Продолжая недоумевать, Андрей Андреевич вытащил на белый свет еще один листок, который оказался картой южного участка советско-германского фронта с этапами развертывания некоей операции «Полынь». На самой карте красовалась надпись красным карандашом, опять же сделанная сталинской рукой: «Отдать Иненю, пусть ему по ночам не спится, разбойнику».

А еще к карте были приложены несколько листков бумаги с описанием того, что предшествовало столь грандиозным событиям.

В начале операции у 17-й полевой армии Гота и 1-й танковой армии Клеста присутствовало около семисот тысяч боеспособных солдат. Через девять дней 17-й армии не стало, а у Клейста в окопах вокруг Сталино осталось не более тринадцати – пятнадцати тысяч солдат, почти без боеприпасов и продовольствия. Вся левобережная прибрежная полоса Днепра была занята советскими войсками и контролировалась конными разъездами. Бегло пролистав описание операции «Полынь», Андрей Андреевич решил, что самые душераздирающие моменты, особенно разгром Гудериана, он обязательно доведет до турок. Чтобы были помягче и слушали повнимательнее.

А вот следующие несколько фотографий повергли Андрея Андреевича в шок. Корабли, пропуска которых надо добиться у турок, несли Андреевский флаг. По решению Ставки, в Средиземное море должен был перейти отряд, состоящий из ракетного крейсера «Москва», большого противолодочного корабля «Североморск» и двух ракетных фрегатов: «Ярослава Мудрого» и «Сметливого». Кроме того, в состав конвоя входили большой танкер снабжения «Иван Бубнов» и несколько пароходов ЧМП, которые должны были усилить транспортную группировку советских кораблей на линии американских поставок через северные моря.

Откинувшись на жесткую спинку сиденья, Андрей Андреевич прислонился к борту самолета и начал раздумывать, как побыстрее и в полном объеме выполнить поручение товарища Сталина.

Громыко сам участвовал в подготовке документов, согласно которым США в самое ближайшее время начнут массовые поставки по ленд-лизу. Пока же фашистская Германия почти не обращала внимания на транспорты, везущие из Северной Америки все необходимое для сражающейся страны. Он понимал, что, спохватившись, немцы всеми силами попытаются пресечь поставки, топить и захватывать транспортные суда. Так что было совершенно ясно, что корабли и их команды идут не на курорт, а на войну.

Во время посадки в Воронеже для дозаправки, поступило известие об освобождении войсками Крымского фронта Мелитополя, причем немецкие части отступили в сторону Сталино, что позволяло установить прямое железнодорожное сообщение между Большой землей и Крымским оборонительным районом.

И вот сутки спустя Громыко уже находится в боевой рубке крейсера «Молотов», готовящегося к выходу к Босфору. Их сопровождает почти весь объединенный Черноморский флот, за вычетом линкора «Парижская коммуна» и первого советского авианосца.

Андрей Андреевич надеется, что султан… Да нет, президент Иненю впечатлится и положением на фронтах, и видом флота, и не будет особо упираться в решении столь важного для нас вопроса.

26 января 1942 года, утро.

Станция Краматорск

Майор Сергей Александрович Рагуленко

Вчера вечером нам был зачитан приказ командования. Наша бригада выводится в тыл для пополнения личным составом и проведения капитального ремонта техники. А ведь действительно, «устали» даже наши новенькие БМП и сверхнадежные трофейные вездеходы. В танковом батальоне так там вообще, говорят, полный кошмар, ходовая на «тридцатьчетверках» и «кавэшках» изношена настолько, что техника держится в строю только чудом и неустанной заботой спецов из рембата. Даже надежнейшие Т-72БА2, то есть машины прямо перед нашим приключением прошедшие глубокую модернизацию до уровня Т-90, требуют вдумчивой совместной заботы механика-водителя и уже упомянутых спецов из рембата.

Патроны к акэсэушкам почти закончились, и почти каждый из нас обзавелся кто трофейным МП-38/40, а кто и советскими ППД или ППШ. На ближней дистанции сгодится, ну а на дальней и средней работают в основном пулеметы. Этого добра, включая трофеи, у нас навалом. Но, простите, товарищи, пистолеты-пулеметы после «лучшего автомата всех времен и народов» – это просто каменный век. Но погуляли мы лихо. Интересно, в рейхе теперь объявят траур, как тогда из-за Сталинграда, или нет?

