У старого фэндома был дежурный тост: «За неё!». За удачу, вернее, не только за удачу. Ну, конечно, «За фантастику!». Тост вспомнился не зря. Алкоголь, к счастью или к сожалению (кому как), был неизменной составляющей всех наших конвентов. Может, поэтому почти все истории такие весёлые. Но зелёный змий не главенствовал. Важнее всего была она – фантастика. Ну, за неё!
P.S. Михаилу Якубовскому огромная благодарность за помощь в работе над книгой. Одна голова хорошо, а две памяти лучше. Вернее, даже три. Память Николая Блохина тоже присутствует. Спасибо, друзья!
ПОД ДЕРЕВОМ РАЗВЕСИСТЫМ ЗАДУМЧИВ ОН ЛЕЖАЛ
Под широкими хвойными ветками, чуть сбоку от асфальтовой тропы, ведущей в гору к лагерю, где проживали участники «Новокона-92», сладко спал гордость питерского фэндома Саша Сидорович, в просторечье Сидор. Безмятежным было его чело, румяны ланиты, выдыхаемые алкогольные пары лёгкой туманностью таяли в свежем ночном воздухе. Судя по счастливой улыбке, Сидору снились хорошие сны. Возможно, эротические – он слегка постанывал. Может, даже с приятными извращениями – не просто голые бабы, а, к примеру, расстрел обнажённых редакторов ненавистной «Молодой гвардии». Эти губители отечественной фантастики в одном исподнем (или без оного) молили о пощаде, а командовал расстрельной командой он, Сидор, лично. Трудно представить себе что-то более приятное в те далёкие годы для любого деятеля фантастического движения. Может, и что другое снилось, утверждать трудно, но сон был крепким и сладким, как у заслуженного деревенского пожарника, давно покрывшего свой каменный дом железом. Хорошо Саша спал. Никого не трогал и даже не починял примус. Ну не дошёл от моря до верхнего лагеря «Альпинист», бывает. Одно название чего стоит, по трезвому не сразу поднимешься, а уж после литра выпитой… Впрочем, литр – весьма либеральная оценка.
Тропа к морю и ночью местом была достаточно оживлённым, пара сотен участников конвента спала урывками в любое совершенно непрогнозируемое время суток. Уже в первые минуты после приземления Сашу заметили бредущие кто вверх кто вниз товарищи-доброхоты. Нет, не взяли под белы ручки-ножки, не понесли в тёплую предпохмельную койку. Фэнов хлебом не корми, дай подискутировать. Упустить такой случай было никак невозможно. Через час вокруг несчастного (или счастливого?) Сидора собралось не менее полусотни фантастических особей с разной степенью разумности в зависимости от количества принятого. Почти благородное собрание разделилось на два яростно жестикулирующих лагеря. Одни призывали проявить милосердие и отнести товарища почивать в постель. Особо упирая на то, что многие «альпинисты» имели обыкновение отходить в сторону от тропы по вполне естественному поводу, а Саша в сумерках мало заметен и его могли оскорбить действием, пусть даже без злого умысла. Другие с не меньшим упорством доказывали, что он, Сидор, свободная личность и имеет полное право спать, где пожелает. Хочет под ёлкой? Пусть под ёлкой! И нарушить это священное право означает посягнуть на его, Сидора, демократическое волеизъявление. Свободный человек спит в свободной стране под свободной ёлкой. И не трогайте Сашку своими ложно-сердобольными лапами. Атмосфера накалялась. Веки Сидора недовольно затрепетали. В его сладостный сон врывалась посконная действительность. Вокруг шумели хвойные ветви и набирающий обороты диспут: «Под ёлкой – как можно…», «Пусть и под ёлкой, хрен с ним, тепло…», «А ты под ёлкой спал…», «Да я с детства под ёлками…», «Тебе под дубом надо, ёлки-палки» и прочая ёлочная словесная шелуха. И тут свершилось чудо. Нет, не было нечисти, поднимающей Сидору веки. Он, собственно, их и не поднимал. Тем более явственно, неожиданно и громоподобно прозвучал его потревоженный голос над беснующейся толпой. И изрек этот глас истину непреложную: «Какого …! Это туя!!!». И в рифму было это изречение. И вновь впал Саша в сладкое сонное небытие, утомлённый пророчеством. Потрясённая столь просветлённым обращением и познаниями в хвойных породах деревьев толпа замолкла. Продолжать дискуссию было бы святотатством. Лучше все равно не скажешь. Несколько гуманистов смотались в лагерь и, вернувшись, повесили на хвойные лапы импровизированную табличку: «Сидор под туей. Не беспокоить. Сталкерам и прочим сыкунам с тропы не сходить». С тех пор не раз приходилось слышать коронный аргумент фэнских споров по любому поводу: « Какого …! Это туя!». Жизнь все же частенько подкидывает экспромты, которые живут дольше цветистых перлов, рождённых в творческих муках.
