Билл схватил со столика початую бутылку минеральной воды, сделал несколько больших жадных глотков из горла и плюхнулся в указанное место, с наслаждением вытянув ноги. Облизав губы, он расслабленно съехал по кожаной обивке дивана, полулёжа прислонился к Дэвиду и потёрся щекой о его плечо.

— Понравилось, милый? — ласково спросил тот и, не дожидаясь ответа, намотал на кулак волосы Билла и больно дёрнул вниз. — Скажи, мой хороший, ты зачем позволял себя лапать?

— Блин, Дэйв, — недовольно проворчал Билл, — ты что, такой же ханжа, как и мой папаша? Зачем, по-твоему, люди в клуб ходят?

— Ну что ты, милый, твои желания вполне естественны, — тихий голос Дэвида едва не звенел от ярости. — Но это не значит, что удовлетворять их надо с кем попало.

— А что делать, если тому, с кем я бы хотел их удовлетворять, не до меня? То исчезнет на полгода, то приятели ему важней.

— Ах ты, чертёнок! Так ты что, провоцировал меня так?

— Ещё скажи, что мне это не удалось, — с самодовольным видом парировал Билл. — Раз ревнует, значит…

— Что? — поддел его Дэвид.

— Ничего! — огрызнулся Билл и демонстративно отвернулся. — Между прочим, в моём классе я единственный девственник. Меня скоро по телевизору показывать будут, в передаче «Очевидное — невероятное».

— Беда какая, — ужаснулся Дэвид. — С этим надо что-то делать.

— Надо, — подтвердил Билл. — Делай.

— Что, прям сейчас? — Дэвид едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Злость как рукой сняло. Ну как на такого сердиться?

— А почему бы и нет? Всё равно лучше тебя не найду, так зачем ждать?

— Узнаю легендарный прагматизм Йорки, — рассмеялся Дэвид. — Запомни, мой хороший, это только шлюх трахают в клубах, а любимых мальчиков приглашают домой. Часок ещё потерпишь?

Билл вопросительно повернулся к нему.

— У меня квартира в Гамбурге, — ответил Дэвид на невысказанный вопрос в его глазах. — Мы сейчас поедем туда. Разумеется, при условии, что ты действительно этого хочешь.

Билл нетерпеливо кивнул.

***

— Знаешь, я так испугался, когда ты так долго не появлялся у нас. — Первый голод был утолён; расслабленные Дэвид с Биллом лежали в обнимку, и Билл задумчиво водил пальцем по его груди. — Думал, ты никогда уже не приедешь.

— Глупости, Билли, я никогда тебя не брошу, и ты это знаешь. — Дэвид ещё крепче обнял его и прижал к себе. Билл уткнулся ему носом в грудь. Некоторое время лежали молча.

— Дэйв… — Билл первым нарушил тишину.

— М?

— А чем ты вообще по жизни занимаешься?

— Создаю и решаю проблемы.

— Это как?

— Одни люди мне платят за то, чтобы я создал проблемы для других. Потом я помогаю вторым их решить. А потом они меняются местами.

— Прикольно, — рассмеялся Билл. — Интересно.

— Угу, — улыбнулся в ответ Дэвид, подминая его под себя, — со мной не соскучишься. Со мной ты вообще ни о чём не пожалеешь и ни в чём не будешь нуждаться: ни в деньгах, ни в свободе, ни в сексе.

— Кстати, о сексе, — промурлыкал Билл. — Ты очень классно это делаешь.

— Так, может, повторим, мой хороший?

***

Через неделю из Америки вернулась Симона, но её появление в доме осталось незамеченным: она тут же с утроенным рвением принялась навёрстывать упущенное за время отсутствия, без устали порхая с раутов на фуршеты, а с фуршетов — на вечеринки. Йорг по-прежнему был с головой в делах и домой возвращался только к полуночи. Билл, как обычно, был предоставлен самому себе, но с возвращением Дэвида у него появилась невиданная прежде свобода, насколько это понятие вообще применимо к сыну Йорга Каулица.

Каждый вечер Дэвид вывозил его в город. Дни для мальчишки превратились в феерическую вереницу сменяющих друг друга фешенебельных бутиков, закрытых клубов и модных тусовок, куда был вхож Дэвид. Вылазки эти предсказуемо заканчивались на квартире Дэвида или в комнате Билла.

