Маленькая девочка прозвенела в колокольчик, удобно усевшись на широком плече десятиклассника, и учебный год начался.

Нас, четверых, поставили в классе у доски и попросили представиться. Ребята смотрели на нас насмешливо, вероятно, прикидывая, как будут подшучивать над голоногими новичками.

- Мы служим в военной части №… - сказал я, - пока воспитанниками. Проходим военную подготовку.

Наши имена: Петя, - Петя сделал шаг вперёд, склонил голову, и чётко отступил назад, - Алёна, Зосима, и я, Саша. Будем учиться в вашем классе до поступления в Суворовское училище. Вопросы есть? – один мальчик поднял руку:

- Чему вас учат в воинской части?

- Обороне и нападению! – не моргнув глазом, ответил я.

- Драться учат? – загорелись у мальчишек глаза.

- Конечно! – пожал я плечами.

- Научите?!

- Кроме запретных приёмов, и только на уроках физкультуры, если физрук позволит…

- Ребята, садитесь на места. Вы, наверное, хотите сидеть вместе? – учительница сразу поняла, что, если нас рассадить, класс долго не успокоится, расспрашивая нас о службе в армии.

На первых партах сидеть было мало желающих, там нас и разместили. Если бы посадили сзади, все бы оглядывались, а так сохранился порядок.

- Ну, вот, ребята, и начался наш последний год. Вместе мы проучились три года, все, кроме новичков. Меня зовут Валентина Петровна! – с улыбкой представилась она, - Нам предстоит с вами проучиться год, и я рада, что вы знакомы с военной дисциплиной. Надеюсь, и по успеваемости вы будете не в последних рядах.

Немного поговорив ещё о том, как ребятам отдыхалось на каникулах, немного посмеялись и разошлись. Первый учебный день был окончен.

Когда мы вышли, сразу были окружены одноклассниками, которые засыпали нас вопросами о военной службе. Девочки не отставали от мальчишек. Как же! Красавица Алёна тренируется вместе с мальчиками! Наравне!

Энтузиазм детей не иссяк даже после того, как мы описали все тяготы и невзгоды военной службы.

Ещё бы! пока не испытаешь на собственной шкуре, не поймёшь.

К примеру, некоторые пацаны с нашего двора завидовали моим шрамам. А стоит им получить ожог, будут проклинать всё на свете. Больно очень.

Отделаться от ребят нам удалось, только объяснив, что нам пора на тренировки. В связи с началом учебного года распорядок дня изменился, теперь наши занятия будут проходить во второй половине дня, а уроки готовить будем вечером. Для этого нам выделили кабинет для самоподготовки.

Это было очень удобно: было с кем посоветоваться, тем более, каждый вечер с нами присутствовал один из учителей школы, где учились старшие ребята. Мы ведь учились в отдельном корпусе, для учеников младших классов.

Мы хотели проводить Петю, но мальчик сказал, что побежит сразу в часть.

А мы пошли домой, переодеться и попить чаю, отметив начало учебного года.

На тренировках мне не давали покоя специальные комбинезоны, для скрытного проникновения в лагерь противника, или для разведки. Иногда мы проводили ночные учения, и, надев маски, становились практически невидимыми, снимая предупреждённые посты солдат-срочников.

Девятнадцати-двадцатилетним парням было очень обидно, когда, связанных по рукам и ногам, с автоматом, пристёгнутым к обездвиженному телу, мы притаскивали их, привязанными к жерди, кряхтя от натуги. Всё же весу в них было от семидесяти до восьмидесяти килограмм.

Обычно мы действовали четвёркой: я, Алёнка, Зяма и Петя. Вчетвером и таскали «языков».

«Языки» грозили нам жестокими карами, но потом, посмотрев на наши тренировки, предпочитали дружить со всеми нашими ребятами.

Так вот эти комбинезоны я хотел взять с собой на будущее дело. То, что оно будет, я не сомневался, как не сомневался и в том, что дело будет самым опасным. Наверняка весть о кражах распространилась среди связанных между собой людей, и если первая кража могла сойти, как случайная, то вторая уже должна насторожить их, а, возможно, в очередном сейфе уже не будет ничего ценного, одни ловушки.