SIC TRANSIT GLORIA MUNDI
Так проходит земная слава (лат.)
Шла Саша по шоссе и сосала сушку… Эта абстрактная и труднопроизносимая Саша всем известна. А вот если два Саши шли по шоссе и очень хотели пива – то уже легче. Легче в плане произношения, без пива в определённых случаях, особенно с утра, ещё тяжело. Да и шоссе не то чтобы магистральное, но дорога приличная, асфальтовая, ведущая вниз от лагеря «Альпинист» к морю, где на берегу находилась вожделенная пивная точка. Итак, шли мы с Сашей Силецким (он же Шушуня Майский) вниз по дороге, предвкушая приятную тяжесть полной кружки в руке и не менее приятные ощущения вкусовых рецепторов и всего организма в целом.
На полпути к счастью догнали двух спотыкающихся на каблучках дам – скорее всего, маму с дочкой. Несчастные тоже спешили вниз – судя по чемоданам, к автобусной остановке. Всё когда-нибудь заканчивается, морской отдых тоже. Как с чемоданов начинается, так ими и заканчивается. Во всяком случае, у женщин точно, мужик может поехать на море с плавками в кармане и бутылкой в руке. Почему несчастные? Нет, не потому, что отдых закончился, хотя тоже приятного мало. Чемоданы были ещё те. Советская промышленность в конце 80-х уже освоила гигантоманию в чемоданном деле – на любой вкус и размер. Но колесики для ближайшего обозримого будущего тогда ещё оставались фантастикой. Два джентльмена не могли пройти мимо – поднатужившись, мы галантно подхватили тяжкую ношу и поволокли вниз. Про себя чертыхнувшись – не нужно объяснять, какого веса могут быть женские чемоданы для полноценного морского отдыха. Однако Саши парни были не хилые – один под центнер, другой поболее. Ну и никак нельзя ударить в грязь лицом и силушкой молодецкой даже в похмельное утро. Не подумайте плохого, вполне мы были культурны, умыты и причёсаны. Горели не только трубы, но и глаза. Разве что дышать старались в сторону, дамы вряд ли могли оценить всю прелесть утреннего коктейля из зубной пасты «Поморин» и местной виноградной водки.
Саши неплохо справились, тряхнув молодостью и желанием быстрее дойти до цели. Поставив чемоданчики на остановку, вежливо попрощались с попутчицами. И надо же мне было напоследок сообщить, кивнув на Шушуню:
– И обязательно расскажите дома, девушки, что чемоданы вам помогал нести сам писатель Силецкий!
Мама ещё ничего. Вежливо улыбнулась, чуть кивнула. Силецкий и Силецкий. Приятно, конечно, когда писатели тебе чемоданы носят. Хотя, конечно, лучше бы артисты, Тихонов или на худой конец Броневой, читалось в выразительном мамином взгляде. Но что стало с дочкой, приятной почти во всех отношениях девицей лет двадцати!
– Ой, ай… не может быть… Что вы, правда? Я думала, вы старше… (Шушуня зарделся и втянул щёки и живот). Вы даже не представляете, как я зачитываюсь вашими произведениями. Мама, дай ручку, не откажите автограф…
Саша, конечно, печатался еще с 60-х, но к такому мгновенному преклонению на улице не привык. С удовольствием что-то черкнул на каком-то листочке, обещал и дальше радовать читателей, куда-то приглашал преданную поклонницу: мол, будете у нас на семинаре в Малеевке, милости просим…
Уже, раскланявшись, уходили. Почти повернулись на 180 градусов. Кой чёрт дёрнул девицу бросить вслед:
– Да, чуть не забыла – больше всего у вас мне нравится «Трудно быть богом»! Пожалуйста, напишите продолжение!
