- За устроенную нами бойню? Вряд ли кто-то из них достоин второго шанса на жизнь.

 - Я могу оживить послушника.

 - Не стоит, - неожиданно ответил Бернард, и девушка удивлённо взглянула на него. Похоже, это был уже другой человек. - Даже если ты и воскресишь его своей кровью, вряд ли он сможет хранить королевские тайны.

 - Ты тоже видел меня королевой? Когда..., - недоговорив, обрадованно спросила девчонка, но он и так понял, что она имела в виду:

 - Нет. Только тьма, проглотившая меня словно лакомый косок пирога. Но того что видела ты, для меня достаточно.

 - Не боишься, что я тоже убью тебя?

 - Нет. Я отдал за тебя жизнь и умру ещё раз, не задумываясь. Одна история закончилась сегодня на этой поляне, но лишь для того, чтобы началась другая. Теперь твоя кровь течёт и во мне, ты стала мне матерью и отныне мы неразлучны вовеки. Королева Сандра.

 - Я не люблю это имя. Нет, королеву Добробрана не могут звать как простолюдинку. - Наконец ответила девушка пристально глядя на него, словно пытаясь понять, говорит он от чистого сердца или ведёт свою игру. - Мне понадобится новое имя, а ещё нужны рыцари. Что же это за королева без рыцарей?

 - По крайней мере, один у Вас уже есть, госпожа, - заметил Бернард, преклоняя пред ней колено и Сандра, в заляпанном кровью драном плаще, положив ему на плечо, окровавленный меч спросила, посвящая его в сан:

 - Клянётесь ли Вы, милорд, в верности мне до гроба? Будете ли отстаивать мои интересы прежде собственных, и станете ли любить меня, как свою мать?

 - Клянусь служить Вам не жалея жизни. И не станет иной родительницы у меня кроме одной: королевы-матери. Как не будет иных господ надо мной и богов пришлых. И уповая на милость Непорочной Девы, я вкладываю душу свою в её уста, а жизнь отдаю в Ваши руки. И пусть будет так от мгновения этого, до конца моих дней.

 - Да будет так, - повторила за ним Сандра, снимая меч с его плеча и передавая ему:

 - Пусть будет теперь он с тобой, мой рыцарь, и да прибудет с нами благодать нашей матери небесной, Непорочной Девы.

    Остаток дня ушёл на то, чтобы предать огню тела мертвецов. Натаскав дров, Бернард выложил их сверху в один ряд и после этого поджёг, бросив в пламя погребального костра свою белую священную рубаху, почти истлевшую от постоянного ношения. Он стоял голым в отблеске пламени, читая прощальную молитву Триолану, которому верно служил до самой смерти. Но сегодня в день второго рождения он восстал из мёртвых иным человеком, которому нужен был теперь другой Бог. Бог воин, Бог победитель, слышащий каждого из своих земных детей и способный прийти им на помощь, а не равнодушный каменный истукан, непогрешимый в своей правоте.

    Время Триолана прошло, оно ушло без возврата из сердца Бернарда, и смерть сняла с него все данные раньше обеты. Не смущаясь его наготы, ибо мать не может смутить нагота рождённого ею ребёнка, Сандра подошла к нему и, разрезав ножом ладонь, стала втирать свою кровь в его всё ещё кровоточащую рану, что вначале уменьшилась, а потом и исчезла вовсе.

    Выбрав кое-что из одежды мёртвых наёмников, бывший жрец загнал подводу в лес и, нагрузив лошадь мешками с заготовленным на зиму провиантом, повёл её в поводу. Уже совсем стемнело, но за проведённое в отшельничестве время он хорошо ориентировался в этих местах и вёл за собой Сандру также уверенно, как если бы был день. Они ехали всю ночь, стараясь дальше уйти от хижины и залитой кровью поляны, и лишь с рассветом сделали привал, достигнув западной окраины Добробрана.

    Напоив лошадей и дав им немого времени на отдых, путники продолжили путь, ещё до полудня добравшись до одинокой хижины, где Бернард побывал совсем недавно, но событий, уместившихся в эти дни, хватило на целую жизнь. Хозяйка оказалась дома и, увидев беглецов, совсем не выглядела удивлённой.

 - Не надеялся застать тебя, женщина, - сказал ей Бернард, когда услышав их приближение, Тёмная Эльза вышла из своего жилища, вытирая о грязный фартук мокрые руки.

