На любой операции, в любых условиях он всегда был профессионалом. Я никогда не видел его расстроенным или растерянным, он всегда точно знал, что делает. При этом он был довольно прост в общении. Но то, что было трудно и непонятно для других, для него обычно было лакомым кусочком, задачей, требующей решения. В бою он был быстрым, точным, и, если необходимо, жестоким и грубым. Однако его семья никогда не знала его с этой стороны. Они видели только уравновешенного веселого мужчину, который, без сомнения, был профессиональным гольфистом, обычным парнем, который любил милые шутки и холодное пиво.
Едва ли можно было найти лучшего солдата. Это был невероятный человек. Здесь был и мой лучший друг – лейтенант Майкл Патрик Мерфи. Ему тоже еще не было тридцати, он с отличием окончил школу в Пенсильвании, где серьезно занимался хоккеем. Ему предлагали место в лучших университетах на факультете права, но однажды он круто поменял курс и направился в ряды Военно-морских сил США. Майки обожал читать – это было его страстью. Любимой его книгой была «Врата огня» Стивена Прессфилда – это бессмертная история о сопротивлении спартанцев у Фермопил.
У него был немалый опыт службы на Среднем Востоке – до этого он уже был в Иордании, Катаре и Джибути, в районе Африканского Рога. Наши пути в SEAL начались в одно и то же время, и нас, вероятно, притягивала друг к другу страсть к колкостям и шуткам. А еще мы оба не могли уснуть, если находились хоть под малейшим давлением со стороны. Наша бессонница объединяла нас так же, как и юмор. Мы раньше болтались вместе по полуночи, и я искренне могу сказать, что ни с кем больше так не смеялся.
Я всегда шутил по поводу его нечистоплотности. Бывало, мы ходили в патруль каждый день в течение нескольких недель, и у нас практически не было времени на душ, да и смысла его принимать не было – ведь, скорее всего, уже через несколько часов ты опять будешь сидеть по самую грудь в болоте. И вот пример обычного разговора между нами – унтер-офицером второго класса и лейтенантом SEAL:
«Майки, Боже мой! От тебя несет дерьмом! Почему бы тебе в душ не сходить?»
«Не сейчас, Маркус. Напомнишь мне об этом завтра, ладно?»
«Принято, сэр!»
Для своих родных и близких он всегда приобретал подарки в невероятно большом магазине, известном также как Транспортная система США. Я помню, как на день рождения своей невероятно красивой девушке Хизер он подарил дорожный конус в оберточной упаковке. На Рождество он подарил ей один из мигающих красных огоньков, которые устанавливают на такие конусы ночью. Конечно, в оберточной бумаге. Однажды мне на день рождения он подарил знак «Стоп».
И надо было видеть его дорожную сумку. Это был огромный обшитый карманами вещевой мешок, похожий на те, которые носила его любимая команда «Нью-Йорк Рейнджерс». Это был, пожалуй, самый тяжелый багаж во всем военно-морском флоте. Но на нем не было значка «Рейнджерс». На нем была лишь фраза: «Руки прочь».
Не бывало такой ситуации, по поводу которой он не смог бы отпустить какую-нибудь колкую шутку. Майки один раз в жизни попал в ужасную ситуацию, которая едва не стоила ему жизни, и один из парней попросил его рассказать, что случилось.
«Ой, ладно, брось, – сказал бравый лейтенант Мерфи, будто это была тема, которая его уже достала. – Ты всегда припоминаешь эту старую историю. Забудь уже».
На самом же деле еще и двух дней не прошло.
Он же был самым отважным офицером из всех, кого я когда-либо встречал, лидером по своей натуре, великолепным «морским котиком», который никогда в жизни не отдавал бессмысленных приказов. Почти всегда в его речи звучало «Пожалуйста» или «Не возражаешь?». И никогда «Сделай то, сделай это». И никогда он не позволял другим старшим по званию офицерам старшего или младшего состава отчитывать одного из своих парней.
Он настаивал, чтобы провинившийся остался с ним. Он всегда принимал удар на себя. И если выговор был справедливым, он наказывал по заслугам. Но лучше было даже не пытаться в обход него накричать на одного из его парней, потому что Майки, если его разозлить, становился очень опасным противником. А такие ситуации ему очень не нравились.
