Вместе со мной батальон майора Деревянко встречает целая комиссия, во главе с начальником 22-го Полигона автобронетанкового управления РККА генерал-майором танковых войск Иваном Константиновичем Романовым. Кроме начальника главного танкового полигона страны присутствует целое созвездие конструкторов, составляющих элиту советской военно-технической мысли. Рядом со мной стоят самые знаменитые в своих областях танкостроители. Конструктор танка Т-34 Александр Александрович Морозов. Конструктор легких танков Т-60 и Т-70 Николай Александрович Астров. Конструктор множества пушек разных типов, в том числе и танковых, Василий Гаврилович Грабин. Отцы танкового дизеля В-2 Тимофей Петрович Чупахин и Иван Яковлевич Трашутин. Отдаленные потомки их изделия, между прочим, установлены и на наших Т-72. Здесь же Николай Федорович Шашмурин, человек, который вылечил наши тяжелые танки от их главной болезни – ненадежной коробки передач.

Вчера вечером, перед выездом нашей команды на полигон, Сталин собрал всех нас в Кремле, чтобы, как он выразился, «придать общее и конструктивное направление нашей работе». На встрече присутствовал и Берия, который, между прочим, по линии ЦК курировал всю военную промышленность. Должен сказать, что Сталин, прежде чем дать кому-то поручение, сам старался досконально разобраться в вопросе. Благодаря доставленной нами литературе из будущего, разбираться в некоторых вопросах он иногда стал значительно лучше, чем признанные корифеи.

Первым делом собравшимся был показан короткий пятнадцатиминутный фильм «Разгром Гудериана под Чаплинкой». Нет, конечно, еще раньше товарищи инженер-генералы дали соответствующие расписки в соблюдении и неразглашении, тут и к гадалке не ходи. Хотя пусть эти люди занимались и не атомным проектом, но все равно они были носителями такого количества государственных и военных секретов, что одним больше, одним меньше – это уже никакой роли не играло.

А вот им за компанию еще один секрет особой важности, поскольку без этого они не сумеют правильно оценить и использовать полученную информацию. Задача стояла ни много ни мало: не снижая ни выпуска танков, ни выпуска пушек, ни выпуска двигателей, поэтапно внести такие изменения в их конструкцию, чтобы наши танковые войска все время на один шаг качественно превосходили немецкие панцерваффе. Не должна была повториться ситуация 1943 года нашей истории, когда советские танкисты оказались не готовы не только к встрече с «Тиграми», «Пантерами» и «Фердинандами», но и с модернизированными танками PzKpfw-III с длинноствольной 50-мм пушкой, PzKpfw-IV с длинноствольной 75-мм пушкой и самоходками Stug-III, а также САУ «Мардер».

Тогда только мужество советских танкистов и большие потери, понесенные ими в самоубийственных атаках, позволили переломить ситуацию на Курской дуге в нашу пользу. Сейчас такого не должно повториться – хребет немецкой танковой армады надо ломать без тех запредельных потерь с нашей стороны.

А пока товарищи конструктора смотрели на широком плазменном экране фильм, снятый техникой XXI века. Зрелище их заворожило, казалось, что с экрана до нас доносится запах сгоревшего тротила и горящей человеческой плоти. Я-то хорошо помню это тошнотворное амбре после завершения побоища. Снят фильм был с той самой высоты, на которой разведчики захватили в плен Гудериана. Снимал оператор телеканала «Звезда». Помнится, Сталин, когда первый раз вместе со мной просмотрел сие произведение, спросил:

– Так как, вы сказали, фамилия оператора, снявшего такой замечательный фильм?

– Романов Андрей Владимирович, товарищ Сталин, – подсказал я.

– Есть мнение наградить товарища Романова, несмотря на его контрреволюционную фамилию, орденом Красной Звезды… – Сталин что-то чиркнул карандашом в своем блокноте. – После удаления некоторых кадров, которые не следует знать тем, кому это не положено, мы сможем показать фильм во всех кинотеатрах Советского Союза, во всех частях и соединениях. Нашему народу он наверняка понравится.

Да, фильм впечатлял. Снятый с возвышенного места, под удачным ракурсом, он достоверно передавал всю картину сражения. Не зря же Гудериан, признанный эксперт танковой войны, выбрал эту высоту для своего наблюдательного пункта.

