– А в его?

– Чьей?

– Луи. Моего Луи?

Умирающему не лгут. Но… а вдруг да не умрет?

– Дофина? Нет. Я не отдавала такого приказа.

– Но знаешь, кто его отдал?

Маша склонилась пониже, глаза блеснули.

– Ты думаешь, что покушение на русскую царевну должно было сойти ему с рук?

Судя по взгляду Марии-Луизы – да! Именно так она и думала. Франция – центропуп вселенной, Людовик – «король-солнце», и этим все сказано. Его сын – тоже что-то почти божественное. В переводе – они могут делать гадости кому и сколько угодно, но ответить им не моги!

Жаль, что русские иного мнения.

– Стерва! Ненавижу тебя!

– Так своему Луи и скажешь, когда в аду увидитесь. Но Карлушу мне не расстраивай! Поняла?

– И что ты мне сделаешь?

– Намекаю – у тебя сестра есть. Племянники. У Луи там сын бегает… Так что никаких злобных воплей. Все исключительно пристойно. Он-то тебя любит, хотя и не ясно, за что!

– Любит! Ха! Ха! – Умирающая то ли рассмеялась, то ли закашлялась, из глаз покатились слезы. – Любит?! Да он не знает, что это такое!

– Уж как умеет и как может, – оборвала ее Мария. – Ты мне все сказала?

– НЕНАВИЖУ!!!

Шепот был настолько искренним… За что? Да за все! За мужа, детей, здоровье, жизнь… За то, что Мария приняла решение сама, а Марию-Луизу использовали, как разменную пешку в королевской игре. За то, что одна была умна и сильна, а второй не оставалось ничего, кроме ненависти и тоски.

Больно…

Мария пожала плечами. И позвала Карлоса. Пусть побудет с женой остаток времени.

Любить он не умеет? Нет уж, простите. Это в постели у него – ноль навечно, а душа-то живая. Любящая, чистая, искренняя… И плевка в эту душу он не заслужил.

Он его и не получил. Максимум, который позволила себе Мария-Луиза, – это коротенькое:

– Никто не будет вас любить так, как любила я, сир…

И испанский двор погрузился в траур. Но новую супругу Карлосу подыскивать уже начали, а то как же! Престолонаследие обязывает!

Маша предлагала не мучить девчонок, все равно толку не будет, но тут муж был непреклонен. А вдруг?! А божественное чудо? А надежда? Нельзя ж так лишить народ Испании и Карлоса персонально уверенности в его величестве!

С точки зрения Маши, Карлосу стоило сейчас уйти в монастырь и спокойно умереть там через полгодика от горя и тоски по жене, как год назад умерла его мать. От тоски, остро связанной с пищевым отравлением поганками. Но дон Хуан на это пойти не мог. Благородство-с…

– А почему умер мой отец?

Имя «Людовик» определенно нравилось французским монархам. А то! Великий дофин – Людовик, его сын – тоже Людовик, только раньше он был герцог Бургундский, а сейчас стал дофином вместо отца. И его первенца тоже назовут Людовиком.

Традиция…[12]

Вот сейчас маленький Луи, внук великого «короля-солнца», смотрел на воспитателя – и не ответить было нельзя. Да и восемь лет мальчику, понимает уже…

– Никто не знает, мой принц. Достоверно никто ничего не знает.

– Вот как?

Мальчишка определенно разозлился.

– А если не достоверно? Что вы можете мне сказать? Это мой отец!

Мэтр Фенелон чуть помялся, но рассказывать принялся. Конечно, смерть дофина была ужасна, и Людовик-солнце рыл землю носом, пытаясь найти негодяев, но – увы. Не мог он никого найти. Не смог…

А потом поползли слухи.

Ну как – поползли… В Нидерландах – так впрямую об этом говорили, даже в газетах печатали. Якобы Великий дофин решил покуситься на испанскую принцессу. То есть жену испанского регента, русскую тсаревну Марию. И русские этого не стерпели.

Почему русские?