 - А я надеялась, мы больше не встретимся, - ответила колдунья, глядя не на него, а на его спутницу, проворчав без злобы, но и без радости: - Так вот какая ты.

 - И всё-таки ты не выглядишь удивлённой.

 - Когда ты ушёл, на следующую ночь я видела сон. Поднялась буря, в центре которой стояла женщина, совсем ещё ребёнок, я не видела лица, потому что смотрела её глазами. Как ураган силою ветра поднимает с места дома, срывает с якоря корабли и люди, словно песчинки кружатся там, на верху, а потом замертво падают вниз. Конные рыцари, одетые в парадные мундиры и рясы чиновники Касагранды, клирики Храма, знать и простолюдины - никого не жалела буря, сметая с пути. Этот шторм делался всё сильнее, став такой чудовищной силы, что больше нельзя было противостоять ему, ведь не ветер то был, а гнев небес, обрушившийся на землю. И видела я, как клонилась к земле статуя Триолана и как пала она, наконец, разбиваясь на тысячи мелких осколков и лишь только это произошло, начал ветер стихать, а когда прекратился совсем, стало так тихо, что я не выдержала и проснулась.

 - И что же сулит нам твой сон? - спросил бывший жрец, по-прежнему сидя на лошади.

 - Я не толкую сны. Скажу лишь, что судьбы наши связаны между собой невидимой нитью. Я поняла, что ты снова придёшь, просто не знала когда. Можете побыть у меня несколько дней, здесь вас точно не будут искать.

 - Нас могут найти по следам, - заметил Бернард, спешиваясь и помогая слезть с лошади Сандре.

 - Надвигается ураган; дождь смоет их, а то, что останется, буря накроет опавшей листвой, - возразила старуха. Задрав голову она взглянула на небо, ещё с утра бывшее безоблачным, но теперь тяжёлые тучи затягивали его тёмным покровом и в подтверждении этих слов первые капли упали на её лицо, а налетевший ветер зашумел в вершинах высоких сосен. - Но разве о том тебе нужно думать? Я бы на твоём месте побеспокоилась об этом, - и ведунья ткнула пальцем в направлении раздувшегося живота. - Что бы там ни было, оно рвётся наружу.

 - Ты поможешь мне? - спросила Сандра, впервые вступив в разговор, и хозяйка ответила, после раздумий, открывая дверь и пропуская беглянку внутрь: - Я посмотрю тебя. А ты, - приказала она Бернарду, - спрячь пока лошадей. Никто не должен знать, что вы здесь.

***

    За оврагом, прорезанным мелкой речушкой, стоял старый овин, в котором Тёмная Эльза, когда была моложе хранила заготовленное на зиму сено для своих коз, сейчас же помещение пустовало и юноша, нарвав побольше травы, запер в нём лошадей. Затянувшие небо тучи пролились мелким затяжным дождём, что мог идти, не переставая днями напролёт, заставляя реки выходить из берегов. Поднявшийся ветер срывал листву, и она падала на землю цветным ковром, подминаемая сломанным сухостоем.

    Когда он вернулся к хижине, женщины уже сидели за столом. Разговор не клеился, и обе вздохнули с облегчением, когда он вошёл внутрь. Вода в железном котле на растопленной печи закипела; Тёмная Эльза, бросив в глиняные кружки чабреца, мяты и ещё чего-то менее пахучего, залила кипятком, а девчонка сказала, делясь с Бернардом результатом осмотра: - Есть две новости и обе так себе. Плод, что ношу в утробе созрел, и чудовище со дня на день появится на свет. И ещё, у меня больше не будет детей. Моё лоно мертво - семя монстра выжгло его дотла.

    Стоя у печи, старуха молчала, не вмешиваясь в разговор. Поставив обжигающую пальцы кружку, юноша болезненно схватился за мочку уха и, собравшись с мыслями начал, обращаясь к обеим: - Мы не можем долго ждать. Скоро полнолуние и дьявол вырвется наружу, не утруждая себя рождением. Отец даёт Иному жизнь, мать же для него лишь средство появления на свет. Тем более, сейчас крохотное существо действует инстинктами, а не разумом. В любом случае мы должны поспешить.

 - Откуда ты знаешь, как рождаются монстры? - ворчливо спросила ведунья, скрестив руки на груди.

 - Он прочёл это в мудрых книгах, когда был жрецом, - пояснила Сандра, а хозяйка возразила, качая головой: