– Не надо страданий излишних, брат мой божественный Сварог, хотя забота твоя приятна моему сердцу! Вот он я, Зевс, собственной персоной, с женой, сыновьями и дочерьми, братьями и сёстрами, племянниками и племянницами. И прочей родни несчитано со мной прибыло, а так же челяди мелкой на все случаи жизни. Ты за терем свой не переживай, брат мой возлюбленный многоюродный, мы на этом месте новый дом построим, – гость принюхался, сморщился брезгливо и, прикрыв нос кусочком ткани – белой, по краю геометрическим узором украшенной – добавил:

– Помнится по бывшему недоразумению, какое у коровника произошло, крупнорогатый скот у тебя в хозяйстве имелся, но ответь мне, любезный мой родич: ты ещё и мелкий рогатый скот завёл?

– С чего ты взял? Я тут другого мелкорогатого не наблюдаю, кроме твоих вон, – он кивнул на сатиров, – подмастерий или кто они тебе?

– Ароматы у тебя тут такие, будто стадо козлов мимо ворот прошло, только вот на сатиров ты зря грешишь – от них только винные ароматы исходят и никаких других. – Зевс подошёл ближе, принюхался и, свысока глянув на Сварога, молвил:

– А пока гостим, культуру у вас поправим, гигиене научим. Вот здесь, возле источника, бани поставим, а там, чуть дальше, прачечную организуем. Заноси стройматериалы, прибыли наконец! – Зычно провозгласил он, отступая с дороги.

В Ирий, одна за другой, въехали колесницы. Сначала огненные кони ввезли Гелиоса, потом влетела Ника, богиня победы, после неё Афина Паллада, следом ещё колесницы, ещё, и ещё. Не соврал Зевс: на многих, помимо скарба, ещё и доски были навалены, и камень обтёсанный, и много чего другого, необходимого в строительстве.

Сварог сначала пытался считать, сколько гостей в Ирий въехало, потом плюнул. Закрутившись огненным веретеном, полетел за сыновьями – кому–то надо ворота сорванные навесить. Тут Белобог с Чернобогом на отцовские глаза попались, их и озадачил. Через час прилетел проверить – хорошо сработали, теперь отдыхают неподалёку, как всегда мордобоем занимаются. Сварог мешать сыновьям не стал, к воротам подошёл, толкнул раз, другой – крепко держатся! Сильнее толкнул райский управитель – створки лишь раз–другой качнулись и снова встали на место.

– Не знал, что у вас принято гостей раскачивать на воротах, как будто на качелях, – вкрадчиво сказал кто–то и рассмеялся – мелко, будто горох по блюду рассыпался.

Сварог голову задрал и, увидев на створке двери Локки, хотел плюнуть с досады, да вовремя опомнился.

– И правильно, – снова засмеялся Локки, – в небо плевать неудобно: в кого бы не метился, а всё равно к тебе вернётся!

– Зато примета добрая, – огрызнулся Сварог, недобро посмотрев на гостя: сидит, ногу согнул, о колено локтём опёрся, спиной к створке ворот прислонился, будто в кресле удобном отдыхает. А рядом жерди торчат, меж собой на манер лестницы связанные, как раз две верёвочные ступеньки над воротами видны. – Не знал, что у вас принято в гости нахрапом лезть, особливо, когда ворота заперты!

– Я не один, – нараспев произнёс гость, – там, за воротами ещё Один.

– Эка вас прорвало–то! – Сердито проворчал Сварог. – Ну, один туда, один сюда – разница невеликая, учитывая, сколько уже незваных гостей в Ирий вломилось.

– Ты не понял меня, Сварог, – ласково поправил его рыжий гость, сидя на воротах и болтая ногой, обутой в крепкий сапог. – Ударение на первой букве делай: Один. Один там. И Тор тоже. И прочие твои любимые скандинавские родственники. Открывай–ка ворота быстренько. Или нам, взяв пример с наших общих греческих да италийских родственников, тоже придётся таранить?

– Ну–ну, – всплеснул руками хозяин райского сада, – посмотри на них: что крестьяны, то и обезьяны!

– Да хоть и так, хоть и обезьяны, – усмехнулся рыжий плут, – а только незачем разбрасываться проверенными методами, тем более, такими действенными.