Дон Хуан даже не знал об этих планах мести, он оказался слишком благороден. А вот русские медведи… Кто сказал, что медведь – милое и добродушное животное? Да это одна из самых опасных и непредсказуемых тварей! И ты никогда не узнаешь, что он с тобой сделает. Удерет ли, задерет ли…

Киплинг еще не написал свое знаменитое «Не доверяйте медведю, что ходит на двух ногах…», но мэтр Фенелон уже предостерегал маленького Луи. Слишком уж опасны эти существа. Пусть он и маркиз, но это же не означает, что он глуп или безрассудно храбр!

– А почему мой дед не отомстил?

– Потому что известно стало не так давно. Сплетни, слухи… Это всего лишь разговоры. А достоверно ничего не известно.

– Я бы отомстил за отца.

– Месть разрушает, ваше высочество…

Только вот хоть и был маркиз де ла Мот-Фенелон хорошим учителем, хоть и написал «Приключения Телемака», которые были с восторгом восприняты обществом, а убедить ученика не смог. Никак.

Семена были посеяны. Нарочно ли? Нечаянно?

Уже неважно.

Они взойдут.

Маша, она же Анна де Бейль, она же вдовствующая английская королева, готовилась ко сну. Убрала с лица краску, распустила волосы, помассировала уставшую от пышной прически кожу головы. Анжелика просто не замечала, как красится соперница. Очень аккуратно, совсем чуть-чуть, подчеркивая то, что дано природой. И то сказать – натуральная блондинка при черных бровях и ресницах в искусственной краске нуждалась мало. Так, морщинки замаскировать, а губки подчеркнуть. И здоровее будет! Она-то видела, как с этой местной свинцовой пудрой быстро увядали женщины, как травились белилами и киноварью, как почти убивали себя… Но кто ж им расскажет? Это не занятия у царевны Софьи, где Ибрагим подробно рассказывал, какой компонент красок на что влияет, как именно, как нейтрализовать этот яд…

Ладно!

Сейчас она примет ванну и пойдет посмотреть на сына.

Нельзя сказать, что рождение ребенка вызвало у Маши острый приступ материнских чувств. Мать-ехидна, мать-авантюристка, и этим все сказано. Малыш Карл был ухожен, присмотрен верными людьми и уже внесен в планы французского государя. Это было важно, потому что обеспечивало малышу безопасность. Но вот инстинкта схватить кровиночку в зубы и спрятать где поглубже – этого у Маши не было. Наоборот.

Не наигралась, видимо. Недаром же говорят, что первый ребенок – последняя кукла.

Хотя с полчасика в день она малышу уделяла. Приходила, играла, гладила по головке, приносила сладости… сладости? Да, надо бы приказать служанке.

В комнату внесли деревянную ванну, лакеи принялись носить ведрами воду.

Наконец Маша осталась одна. Принимать ванну в присутствии слуг она все-таки не любила.

Горячая вода приятно обняла тело… Да уж! Зато «любимый» не моется, с ним рядом постоишь – так потом блевать охота.

Маша поморщилась. Да уж, русские дикари! А ничего, что его величество Людовик ванну принимал два раза в жизни? И воняет от него… Его обнять-то страшно, хочется сначала откопать, а потом поплакать! И вот это – монарх! Да еще его милое развлечение – портить воздух при всем народе! Пфф! Да чтоб на Руси так государь-батюшка сделал?! Позорище!

А деваться некуда. Не так давно Маша получила указание от царевны. Не приказ, нет. Царевна вежливо осведомлялась, не надоела ли Марии просвещенная Европа, и, если не надоела, предлагала вплотную заняться Людовиком. Есть такая штука – морганатический брак…

А в ее случае даже не очень и морганатический. Если Анна де Бейль оказалась хороша для одного короля, кто сказал, что она плоха для другого?

Но жить с Людовиком? Ложиться с ним в одну кровать? Ох-х…

Впрочем, время подумать еще было. Маша отлично понимала, что если она пожелает – царевна вытащит ее отсюда. Несчастный случай на охоте, горе, слезы, похороны, а сама Маша уже через пару месяцев окажется на Руси. Может, даже ребенка оставлять не придется, он пока еще мелкий, и подменить малыша несложно.

Можно.

Хочется?

Ведь не хотелось, еще как не хотелось! Интереснее остаться в Европе и играть дальше, запутывая кошачьей лапкой клубки интриг! А еще… Вот щелчок был бы всем этим дворянам по носу! Русская девчонка чуть ли не из сточной канавы – королева Франции! Ха!