- А, это мосье Джереми! - воскликнула она и добавила (ни с того ни с сего, как показалось мистеру Питту): - Я вас не ждала!
Джереми почти машинально поднёс к губам протянутую ему руку, бормоча приветствие на своём плоховатом французском языке. Последовал обмен несколькими банальными фразами, затем наступила неловкая пауза, и Тондер сказал, насупив брови:
- Если дама говорит мне, что она меня не ждала, я делаю отсюда вывод, что моё появление для неё нежелательно.
- Охотно верю, что вам не раз приходилось делать подобный вывод.
Капитан Тондер улыбнулся. Завзятые дуэлянты, как известно, отличаются завидным самообладанием.
- Но не выслушивать дерзости. Не всегда благоразумно позволять себе говорить дерзости. Порой за это приходится довольно чувствительно расплачиваться…
Тут вмешалась Люсьен. Взгляд у неё был испуганный, голос дрожал:
- Что это такое? О чем вы говорите? Вы не правы, мосье Тондер. С чего вы взяли, что появление мосье Джереми для меня нежелательно? Мосье Джереми - мой друг, а появление друга всегда желательно.
- Возможно, для вас, мадемуазель. Но для других ваших друзей оно может быть крайне нежелательным.
- И опять вы не правы. - Теперь она говорила ледяным тоном. - Я не могу считать своим другом того, кому кажется нежелательным появление моих друзей.
Капитан закусил губу, и это дало маленькое удовлетворение Джереми, которого обдало жаром, когда он увидел руку капитана на талии девушки, чьи губы он целовал ещё вчера. Беспощадные слова капитана Блада невольно всплыли в его памяти в этот миг. Появление д'Ожерона и де Меркера положило конец этой маленькой стычке. Оба эти господина слегка запыхались - казалось, они спешили сюда со всех ног, но, увидав, кто находится в саду, облегчённо сбавили шаг. Д'Ожерон, по-видимому, предполагал застать несколько иное общество и был приятно удивлён, словно безопасность Люсьен обеспечивалась главным образом количеством её поклонников. Появление новых лиц разрядило атмосферу, но капитан Тондер, как видно, не стремился к миролюбивому общению и удалился. Прощаясь с Джереми, он произнёс многозначительно, с недоброй улыбкой:
- Я буду с нетерпением ожидать случая, мосье, возобновить наш с вами занимательный спор.
Вскоре и Джереми хотел откланяться, но Д'Ожерон задержал его:
- Повремените ещё минуту, мосье Питт.
Ласково взяв молодого человека под руку, он увлёк его в сторону от де Меркера и Люсьен. Они прошли до конца аллеи и углубились под своды апельсиновых деревьев, привезённых сюда из Европы. Здесь было тенисто и прохладно, спелые плоды поблёскивали, словно фонарики, в темно-зеленой листве.
- Мне не понравились слова капитана Тондера, сказанные вам на прощанье, мосье Питт, и его улыбка тоже. Это очень опасный человек. Будьте осторожны, берегитесь его.
Джереми Питт вспыхнул:
- Уж не думаете ли вы, что я его боюсь?
- Я думаю, что вы поступили бы благоразумно, стараясь держаться от него подальше. Повторяю, он очень опасный человек. Это негодяй! И он навещает нас слишком часто.
- Зачем же вы ему позволяете, будучи о нем такого мнения?
Д'Ожерон скорчил гримасу.
- Будучи о нем такого мнения, как могу я ему воспрепятствовать?
- Вы боитесь его?
- Признаться, да. Но не за себя я боюсь, мосье Питт. За Люсьен. Он пытается ухаживать за ней.
Голос Джереми задрожал от гнева:
- И вы не можете закрыть для него дверь вашего дома?
- Могу, конечно. - Д'Ожерон криво усмехнулся. - Я проделал нечто подобное однажды с Левасером. Вам известна эта история?
- Да, но… но… - Джереми запнулся, испытывая некоторое замешательство, однако все же преодолел его. - Мадемуазель Мадлен была обманута, она позволила Левасеру увлечь себя… Вы же не допускаете, чтобы мадемуазель Люсьен…
- А почему я не могу этого допустить? Известного обаяния он не лишён, этот каналья Тондер, и у него даже есть некоторые преимущества перед Левасером. Он вращался в хорошем обществе и умеет себя держать, когда ему это нужно. Наглому, предприимчивому авантюристу ничего не стоит соблазнить такое неопытное дитя, как Люсьен.
