Неверная интерпретация намерений, ошибки в определении мотиваций. Кстати, именно из-за несовпадения культур, несовпадения ментальности межнациональные браки редко складываются удачно. То же самое случалось на моей памяти и в деловом мире, когда наши еще не оперившиеся бизнесмены только-только начинали выходить на внешний рынок. Сделки часто разваливались именно из-за различий в культуре бизнеса. Тот факт, например, что российские партнеры не ответили на какое-то деловое письмо, американцы интерпретировали как отсутствие заинтересованности в сделке. А на самом деле причина молчания была лишь в нашей манере не «возвращать» звонки и не спешить отвечать на письма, в то время как в Америке принято отвечать всегда, даже если полученное предложение никак вас не заинтересовало. С тех пор прошло много лет, скорее всего, эти ляпы остались в прошлом. Тем временем ситуаций, когда русским и американцам приходится работать в одном коллективе, заметно прибавилось. И вот тут редко обходится без сложностей, недопониманию и обидам несть числа. Например, наши люди обычно проявляют изначальное недоверие к начальству, пока оно не докажет свою компетентность. Американцы же, напротив, готовы следовать действующей организационной структуре и будут исполнять приказы и распоряжения до тех пор, пока уровень начальственной некомпетентности не превысит определенного предела. И это не просто разные поведенческие культуры, здесь мы имеем дело с различиями ценностными, они впечатаны в наши матрицы восприятия мира и проявляются в самых разных ситуациях.

В советское время, например, когда американцы постоянно поднимали на переговорах с СССР вопрос о правах человека, наши люди в массе своей, как и руководители нашей страны, считали это откровенным лицемерием, политической игрой с целью оказать на нас давление. Но если за этим и скрывались политические цели, обеспокоенность американцев правами человека не была лицемерием. Сами мы не считаем гражданские права и личные свободы наивысшей ценностью, поэтому нам всегда было трудно поверить в то, что кто-то может быть озабочен этим всерьез. Мы не могли поверить, что «лишь только» из-за того, что евреям не разрешали покидать Советский Союз, Конгресс США ввел ограничения на торговлю с нашей страной приснопамятную поправку Джексона – Вэника. Другое дело, что эту поправку не отменяли на протяжении 40 лет, когда сама причина ее появления уже давно канула в Лету, а все до единого еврея, желавшие покинуть Россию, благополучно осели по другую сторону границы. Но это – отдельная история.

Точно так же мы не можем поверить, что главной причиной, по которой США увязли в Ираке (не вторглись в Ирак, а именно увязли после вторжения), был их мессианский запал принести в эту страну демократию. Объявленной причиной вторжения, помнится, было обвинение режима Саддама Хусейна в наличии оружия массового поражения (ОМП), а также подозрение в содержании баз подготовки террористов. Ни баз террористов, ни даже следов ОМП, как известно, найдено не было, зато по ходу дела американцы снесли кровавого диктатора Саддама Хусейна. Казалось бы, задача выполнена, даже перевыполнена – возвращайтесь, ребята, домой. Так нет же, американцы в Ираке остались, ввязавшись в гражданскую, а точнее, религиозную войну. Они надеялись установить там демократическое правление, избавить народ от вековой деспотии. Задача была, конечно, благородная, хотя и не совсем бескорыстная в том смысле, что в результате победы демократии американцы рассчитывали, как на дополнительный бонус, получить еще одну дружественную им страну.

Пусть и так, но идеология «божественного предназначения» Соединенных Штатов нести миру свет свободы и демократии играла далеко не последнюю роль в принимаемых тогда администрацией президента Буша решениях. Тут, правда, одиозная уверенность Америки в своей безусловной правоте потерпела сокрушительное фиаско. Не понимая особенностей Ближнего Востока, они не учли отличий в ментальности тех, кого хотели облагодетельствовать. Иракцы попросту не были готовы к демократии, для них она выглядела насильственным хаосом. Эти просчеты, по разным источникам, стоили жизни нескольким тысячам американцев и сотням тысяч иракцев. Но словно и этого мало, нарушив тонкий баланс сил, вмешательство США превратило жизнь не только Ирака, а всего региона в бесконечный кошмар, породивший ИГИЛ (террористическая организация, запрещена на территории Российской Федерации), а с ним новые жертвы, новые разрушения и миллионы беженцев.

Надо признать, что понимание других культур, ментальности других народов никогда не отличало политический класс США. Как, собственно, этим не славились и наши политики. Однако и те и другие всегда были горазды в своих мессианских порывах и геополитических амбициях. Другое дело, что сегодня у американцев, а тем более у объединенного Запада, «пороха» (в смысле экономической мощи и рычагов влияния) больше, хотя в лучшие советские годы в этом отношении между нами существовал относительный паритет.

Сегодня наши отношения с Америкой в очередной раз находятся в острейшей фазе кризиса. Но едва ли нам удастся выйти из нее, если мы так и будем продолжать мерить другую сторону исключительно собственными мерками, если не научимся видеть себя глазами оппонента.

У американских индейцев есть поговорка: «Прежде чем судить человека, надо пройти милю в его мокасинах». В отношениях между русскими и американцами это означает необходимость осознать, в чем и почему мы разные, необходимо разобраться в наших культурных кодах. Или, говоря проще, лучше узнать друг друга. Узнать – для разумных людей – означает понять. Другого способа наведения мостов между людьми и странами я не знаю. Собственно, этому и посвящена эта книга. Но прежде, чем мы начнем «наводить мосты», попробуем разобраться, какое место в русском сознании занимает страна Америка.

Еще совсем недавно, как раз до Трампа, мы коллективно не любили Америку. Мы смеялись над ней, плевали ей вслед, грозили и посылали проклятия. С победой Трампа мы вступили в полосу когнитивного диссонанса. С одной стороны, наша надежда, почти что готовый с нами дружить Дональд Трамп, с другой – мы же точно знаем, что враждебная, не любящая нас Америка, ну пусть не вся Америка, а ее политический класс, никуда не девалась.

Какая бы Америка ни была, она – необходимая часть нашего сознания, ориентир на местности, как Кремль в Москве, как Эйфелева башня в Париже. А вот представим себе на секунду: если бы эта Америка взяла и вдруг исчезла. Исчезла насовсем, была – и нет ее, испарилась. Как мы бы тогда?

Тогда, я думаю, в душах наших людей воцарились бы мрак и пустота. Но не скорбная пустота горькой утраты, а зияющая брешь в сознании. Вместе с Америкой исчезнет мозговая доля, отвечающая за равновесие и ориентацию в пространстве. Это как если верящим в то, что мир держится на трех китах, объявить, что пара китов трагически погибла.

В нашем массовом сознании эта страна занимает особое место, являя собой абсолютное Зло и абсолютный Идеал, причем нередко и то и другое одновременно.

Нам необходима Америка, потому что вот уже как лет 70 мы подсажены на нее, как на наркотик. Мы придали ей статус референтности, статус стандарта даже в тех случаях, когда кроем Америку на чем свет стоит. Смешно сказать, у самых горячих ее оппонентов вроде Зюганова, Жириновского или видных единороссов то и дело вылетает фраза «…в той же Америке». Так они пытаются подтвердить свою мысль, словно ставя на ней знак качества.