– Не забывайте, майор, в восемь утра мы выезжаем на аэродром! Самолет на Пешавар.

– Я буду! Я ответственный человек!

– И не вздумайте, майор, играть с нами в «Кошка и мышка»! – строго сказал начальник агентства. – Ведь так говорят русские, а?

– Не буду, полковник, но, если я когда-нибудь захочу поиграть с вами в прятки или кошки-мышки, и вам повезет, и вы поймаете меня, может случиться так, что, когда вы это сделаете может все поменяться. И мышка станет кошкой, а кошка – мышкой! – сказал Алексей по-русски.

– О, мистер майор, это слишком сложно! Я понимаю, русская шутка!

– Вот именно. До завтра, – холодно ответил Мытаров и уже собирался уйти…

– Майор! До сегодня! – заметила Лючия. – Я, как офицер, поручившийся за вас, требую, чтобы эту ночь вы провели в штабе! Спать будете в номере «7». Я распоряжусь, его подготовят. Ваша увольнительная ровно до 23.00. вам ясно? Теперь вы не майор, а рядовой нашего агентства! Это понятно, господин Митариев? – Лючия сделала ударение на последнем слове и посмотрела на майора взглядом Клеопатры.

– Так точно! Есть, капитан! Меня это устраивает, я не привык искать приключения на свою задницу в незнакомых местах.

Мытаров расплылся в улыбке и ракетой вышел из офиса.

Негр Мангоджо Луис так же учтиво попрощался с ним и закрыл ворота на засов. Алексей незамедлительно отправился в клинику и отдал профессору двенадцать тысяч долларов. Он хотел отдать все, но, профессор сказал, что на период подготовки и реабилитации этих денег вполне хватит. Они обнялись, и Мытаров ушел. Алексей лишь издалека посмотрел на свою дочь, гуляющую в парке и счел ее счастливой.

Странное дело, ему не хотелось гулять по ночному Тель-Авиву, он мечтал о Лючии, понимая, наверное, что возможная близость с великолепной женщиной могла быть последним подарком судьбы. Сомнений не было, завтра он полетит на войну.

В каком-то уютном кафе он заказал большую чашку «американо», потянулся в плетеном кресле и ушел мыслями глубоко в себя.

«Эй, сын, эй, давай, не отставай!.. Ну что, малек, не сбросил тебя Шукер, он добрый конь и даже ленивый, хороший, хороший конь!..» – отец подъехал на своей любимой кобыле Зорьке вплотную к огромному Шукеру и к сидящему на нем семилетке Лехе, и потрепал коня за гриву. «Хороший Шукер, хороший конь! Поскакали к Дону, Леха, не отставай сынок!..» Они купали лошадей и купались сами. Красное солнце садилось за рощу пирамидальных тополей. Начиналась глухая и теплая ночь. Летучие мыши начали свои бесконечные игры в ночном небе…»

«Мой отец, ты ушел уже десять лет назад, а я, как салажонок, все думаю о тебе и плачу по ночам. Мама жива, я уже два года не был на хуторе. Скоро поеду, если буду жить. Война, война, что же ты ходишь за мной? Нет, это я сам видно соскучился по тебе. Развратная девка – война. Мы с тобой споемся, я везунчик, ты помнишь? Не погуби меня и на этот раз, прошу тебя. Наше свидание будет недолгим, просто так нужно. Я хочу начать новую жизнь, я ее уже начал…»

Вечер того же дня. Москва

В квартиру Мытарова позвонили. Людмила, всегда быстрая и энергичная женщина, подбежала к двери в надежде, что это вернулся ее муж. Она приоткрыла глазок. За дверью стоял человек в костюме цвета горчицы. Она узнала его: участковый капитан полиции сорока пяти лет, полноватый мужчина с доброй улыбкой, Жлуктов Валерий Иванович. Людмила с интересом открыла дверь.

– Людочка, здравствуйте, как вы поживаете, – приветливо начал участковый. – Я на пару минут. Инкогнито. Мне бы с Алексеем переговорить. Ночь на дворе, похоже вы дома одна?

– Что-нибудь случилось, Валерий?

– Пока нет, но кто его знает, кто знает… а где Леша?

– Ты представляешь, они улетели отдыхать с Марией, а куда не сказали.

– Как так, Людмила, что-то ты не договариваешь…

– Так и есть, они у меня любят такие шутки. Может в Гагры рванули или в Крым…

Участковый был напряжен.

– В Гагры говоришь?.. А чаем угостишь, хозяюшка?

– Конечно, а то я совсем здесь в тишине, с малиной будешь?

