А вот мама - смертельно усталая и больная - поддерживает идею подруги:
- Доктор Сима права. Пусть люди на Западе узнают, что женщины-врачи обречены сидеть дома, как в тюрьме, и ничего больше не могут сделать для своих больных.
Сорайя тоже согласна, хотя понимает, как рискованно далекое путешествие.
- Послушай, Латифа, жизнь так сложна! А вдруг это поможет изменить положение? Вы встретитесь с важными людьми - доктор Сима знает, что говорит!
Папа разрывается на части: он должен сопровождать нас в Париж в качестве махрама - у женщин ведь нет паспорта, - и тревогой за Дауда, его молодую жену и Сорайю - как их оставить?
- Единственная проблема - безопасность семьи. Если талибы обо всем узнают, когда часть семьи будет в Кабуле, а остальные - в Париже, мы попадем в опасное положение, нас могут разлучить навсегда.
Мы принимаем решение после совета с друзьями. Итак, мы отправимся в Париж - мама, папа, я и еще одна девушка по имени Диба, она тоже организовала подпольную школу. Один из двоюродных братьев проводит ее до Исламабада со своим паспортом. Все устраивается очень быстро: до Пешавара мы поедем микроавтобусом. Пакистанские визы все еще действительны.
28 апреля, около 5 часов утра, к дому подъезжает такси, и мы отправляемся на автобусную станцию.
Диба и ее кузен присоединятся к нам в Пакистане - им еще нужно уладить проблему с визами и паспортом.
Официально - мы едем в Пакистан, как и в прошлый раз, потому что маме необходима медицинская помощь. Как ужасно оставлять в Кабуле Дауда, Марию и Сорайю, они словно заключенные в тюрьме - просто слезы наворачиваются на глаза! Путешествие будет тяжелым: вечный страх попасться, быть арестованным усугубляется сегодня секретностью отъезда. Конечно, конечный пункт назначения остается в глубокой тайне. Нам даны точные указания: мы должны прибыть в Пешавар, потом в Исламабад; в столице Пакистана следует связаться по телефону с посольством Афганистана в Париже. Нам сообщат, где мы должны получить заказанные специально для нас и заранее оплаченные билеты. После этого мы отправимся в посольство Франции в Исламабаде, чтобы получить французские визы. И наконец, если все пройдет нормально, мы полетим в Париж самолетом авиакомпании Арабских Эмиратов, с посадкой в Дубае.
На границе я холодею от страха. Приходится ждать 45 минут. Пакистанцы высаживают из миниавтобуса всех хазарейцев, проверяют их паспорта, потом все-таки пропускают.
Миновав границу, мы едем на машине в Пешавар и на один день останавливаемся в гостинице. Не знаю, как родственнику Дибы удалось так быстро получить пакистанскую визу для них двоих, но они присоединились к нам, как и было условлено.
Я должна позвонить в посольство Афганистана в Париже - номер телефона записан на клочке бумаги. Женщина, которая мне отвечает, осторожна: она говорит банальными фразами, так, ничего определенного, спрашивает, кто я, все ли приехали, "мы позвоним вам завтра"... Мне кажется, нас проверяют, боясь прослушивания. Я вешаю трубку, и мы ждем наступления следующего дня.
Утром все налаживается.
- Вы можете отправляться! Запишите название агентства и адрес, номера ваших билетов. Вас ждут.
Три часа пути в Исламабад. Я совсем не знаю столицу Пакистана, но сейчас мне не до туристических радостей. Наша затея - такое невероятное приключение для меня, что я готова ко всему, даже к самому худшему.
Первое осложнение: человек в агентстве с удивлением и непониманием смотрит на записанные мною номера билетов.
- Билеты с такими номерами никто не резервировал...
Мы выходим на улицу в недоумении и тревоге. А вдруг это ловушка, что, если так они нас проверяют? Не знаю, нужно позвонить в Париж и все прояснить.
- Да-да... Извините, мы ошиблись, дали вам неправильные номера билетов. Вы записываете?
Возвращаемся в агентство и на этот раз получаем билеты.
Теперь можно отправляться во французское посольство за визами. Перед зданием - очередь, как это ни странно. Нас ждут, но кто именно? Как обойти стоящих у двери людей?
Я обращаюсь к охраннику-пакистанцу, но он отвечает:
- Вы должны записаться!
Приходится общаться на английском с другим служащим:
- Я должна кое с кем встретиться в посольстве.
Он мгновенно реагирует:
- Да, вам назначено, проходите!
Он ведет нас внутрь, обращается к одному из коллег, потом куда-то звонит.
Через несколько минут мы сидим в кабинете французского чиновника, который разглядывает нас со смесью любопытства и недоверия. Он говорит по-английски с двоюродным братом Дибы, но я все понимаю:
- Вас пятеро, но уехать должны только четверо! Почему так получилось? Меня никто ни о чем не предупреждал!
- Я не еду, мсье, я только сопровождал мою кузину до Исламабада.
Француз успокаивается, протягивает нам бланки, которые необходимо заполнить для получения виз.
- Вы не обязаны заполнять все графы. Впишите главное. На какой срок рассчитано ваше пребывание во Франции?
- Неделя, возможно, десять дней...
За несколько минут мы получаем настоящие французские визы, а тем, кто стоит в очереди на улице, придется, возможно, ждать месяцы. Очень редко посольство выдает визы сразу четверым.
Чиновник прощается с нами, желает счастливого пути.
Первый этап пройден. Второй разворачивается в аэропорту Исламабада. Кузен Дибы прощается, мы заполняем формуляры, предъявляем визы.
Полицейский как-то странно смотрит на нас. Я начинаю паниковать.
- Странно... Два паспорта и четыре визы? Как это возможно? Каким образом вы их получили? Неужели французское посольство просто так выдало четыре визы... Вот так легко... Не понимаю...
Ответ был отрепетирован заранее.
- Мы едем навестить во Франции афганских девушек. Этот господин - мой отец, он нас сопровождает.
- Каких девушек? Зачем? Объясните мне внятно цель вашей поездки.
- Нас ждут в Ассоциации молодых афганок.
Он хмурится, задумывается, потом куда-то уходит. Как я боюсь, что он обыщет мою сумку и найдет чадру - доказательство, что мы приехали из Афганистана!
До границы, пока мы ехали по территории Афганистана, снимать чадру было нельзя, придется ее надеть и на обратном пути. Я знаю, что многих молодых женщин не пропускали именно из-за чадры, - что ж, если пограничник все-таки найдет ее - тем хуже!