Железнодорожная станция Краматорск во время погрузки – просто филиал ада. Начать с того, что технику надо загрузить на платформы, закрепить и замаскировать. В это же время на станции разгружается танковая бригада, прибывшая из резерва Ставки. Десять Т-34, тридцать Т-60. Они освобождают платформы и вагоны, мы их занимаем. При этом нам не надо забывать об опасности авианалетов. Люфтваффе наши летуны раздраконили в хвост и в гриву, но не везде. Геринг перебрасывает потихоньку сюда своих асов, частично из-под Москвы и Ленинграда, а в основном из Европы.

Сегодня рано утром, прямо на рассвете, к станции сунулась девятка Хе-111. «Птенцы Толстого Германа», видимо, были не местные, а потому поперли, как похмельный алкаш на прилавок винного отдела. Те немецкие асы, которые уже знают, что почем, предпочитают в нашу сторону вообще не соваться, ибо можно с ходу угодить в Валгаллу. Эти же зашли на станцию с севера и вели себя, как дома. Наглость не осталась без возмездия. Еще за пять минут до этого налета «хейнкели» были обнаружены радаром дежурного «Панциря». Пять минут – прорва времени для тех, кто знает и умеет.

Завыли сирены, воздух разорвал пронзительный рев паровозных гудков. По протоптанным в снегу дорожкам к своим орудиям побежали девчонки-зенитчицы из состава прикрывающего станцию ЗенАПа. Кстати, нас сочли настолько ценными, что приказом Верховного этот ЗенАП прикомандирован к нам вплоть до нашего прибытия в конечный пункт назначения. Каждый эшелон, не считая трех «Панцирей», будут сопровождать по две платформы с 25-мм и 37-мм автоматическими зенитными пушками. Да, как я уже говорил, контингент в этом полку почти чисто женский, и на бойцов во внеслужебное время зенитчицы действуют убойно. Не знаю, как они стреляют из пушек, но глазками стреляют вполне прицельно – эти Маши, Даши и Наташи уже имеют на своем счету немало «подбитых» сердец наших парней. А ведь в пути представится еще немало поводов для знакомств…

Пока же все развивалось по совершенно фантастическому сценарию – девочки еще бежали к своим орудиям, а пять «Панцирей» из батареи, непосредственно прикрывающей станцию, уже выдвинулись на огневую. Лязгая гусеницами, они выбрались на заранее намеченные позиции на возвышенных точках в окрестностях станции. Началась показательная экзекуция немецких бомберов, под названием «Зенитно-ракетно-артиллерийские комплексы при противовоздушной обороне стационарного объекта». Мои парни тоже не остались в стороне от веселья и вытащили на свет божий несколько «Игл». Береженого и Бог бережет. Это на тот случай, если операторы на «Панцирях» облажаются, и немцы сумеют прорваться к станции…

К постановке заградительного огня по маловысотной цели изготовились пулеметчики и операторы-наводчики БМП. Это на тот случай, если какие-нибудь нахалы, например на «мессерах», зайдя на цель на низкой высоте, попытаются нас проштурмовать. Ну, заградительный огонь по маловысотной цели – это мы могём, или могем, не знаю, как и сказать. Хорошо, что даже местные бойцы, за наше недолгое знакомство, усвоили, что если «батя Слон» что-то сказал, то надо метнуться исполнять, а не спрашивать, зачем – Батя знает.

Мы все успели. Когда на фоне горизонта наблюдатели разглядели серые черточки идущих на бреющем «мессеров», башни БМП были развернуты веером по горизонту, пулеметчики достали свое оружие и приготовились к стрельбе по низколетящей цели. Нас навестили три пары с трех разных сторон. Но помощь зенитчикам не понадобилась. Два крайних «Панциря» переключились с приближающихся бомберов на непосредственную угрозу и встретили «мессеров» хлебом-солью, то есть короткими пушечными очередями. Похоже, им это очень понравилось – «мессера» один за другим вспыхивали и клубками огня врезались в землю. Один истребитель задымил и полез вверх, набирая высоту. Наверное, немецкий ас хотел выброситься с парашютом… Но не судьба. Его оприходовали тут же, что называется, не отходя от кассы, срезав еще одной пушечной очередью. Крылышко влево, крылышко вправо, а посреди – дырка от бублика.