Усилием воли возвращаюсь к делам. Выход с нашими пленными, которых мы освободим на промежуточных станциях, все же есть. Не выгружать их из эшелонов и двигаться вместе с нами до Лозовой. А там посмотрим, может быть, создадим там базу бригады. Оттуда до фронта всего километров пятьдесят – семьдесят… А пока степь, метель, влюбленная женщина… Следующая станция – Запорожье – через три, нет, простите, через два с половиной часа…

18 января 1942 года, 08:15.

Севастополь, Северная Бухта, ракетный крейсер «Москва»

Командир корабля капитан 1-го ранга Остапенко

Приказ контр-адмирала Ларионова: «Поднять крейсер по тревоге!» Квакают ревуны, мигают транспаранты. Сообщение с нашей ПЛ «Алроса», что дежурит у входа в Босфор: пролив форсирует итальянская эскадра – два линкора, «Литторио» и «Джулио Чезаре», четыре крейсера и эсминцы.

– Твою мать! Вот так всегда – как только что-то налаживается, так незваные гостьи лезут через забор. Неплохо, наверное, Алоизыч на Иненю наехал, раз тот пропустил итальянские линкоры в Черное море. Да и у дуче наверняка седых волос прибавилось. Хотя вряд ли – он лысый, как коленка…

Ветер, метель. Наверняка они думают, что наши самолеты не смогут вылететь. Смочь-то они смогут, но не надо. Есть инструкция Сталина о применении наших тяжелых вооружений. Адмирал Кузнецов сейчас на командном пункте Черноморского флота. Наверняка его тоже уже подняли на ноги.

Звонок на КП флота:

– Николай Герасимович, вариант «Вьюга», прошу разрешения на применение главного калибра.

Адмирал Кузнецов, слава богу, человек решительный, поэтому ответ следует сразу же:

– Действуйте! Норма расхода – две единицы на линкор, – ага, наверное, ему уже доложили все расклады, – крейсера пока не трогайте, посмотрим, что они будут делать, когда мы прихлопнем их больших парней. Пойдут они к Севастополю одни или повернут назад на свои базы.

Стремительно несутся секунды, палуба опустела, задраены все люки, команда на боевых постах. Целеуказания введены, пошел отсчет. Десять, девять, восемь… Мой замвоспит, по-здешнему военком, толкает меня локтем в бок, показывая куда-то назад.

Оборачиваюсь. Через боковое остекление рубки видны маленькие фигурки командиров и адмиралов на площадке перед входом на КП флота. Ну, точно – начальство вышло полюбоваться, когда еще какой-нибудь дурак подставится под наш «большой молоток». Интересно всем. И «Молотов», и «Ташкент», не говоря уже о «Парижской коммуне», наверняка ощетинились биноклями, вон как мостики и надстройки почернели от народа.

Отсчет продолжается: …два, один. Пуск!

С оглушительным грохотом первый «Вулкан» выпрыгнул из своего гнезда, в котором он сладко спал всю свою жизнь. Отгорел и нырнул дымным хвостом в море твердотопливный ракетный ускоритель. Лишь бы не зашиб кого-нибудь ненароком.

Получив поправку с самолета целеуказания, ракета довернула влево и легла на боевой курс. Восемь секунд спустя все повторилось. Перед нами все затянула сплошная белая пелена. Дальнейшие два пуска можно было понять только по грохоту и содроганию палубы под ногами. Почти полная дальность, четыреста пятьдесят километров, время полета ракеты к цели – двенадцать минут. Пуск-то, бля, не учебный, других «Вулканов» у нас нет, за каждый потраченный зря спросят по всей строгости. Командир БЧ-2 смотрит на секундомер.

Все правильно рассчитали итальяшки. Интересно, кто там у них командует, Карло Бергамини, что ли? Шторм, волна, авианосец не сможет поднять свою авиагруппу, а без нее наши корабли беззащитны перед двумя мощными линкорами. «Парижская коммуна» им не конкурент. От подлодок крупные корабли защитит стая эсминцев. Только вот на наши «Вулканы» они не рассчитывали. На экране маленькие зеленые точки одна за другой приближаются к красно-оспенной сыпи итальянской эскадры. Среди точек поменьше выделяются две жирные красные кляксы. Еще немного. Слились!

– Ну, что там?!