Тем не менее, пока нам давали проверенные наводки, не доверять заказчикам повода не было, а так как за этим стоял мой отец, понятно, что сдавать нас пока не собирались.

Думал я долго, и придумал обходной вариант. На построения мы одевались в чёрную красивую форму воспитанников части, в такой я ездил на похороны матери. Если добавить к этой форме пионерский галстук, выглядело вообще здорово. Красное на чёрном.

Поговорил с полковником, и нам разрешили выходить из части в форме. Только посоветовали снять кокарды и петлицы, чтобы не выдавать принадлежность к части. Эмблемы с красным знаменем и буквами «СУ» тоже отпороли.

Так и ходили в школу, на зависть всем ребятам, поселились в казарме, времени бегать домой уже не оставалось. Пока не случился выходной день.

- Давно не были дома! – первой сказала Алёнка, - Надо бы проверить, как там дела, печку протопить. Петя, ты с нами?

- Нет, я в часть сначала, и вам не советую в форме ходить в ту часть города. Сбегайте, переоденьтесь.

- Почему это? – удивились мы.

- Не любят там нас.

На мои вопросы Петя ничего вразумительного не сказал:

- Смотрите, дело ваше, потом не жалуйтесь, – и побежал на автобус. Мы переглянулись, и поехали в свой район, где нас знала каждая собака, и где мы могли появиться в любом обличье, хоть голышом. Так думал я, совершенно не догадываясь, что форма бывает важнее содержания, и что лучше бы я появился возле своего дома голышом.

Мы вышли к стадиону, и увидели две группы ребят, готовых к стычке. Пришло время очередных разборок, чтобы выяснить, кто сильнее, чья группировка круче, потешится, одним словом.

Мы втроём, не снимая школьных рюкзачков, встали в первых рядах наших ребят. Против нас стояла Лёнькина команда, пацанов двадцать, не меньше.

- А, подкрепление прибыло! – криво усмехнулся Лёнька, - Сами не справляетесь? Силы Умиротворения приглашаете?

- Ты что болтаешь, придурок? – крикнул я.

- А ты, Ряха, думаешь, если спорол шеврон, то я не знаю, что ты из Сил Умиротворения?!

Я не понял, как оказался возле него и вбил ему в рот его гадкие слова. Лёня грохнулся на землю, но не обиделся, улыбаясь красным от крови ртом.

- Вот видите! Не нравится! Значит, правда!

- Ты получил за прозвище! – воскликнул я.

- Ну да?! – весело оскалился Лёня, не вытирая текущую кровь и не спеша подниматься.

Я беспомощно оглянулся, и не поверил своим глазам: от моих друзей дружно отхлынули ребята, как от прокажённых.

- Ребята, в чём дело? – не понял я, - Я ведь помочь хотел!

- Идите своей дорогой, - сказал Юрок, старший нашей местной банды.

- Юрок, мы… - пытался сказать слово я, но Юрок отодвинулся от меня:

- Запретить здесь ходить вам мы не можем, но не подходите к нам близко!

- Почему? – вырвалось у Алёнки.

- Потому! – ответил ей Юрок, - Сами знаете! – ребята, молча, отвернулись от нас и разошлись, каждый в свою сторону. Драки сегодня не будет.

- Эй, Ряха! – крикнул всё ещё сидящий на газоне Лёнька, - К нам тоже не ходи, я всем расскажу, где ты служишь!

У меня было желание раздавить гадёныша, но Зяма с Алёнкой вцепились в меня с двух сторон:

- Не трогай эту мразь!

- Кто ещё из нас мразь, разобраться надо! – крикнул Лёнька, и с низкого старта кинулся догонять своих, потому что к нему бросились уже мы трое.

- Что теперь делать будем? – потерянно спросила Алёнка.

- Что это ещё за Силы Умиротворения? – спросил я, вспоминая буквы СУ на рукаве и ребят в такой форме в своём городе. Там меня приняли за своего, и потому мои отец и брат сейчас на свободе.

- Они разгоняют демонстрации, арестовывают неугодных, недовольных властью и уровнем жизни, - вдруг сказал Зяма. – Их боятся и ненавидят больше милиции.

- Ты знал? – спросил я.

- Знал, - коротко ответил друг.

- Почему не сказал? – сильно удивился я.

- Для нас это почти идеальное прикрытие, - ответил Зяма.