После завершения просмотра инженеры были под сильным впечатлением картины разгрома двух немецких танковых дивизий. Но они пока не понимали, зачем их пригласили в этот кабинет. А как же. Мы громим немца, у нас все хорошо, можно и дальше почивать на лаврах, занимаясь мелкими усовершенствованиями. Но Сталин, получив информацию из будущего, придерживался совсем другого мнения.

Прохаживаясь по кабинету и вертя в руках трубку, он начал:

– Товарищи инженеры. Вот вы подумайте сами, если у нас все хорошо, то, значит, у немцев все плохо. А раз так, то они, имея в своем распоряжении промышленность всей Европы и мощнейший инженерный потенциал, начнут искать выход их этой ситуации… И найдут его. Вот вы, товарищ Морозов, скажите нам, что бы вы сделали на месте немецких конструкторов, Порше или Андерсена?

Ответом ему было молчание. Тогда Сталин посмотрел на меня.

– Хорошо! Вот сидит вместе с нами товарищ Бережной, генерал-майор, командующий бригадой особого назначения, победившей Манштейна, Гудериана, Гота и Клейста, пришедший к нам вместе со своими людьми из будущего и сражающийся за СССР! Товарищ Бережной, объясните нам, пожалуйста, что будут делать немцы после того, как вы нанесли им столько тяжелых поражений?

Ну что же, мой выход, подумал я и встал.

– Во-первых, Гитлер соберет своих танковых генералов и конструкторов. Потом он закатит им истерику. У немецкой разведки есть уже примерные ТТХ наших Т-72. Если в моем прошлом, встретившись всего лишь с Т-34 и КВ-1, – мой легкий поклон в сторону Морозова, – немцы создали «Тигр», «Пантеру» и «Фердинанд», то мне сложно даже сказать, на что будет способен сейчас их сумрачный гений. Я могу предположить, что если в тот раз для создания своего тяжелого танка они взяли в качестве вооружения для него 88-мм зенитное орудие Flak 36, то сейчас калибр пушки нового немецкого тяжелого танка может быть повышен до 105 или даже 127 мм.

У немцев в 1944 году появились такие монстры, как противотанковое самоходное орудие «Ягдтигр» с орудием 128 мм. На дистанции двух километров оно поражало все типы советских танков. Будет и танк «Королевский тигр» весом в семьдесят тонн, с лобовой броней 150 мм и пушкой 88 мм, снаряд которой на дистанции четыре километра пробивает 80 мм броню.

Я вижу на лице товарищей Астрова и Морозова скепсис. Конечно, учитывая огромный вес подобной машины и сопоставив его с имеющимися в распоряжении немцев двигателями, получится чрезвычайно маломаневренная боевая машина с тяжелой башней, имеющей очень низкую скорость вращения. Это если следовать инструкции Гитлера.

Но, к сожалению для нас, немецкие конструктора и генералы отнюдь не дураки. Пока суть да дело, пока будет разрабатываться танк-монстр, они начнут выпуск модернизированных танков PzKpfw-III, PzKpfw-IV и самоходок Stug-III. Вся модернизация будет заключаться в увеличении толщины лобовой брони – именно туда чаще всего попадают снаряды танковых пушек и орудий ПТО – все сведется к установке пушек того же калибра, но с увеличенной длиной ствола.

Модернизированный танк PzKpfw-III с орудием калибром 50 мм и длиной ствола в 55 калибров, сравняется по боевым возможностям с Т-34-76, а танк PzKpfw-IV с орудием калибром 75 мм и длиной ствола все в те же 55 калибров будет способен поражать все наши танки. Не надо забывать и о возможности появления «Пантеры», танка, в котором творчески переработаны сведения, полученные немцами при изучении наших трофейных Т-34. «Пантера» – это опять-таки длинноствольная 75-мм пушка, сдвинутая назад башня, корпус с рациональными углами наклона брони. Вот только в весовые параметры Т-34 немцам вписаться не удалось – танк выйдет слишком тяжелым. Но все равно крови он нашим танкистам попортит немало.

– Спасибо, товарищ Бережной, – неожиданно прервал меня Сталин. – Ко всем этим немецким новинкам наша армия должна быть готова уже заранее. Поэтому…