Всхлипнула, скомкала покрывало и зарылась в него лицом, подавляя рыдания.
Поплакав пару минут, она почувствовала себя лучше.
Распрямившись, она села и начала искать в открытом чемодане пачку бумажных салфеток. Она наткнулась на квадратную картонку, примерно такую, какую вкладывают в новые рубашки. На ней было написано: "Вот примерно так.
Более-менее. С любовью, мама."
Она перевернула картонку. На нее была наклеена фотография картины Микеланджело "Давид" . Гордый, мускулистый, прекрасный, обнажённый.
Бар Джона Уэлча был битком набит шумными сталеварами. Гремел музыкальный автомат. Спортивный комментатор по телевизору, установленному над дверью, объявил, что команда Q Орлы" из Филадельфии выигрывает у оклендских Q Наездников" со счётом 14:0. Сигарный и сигаретный дым тяжёлыми клубами вился между многочисленных оленьих голов, развешанных на стенах, у лакированных форелей и окуней, укреплённых на панелях красного и орехового дерева, у чучел фазанов и перепелов, а также рыжей лисицы, стоявшей лапами на ветке, уставившись невидящими стеклянными глазами в пустое пространство. В рамках висели фотографии мужчин в шотландских куртках с ружьями на фоне оленей, брошенных на капоты машин. Туша черного медведя была привязана к багажнику на крыше автомобиля.
Майкл со своей бригадой ввалился в бар.
Джон Уэлч завопил:
- Посмотрите, кто пришёл! - Он вышел из-за стойки бара, сгрёб Стивена медвежьими объятиями и начал подбрасывать его вверх. Уэлч был на пару лет старше Стивена - уже под тридцать - и почти такой же крупный, как Аксел.
Мужчины повскакивали из-за столов и с табуретов у стойки бара и сгрудились вокруг. Они хлопали Стивена по плечу, по спине, ерошили ему волосы, поздравляя его.
Стивен переносил всё это смущенно, но добродушно. Уэлч наконец отпустил его.
Мужчины стали совать ему стаканы.
- За мой счёт, Стив. Сегодня ты последний день холостякуешь.
- Выпей, Стив, сегодня тебе понадобится сила.
Ник глянул вверх на телевизор.
- Эй! - воскликнул он. - Я спорил на сто долларов, что "Орлы" выиграют!
Аксел схватил с бара неполный кувшин с пивом и выпил его залпом.
Стэн заорал:
- А я спорю на двадцать, что защитник "Орлов" носит юбку!
- Ети твою в корень! - сказал Аксел и заплакал.
Глава 3
Линда, подружка невесты на предстоящей свадьбе, хлопотала на кухне. Тонкая, почти хрупкая девушка с бледным лицом и длинными черными волосами. Она неотразимо красива, но сейчас была чем-то озабочена. Она закусила нижнюю губу.
Взгляд у неё устремлён в потолок.
Из спальни наверху доносился глухой шум. Он становился всё громче и громче.
Раздался какой-то треск, потом снова. Там швыряли мебель. Ещё один резкий удар, затем всё стихло.
Линда покачала головой. Подошла к буфету, взяла поднос и переставила его на подставку рядом с плитой. Поставила на поднос тарелку, чашку с блюдцем, положила салфетку. Вставила в тостер два куска хлеба, налила супу из кастрюли на плите в тарелку. Бросила в чашку пакетик с чаем, залила кипятком. Когда ломти выскочили из тостера, намазала их маслом и положила рядом с тарелкой. Подняла поднос и понесла из кухни вверх по лестнице к закрытой двери. Постучала.
Ответа не последовало.
Она толкнула дверь и вошла.
В комнате царил разгром. Стулья перевёрнуты, лампа разбита, картины на стенах перекошены. Одна упала, рама сломалась. Окно открыто, ветер задувает в комнату снег.
Отец лежал лицом вниз посреди комнаты. На нём было пальто, изорванное и грязное.
Он где-то потерял ботинок. В руке у него была полупустая бутылка, содержимое которой вытекало на ковер.
Она поставила поднос на кровать и опустилась на колено рядом с отцом.
- Папа?
Он замычал, перевернулся и, моргая, посмотрел на неё.
Она тронула его за плечо:
- Папа.
Рывком он приподнялся и принял сидячее положение. Посмотрел в открытое окно на крыши домов, на маячившую махину завода и огромную стоянку для автомашин, засыпанную снегом.
- Пошла ты! - пробормотал он. - Я проткну всем машинам в городе шины. Каждой паскудной машине. Вот что я сделаю.
Линда просунула руки ему под мышки и попыталась поднять. Качаясь, он встал, проковылял с нею к кровати и сел на край. Он медленно повернул голову и посмотрел ей в лицо. Кожа у него была серой, как из теста. Он был небрит.
Длинный рваный шрам с тёмными узелками швов пересекал левую сторону лба. Струйка слюны свисала из угла рта.
- Непременно я это сделаю, девочка. Всё вокруг, целое море! Целый океан проткнутых шин!
- Да, папа.
Она оставила его и пошла закрывать окно. Пока она опускала раму, он скатился с кровати и упал на пол.
Линда подошла, подоткнула платье, нагнулась и закинула его руку себе на плечи, попыталась поднять его назад на кровать. Пришлось помучиться, прежде чем это удалось. Она тяжело дышала, в глазах стояли слёзы.
Он снова упал.
- Ох, папа! - вскрикнула она.
Она попыталась еще раз, расходуя последние силы и превозмогая себя.
Внезапно он ударил её и попал прямо в лицо. Она отлетела назад и, опрокинув стул, упала на пол.
- Сучка поганая... все вы суки! - Отец рывком поднялся и бросился на неё.
Линда поднялась и протянула к нему руки:
- Папа! Папа, это же я, Линда!
Он закатил ей оплеуху. У неё помутилось в глазах и зазвенело в ушах. Она подняла руки, чтобы защититься от следующего удара, но он изловчился и ударил её снова.
- Ненавижу! Суки проклятые! Я им всем поспускаю шины...
Замахнувшись еще, он промазал, повернулся и, что-то бессвязно бормоча, рухнул на пол.
Слёзы катились по щекам Линды. Она стояла и молча плакала.
- Суки поганые! Все вы! - рычал отец, уткнувшись в ковёр.
Линда спустилась вниз и через гостиную прошла к себе в комнату. Затем вытащила из чулана чемодан.
Майкл, Ник, Стивен и Аксел сидели, облокотившись на стойку бара, а Джон Уэлч склонил голову по другую сторону. Все они пытались подпевать песенке Долли Партон, несшейся из музыкального автомата. Получалось только у Джона, у которого был приятный голос, но они уже так много выпили, что разницы не чувствовали, и все были в прекрасном настроении.