– Ты мне это брось, брось! – Взмахнул руками райский управитель. – С тараном шутки плохи, хотя признаю, что дурной пример одних нахалов плохой привычкой у других становится. – Нехотя согласился Сварог. Помня, что против тарана приём ещё не изобретён, вставил ключ в замок, но не удержался, съязвил:

– А что, лестницами не пользуетесь для вторжения на чужую территорию? Чай, не зря с собой издалёка пёрли, готовились, как вас в дверь попрут, в окно лезть из вежливости великой? Не надорвались случаем? – Ядовито поинтересовался он, на что Локки ответил:

– У нас здоровье хорошее, мы ж на пище простой живём, раздельное питание практикуем. Всё больше рыбу едим, да мясо, а яблоками молодильными не балуемся, и киселями себе жиры на боках не наедаем.

– Скажи ещё, что вы и сурицу не пьёте, и вообще трезвенники – и я слезу пущу!

– Не понимаю я твоего настроя, Сварог. Мы ж с радостью к вам шли, мы ж не на войну, мы так, идём мимо, смотрим – ворота. Дай, думаем, постучимся. А лестницы на всякий случай захватили, думали, на дуб твой лезть придётся, чтобы хозяину дома почтение засвидетельствовать. Ты ж всё оригинальничаешь, гнездо в дупле себе свил, всё птицу из себя строишь.

– Ну конечно, то-то я смотрю, что у нас тут ворот несчитано-немеряно! На каждом облаке ворота, идёте вы, бредёте, воротные половинки считаете, а тут надо же – не удержались. Ну не хотели ко мне в Ирий лезть, да в пустынном нашем месте мимо промазали и в аккурат попали! Не удержались, постучались – думали Валгалла, а тут Ирий. Ну, развернулись бы назад, да к себе и топали. Мы б тут поплакали дня три, да как-нибудь утешились бы.

– Не по–родственному было бы лишить тебя, брат мой божественный, и домочадцев твоих радости культурного обмена, – ответил хитрый змей Локки, потряхивая давно нечесаной гривой рыжих волос.

– Какой культурой с вами, варварами, меняться?! – Возмутился райский управитель, всё ещё надеясь отвертеться от роли гостеприимного хозяина. – Да у вас, викингов скандальных, на обмен окромя драк да сквернословия ничего культурного и нет вовсе! – крикнул во всю глотку, но его уже никто не слушал.

Ворота как были на замке, так и остались закрытыми, а со стен давай гости сыпаться. Сварог посчитал, сколько лестниц приставили, но сбился. А скандинавы в колонну построились, и в райский сад промаршировали. Хозяин Ирия хотел возмутиться, но только открыл рот, как тут же задохнулся от едкой вони, длинным шлейфом тянувшейся за скандинавской роднёй.

– Вот от меня плохо пахнет, да?! – просипел он, кашляя и сморкаясь. – Вот я козёл душной? Посмотрим, Ладушка, что ты теперь скажешь! Да ты теперь на меня не надышишься, не нанюхаешься! Я ж тебе, жена моя милая, парфюмом благоухать буду – на фоне этих вот, отродясь немытых.

Утерев нос рукавом, Сварог хотел вернуться к жене, чтобы высказать всё, что думает о её обонянии, но, взглянув на ворота, похолодел и метнулся к ним. Провернул ключ, вытащил, в карман положил и с чувством выполненного долга повернулся к створкам спиной. Не успел сделать и шага, как послышалось, будто кто скребётся. Остановился, нахмурился, думая, спрашивать, кто там шарошится, или не рисковать? Но выбор сделали за него: с той стороны гнусаво, жалобно и, в то же время с нескрываемой наглостью, затянули:

– Ой, да помогите нам, погорельцам, сами мы не местные, от поезда отстали, а документов у нас отродясь не водилось, зато детей малых воз и телег обоз. Дяденька, пустите воды напиться, а то так жрать хочется, что мы и переночевать у вас согласные, особливо, ежели одежонкой ещё поделитесь да деньжонок немного дадите!

– Да что ж это делается! – вскипел Сварог, заворачиваясь огненным вихрем. – Вход воспрещён! Особенно погорельцам!

Через миг он был возле жены, на кухне. Схватил её за плечи, развернул лицом к себе и отступив на шаг, потряс перед лицом вытянутым указательным пальцем. Лада подняла бровь, потом приподняла скалку и постучала по ладони левой руки. Сварог на всякий случай отступил на шаг, но успокаиваться не собирался.

– Вот ты мне прекращай, прекращай, говорю, без моего ведома всякую гадость во сне рассматривать! – Закричал он, потрясая кулаками. – Вот у других жёны как жёны, чего доброго во сне смотрят и богачество мужьям предсказывают, а ты? Ты?!! Ты что удумала, ты по свету меня пустить хочешь? Побираться?!