчиво спросил он и нежно погладил Цири по щеке, заставив кожу гореть.

Цирилла мгновение колебалась, затем прижалась теснее и лукаво прошептала:

— Я решила прислушаться к твоему совету. Насчет невинности. Тем более, ничего невинного во мне нет.

На последних словах она запнулась, испугавшись той дерзости, с которой произносила их. По кривой ухмылке Эредина стало ясно, что он не поверил. Его скорее позабавило то, как ведьмачка заговорила его же словами.

— Ну-ну, — удерживая вес на одной руке, король потянулся к поясу брюк.

Какой бы храброй Цири не старалась быть, она все равно испытала острое волнение, когда Эредин, справившись с застежкой, ловко закинул обе её руки за голову и цепко сжал их вместе. Невольно она напряглась аж до кончиков пальцев, со страхом реагируя на собственную обездвиженность. И когда Эредин с глухим треском лишил её ненужного белья, сердце девушки испуганно пропустило удар.

Эльф тут же прижался к ее губам, отвлекая от тревожных мыслей. Понадобилась вся концентрация, чтобы успевать за безумным ритмом его движений. Забыться можно так легко… Умереть из-за того, что становятся несущественными такие жизненно важные вещи, как воздух.

Когда Эредин требовательно развел в стороны её острые коленки и осторожно накрыл собой обнаженное тело, Цири дернулась в попытке разомкнуть поцелуй. Но эльф не позволил этого сделать, лишь до боли сжал сложенные запястья и подыскал себе более удобное положение между раскинутых ног. Она инстинктивно попыталась свести колени, но это уже не представилось возможным. Слишком поздно. Эредин подтянулся чуть выше и, не разрывая агрессивного поцелуя, стремительно проник в нее.

Её вскрик столкнулся с его коротким жестким стоном и разошелся по телу волнующей вибрацией. Вопреки ожиданиям не было больно. Скорее приятно. Пока.

На короткий миг эльф отстранился, чтобы дать девушке хороший глоток воздуха. Обычно бледные губы Эредина окрасились в удивительный киноварный оттенок, и Цири подозревала, что прилив крови сделал с её губами то же самое. И уже скоро король вновь приник к ней жарким поцелуем, требовательно и глубоко скользнул языком в мягкость девичьего рта. Синхронно сделал бедрами еще одно уверенное движение.

Цири плотно закрыла глаза, и очередной стон затерялся в горячем сплетении губ. Не больно. Совсем. Хочется ещё. И Эредин делает ещё. И ещё. До тех пор, пока ему самому не становится тяжело удерживаться на весу. Ощущения овладевали вечно неприступным эльфом, руки то и дело дрожали от усилий, применяемых, чтобы не придавить хрупкую девушку всем своим немалым весом.

Цири не решалась открыть глаза. Близость их лиц была тем испытанием, к которому, дрожащая от удовольствия ведьмачка, не была готова. Она сама не знала, чего боится. Эредин умел чувствовать желание, испытываемое к нему женщинами. Да и в случае с Цири, тихо постанывающей от каждого толчка, не было нужды в сверхъестественном чутье. Но у той оставались другие тайны, которые эльф мог прочесть в её затуманенном взгляде. Такие тайны, которые она прятала даже сама от себя.