Доклад с самолета целеуказания:

– Первая и вторая – попадание в головной линкор. Третья и четвертая – во второй! Повторяю, все ракеты попали в цель…

Победный крик моих офицеров оглушает.

Доклад с «Алросы»:

– Оба линкора тонут. Головной – после взрыва погребов. Тот, который шел за ним, тоже, кажется, не жилец, но на дно идти не спешит. Командир «Алросы» кавторанг Павленко не удержался, сунул одному крейсеру под винты торпеду. Теперь у итальянцев кроме двух утопленников еще один безногий инвалид. Они, кажется, даже не поняли, что это была подлодка.

Покрутившись вокруг эскадры, эсминцы помчались спасать тонущих. Ну, кого можно спасти в шторм и метель… Все, вариант «Вьюга» сработал, теперь вряд ли итальянцы рискнут послать в Черное море хотя бы один свой корабль.

19 января 1942 года, вечер.

Лондон, бункер премьер-министра Англии

Премьер-министр Уинстон Черчилль и глава SIS Стюарт Мензис

Черчилль вызвал начальника британской разведки в свой бункер, расположенный в пяти минутах ходьбы от Биг-Бена. Сэр Уинстон хорошо знал Стюарта Мензиса еще до того, как стал премьер-министром. Поэтому он решил быть с ним откровенным. Поступающая по разным каналам информация о странных событиях, происходящих в районе Крыма, не давала покоя Черчиллю. Внутреннее чутье опытного политика подсказывало ему, что там творится нечто такое, что со временем скажется на ходе боевых действий на всем советско-германском фронте.

Поначалу ничего необычного там замечено не было. Советы решили деблокировать осажденный немцами Севастополь и освободить весь Крымский полуостров. Для этого они, со своей обычной неумелостью, в конце 1941 года высадили десант в Керчи и Феодосии. Причем, согласно достоверным данным, при высадке потери были больше, чем непосредственно во время боевых действий.

Затем в январе 1942 года командование Красной Армии провело еще одну десантную операцию, на этот раз в Евпатории. Черчилль хорошо знал историю Восточной войны 1853–1856 годов, в которой участвовали и его родственники. Под Балаклавой в рядах бригады легкой кавалерии был убит среди прочих лорд Мальборо – дед Черчилля. Поэтому Уинстон хорошо представлял местоположение частей 11-й армии вермахта и район высадки русского десанта.

А вот с этого момента и началось нечто, удивившее штабных аналитиков британской армии и смешавшее все расчеты английского премьер-министра.

Из источников, заслуживающих доверия, через Москву, Анкару и Берлин в Лондон стала поступать информация об эскадре кораблей неизвестных типов, появившихся у Евпатории. Всех, имеющих доступ к этой информации, шокировал тот факт, что корабли несли на мачтах Андреевский флаг. Особенно удивляло Черчилля то, что среди этих кораблей был огромный, не менее трехсот пятидесяти ярдов в длину, авианосец с загнутым вверх носом. Зная досконально боевой состав флотов стран – участниц Второй мировой войны, он был на сто процентов уверен в том, что среди боевых единиц Рабоче-Крестьянского Красного Флота нет ни одного корабля, даже отдаленно похожего на авианосец.

Тем не менее корабль такой на Черном море имеется, и самолеты с него взлетают исправно. Именно эти самолеты с фантастическими боевыми характеристиками устроили люфтваффе настоящий террор, фактически уничтожив германскую авиацию на южном фланге советско-германского фронта. Они, словно играючи, смели с неба бомбардировщики люфтваффе, специально предназначенные для атак боевых кораблей.

В свое время бомберы этой эскадры попортили немало крови кораблям королевских ВМС. Но стоило им прибыть на Черное море, как они понесли просто ошеломляющие потери во время первого же боевого вылета.

А история с попыткой люфтваффе совершить налет на русскую эскадру, курсирующую в виду Босфора? Где это видано, чтобы зенитный огонь был такой плотности, что ни один германский бомбардировщик не смог прорваться к кораблям и сбросить хотя бы одну бомбу на цель! И это после разгрома Констанцы и Плоешти. Сталин запугал турок насмерть. Иненю дрожит, как осиновый лист, при мысли, что немцы когда-нибудь кончатся, а аппетит при таком ходе дел у русских будет только расти.