Айви положила руку мне на плечо.

– Спокойно, Стивен, – сказал Тобиас. – Сильная рука способна управлять кораблем даже в шторм.

Я вдохнул и выдохнул.

– Могу я пристрелить ее? – спросил Джей Си.

Айви закатила глаза:

– Напомни мне, почему мы держим его при себе.

– Потому что я брутальный красавчик, – заявил Джей Си.

– Послушай, – продолжила Айви, обращаясь ко мне, – Моника испортила собственную историю. Она утверждает, что пришла к тебе только потому, что камера была украдена, – но как она получила фотографии Сандры без камеры?

Я кивнул, с трудом навел порядок в голове и обратился с обвинениями к Монике.

Она лукаво улыбнулась:

– Мы подумывали привлечь вас к другому проекту. И решили, что это может… пригодиться.

– Проклятье! – сказала Айви, стоя прямо перед Моникой, сосредоточившись на ее радужках. – Думаю, на этот раз она говорит правду.

Я уставился на фотографию. Сандра. Прошло уже почти десять лет. До сих пор больно думать о том, как она ушла от меня. Оставила меня после того, как показала, как обуздать способности моего разума. Я провел пальцами по снимку.

– Возьмемся за это дело, – сказал Джей Си. – Мы должны во всем разобраться, Тощий.

– Если есть хоть шанс… – кивнул Тобиас.

– Камеру, скорее всего, украл кто-то из своих, – предположила Айви. – Так оно обычно случается.

– Кто-то из ваших сотрудников забрал камеру, верно? – спросил я.

– Да, – призналась Моника. – Но мы понятия не имеем, куда этот человек отправился. Мы потратили десятки тысяч долларов за последние четыре дня, пытаясь выследить его. Я сразу предлагала вас. Другие… фракции в нашей компании были против привлечения кого-то, кого они считают нестабильным.

– Я берусь за это дело, – сказал я.

– Отлично. Поедем в нашу лабораторию?

– Нет. Отведите меня в дом похитителя.

– Мистер Балубал Разон, – прочитал Тобиас, пока мы поднимались по лестнице; я просмотрел досье подозреваемого по дороге, но был слишком погружен в свои мысли, чтобы уделить ему особое внимание. – По национальности он филиппинец, но американец во втором поколении. Доктор физики из Университета штата Мэн. Наград не имеет. Живет в одиночестве.

Мы поднялись на седьмой этаж многоквартирного дома. Моника запыхалась. Она все время шла слишком близко к Джей Си, что заставляло его хмуриться.

– Должен добавить, – сказал Тобиас, опуская досье, – Стэн сообщил мне, что туча рассеялась, не добравшись до нас. Погода будет ясная.

– Слава богу, – сказал я, поворачивая к двери, где стояли на страже двое мужчин в черных костюмах. – Ваши? – спросил я Монику, кивая в их сторону.

– Ага, – ответила та.

Всю дорогу в машине она разговаривала по телефону с начальством.

Моника достала ключ от квартиры и вставила его в замок. Внутри царил форменный хаос. На подоконнике в ряд стояли коробки из-под китайской еды, как будто цветочные горшки, в которых хозяин квартиры собирался выращивать урожай «куриц генерала Цзо»[1] на следующий год. Повсюду высились груды книг, а на стенах висели фотографии. Не из тех, что связаны с путешествиями во времени, просто обычные, которые сделал бы заурядный любитель.

Пришлось пробираться через хлам и стопки книг на полу, чтобы войти. Места всем нам хватало с трудом.

– Моника, подождите снаружи, – попросил я. – Здесь тесновато.

– Тесновато? – переспросила она, нахмурившись.

– Вы то и дело проходите сквозь Джей Си, – объяснил я. – Это его очень тревожит; он ненавидит, когда ему напоминают, что он галлюцинация.

– Я не галлюцинация, – отрезал Джей Си. – У меня есть самое современное маскирующее оборудование.

Моника внимательно посмотрела на меня, потом подошла к двери и встала между двумя охранниками, уперев руки в бока и не спуская с нас глаз.

– Ну ладно, ребята, – провозгласил я. – За дело.

– Хорошие замки, – сказал Джей Си, щелкая одной из цепочек на двери. – Толстая древесина, три засова. Если я не ошибаюсь… – Он ткнул пальцем в почтовый ящик, висевший на стене у двери.

Я открыл его. Внутри лежал чистенький револьвер.