– Давай! Так вот, тут один ветеран избил одного уважаемого чиновника в его же квартире. По приметам – это Алексей. Еще и вымогал деньги, четыре тысячи долларов. Потом этот чиновник переписал заявление и указал сумму в десять тысяч. Вот спасибо, у-у, какой вкусный чай, – улыбнулся Валерий Иванович, отпил горячего чая, и продолжил: – Это очень серьезно, дорогая. Вы – мои друзья и я не могу оставаться в стороне. Если Алексей позвонит, скажи, чтобы несколько месяцев не появлялся в Москве, а лучше год. Но это еще не все, люди этого жирного кота могут прийти и к тебе. Понимаешь, чем это пахнет?

– Да. Я завтра уеду, например, …

– Ни слова, даже я не должен знать куда ты направишься.

– Я поняла, завтра я уеду.

– Отлично, тогда вечером я опечатаю квартиру, чтобы никто не входил.

– Спасибо тебе, Валера.

– Пойду я. Людочка, никому ни слова, что я у тебя был! Чуть не забыл, у вас дома есть компьютерная техника?

– Да, ноутбук, в комнате Марии.

– Я заберу на хранение, мало ли что. И Лешкин альбом с армейскими фотографиями тоже.

– Я сейчас принесу, минуту.

Людмила быстро принесла ноутбук, положила его в переносную сумку, туда же впихнула армейский альбом мужа, и отдала капитану.

– Отлично. Если придут любые люди и будут требовать ноутбук, скажи им, что муж забрал и уехал, а я не понимаю в них. Вот так! Прощай, Людочка, не переживай, все будет как нужно! Алеше привет!

Участковый быстро исчез. Жена Мытарова выдохнула.

1 июня. Тель-Авив. Крепость, офис агентства «Горные орлы»

В крепости новобранец Мытаров появился в 22 часа 30 минут. Капитан-аналитик ждала его.

Лючия смотрела телевизор, напряженно попивая кофе и немного виски со льдом. Когда в кабинет вошел Алексей, она оживилась и обрадовалась:

– Я очень рада, очень рада, – с улыбкой она поднялась из кресла. – Ваш номер готов, можете отдыхать. Завтра утром вы улетите в Пакистан, и мы вряд ли, короче, не встретимся больше. Что скажете, майор?

– Я этого не допущу.

Он резко подошел к ней призвал к себе. Наемник ласково и сильно прижал ее к себе и принялся целовать в шею, губы, лицо.

– Что ты делаешь, тут камеры. Успокойся и отдохни в кресле, – сказала она, мягко отстранила его от своих губ, они расселись в креслах. – Если хочешь меня, приходи ко мне в номер после полуночи. Луис сдает дежурство, и мы в замке останемся одни. За железными засовами древнего замка, совсем одни…

Алексей почувствовал себя семнадцатилетним студентом, оказавшимся у подружки в то время, когда ее родители уехали на все выходные на дачу.

– Я приду.

– Ты рад, мой друг? Что ты молчишь, дурачок?

– I love you, Captain…

Они смотрели телевизор до 23 часов. В дверь постучали, зашел негр Луис.

– Госпожа капитан. Я свободен?

– Да, старший лейтенант, до завтра.

– Спасибо. Да швидания, товарищ гвардии майор! – по-русски, с английским акцентом, произнес негр и расплылся в улыбке, обнажив завидные белые зубы. Через пару секунд он исчез за дверью.

– Парень с юмором, – попробовал пошутить Алексей.

– Да, он благоволит русским, у него осталась девушка в Рязани и, кажется, маленький сын. Потом он сломал ногу в Африке, отвоевался, инвалид, добрый мальчик, я в начале имела на него виды, но потом поняла, что это не мой…

– Что же ты поняла Лючия? Что тебе нужен старый лев? Ха!

– Он простой. Просто негр, ему ничего не нужно, он рад небольшому окладу и все, он счастлив. Скоро его здесь больше не будет, нас всех здесь больше не будет.

– Не понял?..

Мытаров поднял бровь, хотя ему было все равно.

– Алеша, ты вскочил на подножку уходящего поезда. Замок в аренде, через два месяца мы съезжаем. Нас расформировали. Видно плохо работаем. Это к лучшему! Я больше не хочу заниматься наймом офицеров на войну. Я, между прочим, музыкант, играю джаз на саксофоне. Мне вот уже где, эти разговоры про военных, про их доблесть и честь; про победы и взятие штурмом горных высот, про уничтожение террористов и бандитов. Все это утомляет меня, я устала от военных действий. Как ни крути, все, что здесь происходит – это война, а она никого еще не сделала счастливым. А вы правильно сделали, что забрали деньги у полковника сегодня.