У Джереми упало сердце. Он сказал, совершенно расстроенный:
- Но что даёт такая проволочка? Ведь рано или поздно вам все равно придётся отказать ему. И тогда… что будет тогда?
- Я сам задаю себе этот вопрос, - мрачно сказал Д'Ожерон. - Но всегда лучше отсрочить беду. Глядишь, какой-нибудь случай и помешает ей нагрянуть. - Внезапно он заговорил другим тоном: - Однако я прошу у вас прощения, мой дорогой мосье Питт. Наша беседа слишком отклонилась в сторону. Отцовская тревога! Я просто хотел предостеречь вас и очень надеюсь, что вы прислушаетесь к моим словам.
Мосье Питту все было ясно. Д'Ожерон, видимо, считал, что Тондер почувствовал в Джереми своего соперника, а такие люди, как он, не останавливаются ни перед чем, когда им нужно убрать кого-нибудь со своего пути. - Очень вам признателен, мосье Д'Ожерон. Я могу постоять за себя.
- Надеюсь. От всего сердца надеюсь, что это так.
На том их беседа закончилась, и они расстались.
Джереми вернулся на «Арабеллу» и после обеда, прогуливаясь вместе с капитаном Бладом по палубе, поведал ему о том, что произошло утром в саду губернатора.
Блад выслушал его с задумчивым видом.
- У него было достаточно оснований предостеречь тебя. Странно только, почему он дал себе труд этим заниматься. Я повидаюсь с ним, да, да, непременно. Возможно, моя помощь будет ему небесполезна, хотя мне пока ещё не ясно, в чем она может проявиться. А ты, Джереми, будь благоразумен и посиди лучше на корабле. Можешь, черт побери, не сомневаться, что Тондер будет искать встречи с тобой.
- А я, что ж, должен её избегать? - презрительно фыркнул Джереми.
- Да, если ты не дурак.
- Иначе говоря - если я трус.
- А не кажется ли тебе, что живой трус лучше мёртвого дурака, каковым ты неизбежно окажешься, если позволишь Тендеру сводить с тобой счёты? Не забывай, что этот человек - первоклассный фехтовальщик, ну, а ты… -Капитан Блад присвистнул. - Это пахнет самым обыкновенным убийством. А какая доблесть в том, что тебя заколют, как барана?
Питт в глубине души чувствовал, что капитан прав, но признаться в этом было бы слишком унизительно. Поэтому он пренебрёг советом Блада, на другой же день сошёл на берег и отправился вместе с Хагторпом и Волверстоном в таверну «У французского короля», где его и обнаружил Тондер. Время приближалось к полудню, и в большом зале таверны было полным-полно пиратов, матросов с французского фрегата, искателей жемчуга, а также всевозможных жуликов и бродяг обоего пола, которые, подобно хищным акулам, всегда вьются вокруг моряков, а пуще всего - вокруг пиратов, зная их привычку сорить деньгами. В плохо освещённом зале воздух был удушлив от едкого табачного дыма, винного перегара, испарений человеческих тел.
Тондер вошёл небрежной, ленивой походкой; левая рука его покоилась на эфесе шпаги. Отвечая на поклоны, он протискался сквозь толпу и остановился перед сидевшим за столиком Джереми.
- Вы позволите? - спросил он и, не дожидаясь ответа, пододвинул себе табурет и сел. - Какая удача, что мы можем так скоро возобновить наш маленький спор, который был вчера, к сожалению, прерван.
Джереми сразу понял, куда он клонит, и поглядел на него в некотором замешательстве. Его товарищи, не знавшие, о чем идёт речь, тоже уставились на француза.
- Мы, мне помнится, обсуждали вопрос о том, что появление некоторых лиц порой бывает нежелательным и что у вас не хватает сообразительности понять, в какой мере это относится к вам.
Джереми наклонился вперёд.
- Не важно, что мы обсуждали. Вы пришли сюда, как я понимаю, чтобы затеять со мной ссору?
- Я? - Капитан Тондер поднял брови, потом нахмурился. - С чего вы это взяли? Вы мне не мешаете. Вы просто не в состоянии ничем мне помешать. Если б вы оказались на моем пути, я бы раздавил вас, как блоху. - И он презрительно и нагло рассмеялся прямо в лицо Джереми, чем сразу и достиг своей цели - этот смех задел Джереми за живое.