– «Ругер бизли», переделанный под крупный калибр, – сказал Джей Си, хмыкнув. Я открыл вращающуюся штуковину, в которой содержались патроны, и вытащил один. – «Лайнбо», тип ноль-пятьсот, – продолжил Джей Си. – Это оружие для человека, который знает, что делает.

– Но Разон его оставил, – сказала Айви. – Слишком торопился?

– Нет, – сказал Джей Си. – Это был его дверной пистолет. У него должно быть другое обычное оружие.

– Дверной пистолет, – повторила Айви. – Что еще за жаргон такой?

– Когда кто-то ломится в твою дверь, – начал объяснять Джей Си, – нужно оружие с хорошей пробивной способностью, чтобы стрелять сквозь деревянную преграду. Но отдача у этой штуки такая, что после пары выстрелов руке не позавидуешь. При себе он должен держать что-то меньшего калибра. – Джей Си осмотрел пистолет. – Впрочем, из него никогда не стреляли. Хм… Есть вероятность, что ему кто-то дал это оружие. Может, он пошел к другу и спросил, как защитить себя? Настоящий солдат знает каждое оружие, которым владеет, потому что стрелял из него неоднократно. Ни одна пушка не стреляет совершенно прямо. У каждой есть индивидуальность.

– Он ученый, – сказал Тобиас, опускаясь на колени рядом со стопками книг. – Историк.

– Слышу в твоем голосе удивление, – заметил я. – Он же доктор наук. Значит, умник.

– У него докторская степень по теоретической физике, Стивен, – возразил Тобиас. – А вот это – очень замысловатые исторические и богословские книги. Специфическая тема. Трудно быть сведущим ученым более чем в одной области. Неудивительно, что он ведет уединенную жизнь.

– Четки, – сказала Айви, взяв розарий с одной из книжных стопок и внимательно его рассматривая. – Потертые, ими часто пользовались. Открой одну из этих книг.

Я поднял томик с пола.

– Нет, вон ту. «Бог как иллюзия».

– Ричард Докинз? – проговорил я, листая.

– Ведущий атеист, – сказала Айви, заглядывая мне через плечо. – Смотри-ка, комментарии и контраргументы.

– Набожный католик среди моря светских ученых, – сказал Тобиас. – Да… Многие из этих произведений относятся к религии или как-то с ней связаны. Фома Аквинский, Дэниел У. Харди, Фрэнсис Шеффер, Петр Алагона…

– Вот его бейдж с работы, – сказала Айви, кивком указывая на что-то висящее на стене. Там было написано большими буквами: «Азари лабораториз инкорпорейтед». Компания Моники.

– Позови Монику, – попросила Айви. – И будешь повторять то, что я тебе говорю.

– Э-э… Моника… – сказал я.

– Теперь мне можно войти?

– Зависит от обстоятельств, – ответил я, повторяя слова, которые шептала мне Айви. – Вы собираетесь сказать мне правду?

– О чем?

– О том, что Разон изобрел камеру сам и обратился к «Азари» только после того, как у него появился рабочий прототип.

Моника прищурилась.

– Бейдж слишком новый, – продолжил я. – Совсем не потертый и не поцарапанный от того, что им пользовались или носили его в кармане. Судя по бороде на бейдже, но не на фотографии, сделанной в Маунт-Верноне, что стоит на каминной полке, ему не больше двух месяцев. Более того, это не квартира высокооплачиваемого инженера. Со сломанным лифтом? В северо-восточной части города? Это не только неблагополучный район, он еще и слишком далеко от вашей конторы. Разон не крал вашу камеру, Моника, – я склонен предположить, что вы пытались украсть ее у него. Поэтому он и сбежал?

– Он пришел к нам не с прототипом, – сказала Моника. – По крайней мере, рабочей машины у него точно не было. Он принес снимок – тот, что с Вашингтоном, – и много обещаний. Ему нужны были деньги, чтобы собрать стабильно работающую камеру; та, которую он соорудил, проработала несколько дней, а потом сломалась. Мы финансировали его в течение восемнадцати месяцев, предоставив ограниченный допуск в лаборатории. Разон получил официальный бейдж, когда чертов фотоаппарат наконец-то заработал. И украл его у нас. Подписанный им контракт требовал, чтобы все оборудование осталось в лаборатории. Он использовал нас в качестве удобного источника денег, а затем удрал с призом – стерев все данные и уничтожив все другие прототипы, – как только убедился, что это сойдет ему с рук.