Он великолепно держался под водой, был прекрасным пловцом. Была, правда, и проблема: плавал он не слишком быстро, но это был единственный его недостаток. Однажды мы были на трехкилометровом тренировочном заплыве, и когда наконец я доплыл до берега, то не смог отыскать Майки. Наконец, я его увидел. Он плескался в воде где-то в четырехстах метрах от берега. «Боже, что-то случилось», – промелькнуло сразу у меня в голове.
Я ринулся обратно в ледяное море, чтобы спасти его. Я не слишком-то быстро бегаю, но довольно быстро двигаюсь в воде, так что доплыть до него не составило труда. Но я должен был догадаться.
«Убирайся отсюда, Маркус! – крикнул он. – Я – красная гоночная машина! У меня больше всего оборотов из всех офицеров! Не мешай мне, Маркус, не сейчас! Ты здесь с гоночной тачкой имеешь дело!»
Это мог быть только Майк Мерфи. Если бы я рассказал эту историю любому бойцу в нашем взводе, не упоминая имени, а потом спросил бы, о ком она, каждый бы догадался, что это о Майки.
В самолете напротив меня сидел первый главный старшина Дэниел Ричард Хили – еще один отличный «морской котик». Ему было тридцать семь, ростом он был метр девяносто, был мужем прекрасной Норминды, отцом семерых детей. Он родился в Нью-Гэмпшире и поступил на службу ВМС в 1990 году, впоследствии продвинулся по карьерной лестнице до команды спецназа и умел почти свободно разговаривать по-русски.
Мы с Дэном служили в одном экипаже в 1-й роте SDV в течение трех лет. Он был немного старше, чем большинство из нас, и относился к нам как к своим детям, будто ему собственных не хватало. И он любил всех нас одинаково – обе большие семьи – его жену и детей, сестер, братьев и родителей и в равной степени другую семью, которая до сих пор базировалась в Бахрейне. Дэн был даже хуже, чем Майки, когда дело касалось защиты своих ребят. Никто никогда не смел повысить голос ни на одного из нас, если он был неподалеку.
Дэн прилежно охранял свою команду, изучал каждое задание с абсолютной тщательностью, собирал данные, проверял карты, схемы, фотографии, все разведданные. Кроме того, он внимательно следил за грядущими заданиями и всегда старался, чтобы его ребята были на передовой. Ведь для этого нас тренировали, нам нравилось быть в гуще событий. В определенной степени Дэн был строг со всеми. Бывали времена, когда мы не сходились с ним во мнениях. Он неизменно верил, что его вариант был лучшим, практически единственным. Но в душе он всегда желал нам только добра. Дэн Хили был отличным «морским котиком», примером того, каким должен быть старшина – железным человеком, великолепным стратегом, который знал свою работу от А до Я. Я беседовал с Большим Дэном почти каждый день своей военной жизни.
Где-то над нами, с наушниками, в которых играл рок-н-ролл, раскачивался в своем гамаке унтер-офицер второго класса Шейн Паттон – двадцатидвухлетний парень из Лас-Вегаса, штат Невада. Он занимался серфингом и скейтбордингом. Мой протеже. Я был основным связистом, Шейн – моим помощником. Будто младшая копия Майка Мерфи, он тоже любил отпустить смелую шутку и, как и следовало ожидать от «морского котика», прекрасно нырял с аквалангом.
Мне было сложно разделять взгляды Шейна, потому что мы очень отличались. Я однажды зашел в центр связи, а он в это время пытался заказать себе шкуру леопарда через Интернет.
«На кой она тебе нужна?» – спросил я.
«Чувак, да она же такая крутая!» – ответил он, сняв последующие возражения.
Большой, крепкий парень со светлыми волосами и сравнительно высокомерной ухмылкой, Шейн был невероятно умен. Мне никогда не приходилось говорить ему что-то. Он всегда знал, что делать. Поначалу он меня немного раздражал – знаете это чувство, когда даешь подробные указания молодому парню, а оказывается, что он уже все сделал. Так было всегда. У меня ушло немало времени, чтобы привыкнуть к тому факту, что моим помощником был паренек почти такой же умный, как Мэтт Аксельсон. И это почти что максимум, который можно ожидать от человека.