Йорг поначалу с большим неодобрением относился к такому разгульному времяпрепровождению сына, опасаясь, что тот совсем забросит учёбу, но, убедившись, как расцвёл Билл под покровительством друга и даже каким-то непостижимым образом улучшил свои школьные отметки, он лишь благодушно махнул рукой: «Уж не знаю, что ты там с ним делаешь, Дэйв, но пацану это явно на пользу. Продолжай в том же духе».

— Значит, ты не против, если я буду почаще выводить его в свет? — уточнил Дэвид.

— Почему это я должен быть против? — удивился Йорг. — Ему это только на пользу. А тебе я доверяю безоговорочно — ты друг семьи.

***

Будильник прозвенел в шесть.

Дэвид с трудом разлепил веки и растолкал Билла. Этой ночью они угомонились только под утро, мальчишка спал на ходу. Не обращая внимания на отчаянный протест, Дэвид запихнул его под душ, вернулся в комнату и принялся спешно уничтожать следы бурной ночи: подобрал три валявшихся на полу использованных презерватива, хорошенько обмотал их туалетной бумагой и выбросил в мусорную корзину, привёл в более-менее приемлемый вид развороченную постель и открыл настежь окно. Напоследок он ещё раз заглянул в ванную и, убедившись, что Билл не заснул под душем, вышел в коридор.

Навстречу ему шла Симона в вечернем платье — явно только что с очередной гулянки. Дэвид вспомнил своё мимолётное отражение в зеркале ванной Билла: всклокоченные волосы, заспанное лицо, голый торс с засосом Билла под левым соском и футболка, которую лень было надевать, под мышкой — и мысленно чертыхнулся.

— Доброе утро, Дэвид! — Симона смерила его внимательным взглядом.

— Доброе. — Он постарался придать своему лицу приветливое беззаботное выражение. — Извини, что разгуливаю в таком виде: я просто на минуту выбежал, чтобы Билла разбудить, — у него сегодня важная контрольная на первом уроке. Сейчас вот иду обратно досыпать.

— Спасибо, Дэвид, ты очень… заботлив, — ровным, ничего не выражающим голосом ответила Симона. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись. Поворачивая за угол, Дэвид краем глаза заметил, как женщина остановилась у двери сына и решительно, без стука, вошла в его комнату. По руке Дэвида поползла платиновая змейка.

За завтраком Симоны не было. Чем закончился её внезапный набег на комнату Билла и какие выводы она сделала после увиденного, Дэвид не знал: Билл в это время был под душем и появления матери даже не заметил. Поговорить с ней самой тоже не удалось: целый день она отсыпалась, а проснувшись, опять куда-то уехала.

Весь день Дэвид провёл в раздумьях, а вечером, когда они с Биллом отправились к нему на квартиру — на вилле Каулицев он решил больше не рисковать, — сказал:

— Я улетаю завтра, Билли.

— Опять? Но ты же говорил, что приехал на месяц!

— Ситуация изменилась, Билл. Это ненадолго. Сегодня мне позвонили — надо закончить начатое полгода назад, постараюсь управиться за неделю.

— Далеко?

Дэвид кивнул.

— Расскажешь мне? — не отступался Билл.

— Тебе не кажется, мой хороший, что у нас не так уж много времени, чтобы тратить его на глупые разговоры?

***

Получивший превосходное образование в Великобритании и Швейцарии, наследный принц Дубая шейх Анис Мохаммед Юсуф Ферчичи владел основными европейскими языками и по-немецки говорил свободно, но с лёгким певучим акцентом. Дэвида он называл не иначе как Давид, с ударением на последнем слоге.

— Ты оказал нам неоценимую услугу, Давид. Правительство эмирата и мой отец лично выражают тебе благодарность. Ты теперь друг семьи.

Дэвид сдержанно поклонился.

— Завтра вечером отец устраивает приём в твою честь, а я пока предлагаю тебе более приятный досуг. — Дружеский ужин во дворце принца, где остановился Дэвид, подходил к концу. Шейх откинулся на диванные подушки и три раза громко хлопнул в ладоши. — Я пригласил лучших мальчиков. Цвет Дубая, совсем свежие нераспустившиеся бутоны — первым срывать будешь, Давид. Юный Али, который так тебе приглянулся в прошлый раз, тоже будет.