Азиат и ухом не повёл – лишь допив чай до конца, он равнодушно обронил:

— Мистер Педро отдыхает, сегодня не его смена. Скорее всего, он в баре.

Я кивнул в знак понимания, покинул сторожку и поспешил в бар. Пока я шёл, на улице мне не попалось никого навстречу. И не удивительно! Осень, воскресенье, все дрыхнут. Кому охота будет переть в такой ранний час в холодину?

Однако рано я обрадовался, накаркал! На абсолютно пустом перекрестке, когда я переходил дорогу, вдруг, откуда ни возьмись, из-за угла бесшумно вылетел автомобиль. Вихрем он пронесся мимо меня буквально в сантиметрах пятнадцати, чуть не сбив насмерть. Признаюсь, душа у меня ушла в пятки, после всех этих соображений с Кингзом. Я нервно потянулся было в карман за пистолетом, но опасность уже, кажись, миновала – машина скрылась в подворотне, и снова всё стихло.

— Чтоб тебя в асфальт закатало, гонщик херов! — выматерился я и пошёл дальше.

Когда я пришёл в бар, я с удовольствием для себя обнаружил там Педро. И не одного! С ним были Стэбби с Бакшот. Странно, а ведь раньше Педро с ними не общался-то особо.

Ребята меня заметили, окликнули, и я подошёл к столику. Мне уступили место, и к нашей компании живо подскочил смышлёный парнишка-официант, несущий в руках кружки и пиво.

— Грасиас, амиго! — Педро приветствовал меня и сразу же, без долгих приготовлений, приступил к делу. — Смотри. Помнишь, я говорил тебе про брата? Он добыл тебе конверт. Внутри фотографии, на них Крикет в борделе со шлюхами – нюхает кокс, курит траву и, в общем, весело проводит время. Крикет женатый, семейный человек, так что представляешь себе тот пиздец, если этот конверт попадёт в руки его жене. К тому же, копов могут очень заинтересовать кокс и конопля. На дворе же не девятнадцатый век.

— Я тебя понял.

Я откупорил бутылку пива, отхлебнул прямо из горла и, вытирая пену с губ, спросил:

— Где живёт Крикет?

— Крэблвуд, новый район. Тот самый, помнишь? Ты ещё на фронт уходил, а его только начинали строить. Крикет живёт в доме на окраине. Вот адрес. Ты его дом сразу узнаешь – маленький, ладненький, чёрт бы его драл.

— И что же мне делать? — почесал голову я. — Не вломлюсь же я к нему в дом!

— Совершенно верно, и не надо вламываться, — согласился Педро. — Тихо-мирно придёшь, знаешь, типа к нему по личному делу, по-дружески. Без крика, без шума. Скажем, тебе нужно узнать кое-что про Кингза. Чем больше, тем лучше. Честный обмен! Ты ему – компромат, он тебе – инфу. Всё, как и положено у джентльменов.

— А мы тебя прикроем! — дружески поддержал Бакшот.

К Крикету решено было ехать вечером. Допив пиво, мои кореша двинули вербовать и вооружать пацанов с района Локэш, а я пока решил сходить в местный спортзал и потягать штангу. До вечера оставалась ещё уйма времени, и мне хотелось чем-то себя занять.

Качалка находилась от моего дома совсем недалеко, всего в паре кварталов, так что я пошёл пешком. Выйдя из бара на свежий воздух, я потянулся было за сигаретами, но передумал – курить мне не очень-то хотелось, на самом деле. На улице было очень свежо, дул порывистый, резкий ветер, и складывалось такое ощущение, будто вот-вот скоро пойдёт дождь. И предчувствие меня не обмануло – не успел я миновать и полдороги, как с неба вдарил гром, и полило, как из ведра. Накинув капюшон куртки, я что есть мочи побежал к тренажерке, чтобы не вымокнуть и не простыть ненароком.

К счастью, вскоре в пелене ливня показалось здание, на вывеске которого красовался карикатурный цирковой атлет. Я с размаху распахнул дверь, ввалился внутрь качалки и скинул с себя промокшую до последней нитки куртку.

— Ну и погодка сегодня. — уныло подметил тщедушного вида парень на расепшене.

Не говоря ему ни слова, я протянул деньги за занятие, а сам повесил куртку на вешалку и ушёл тренироваться.

Народу сегодня было немного. Я подошёл к скамье и начал разминаться: наклоняться во все стороны, разрабатывая все суставы и сухожилия с мышцами, приседать… Лишь затем я приступил к штанге – набросил на гриф два блина по тридцать фунтов и стал делать жим лежа. Мышцы с непривычки болели, но это было приятное чувство. Немного позанимавшись, я решил увеличить нагрузку и добавить ещё пару блинов, но так, чтобы не изнурять себя.

Как я и ожидал, время пролетело незаметно. Обратно к бару я вернулся, когда на часах уже было семь вечера. Ребята уже ждали меня у входа – в том же самом пикапе, на котором мы ездили на склад. Единственное, пикап теперь был другого цвета. Перекрасили, что ли?

Когда я залез в машину, внутри я обнаружил Стэбби, Трэя, Бакли и ещё каких-то двух незнакомых мне негров. По всей видимости, их завербовали сегодня. Оба негра были худые, один был одет в потёртые светлые джинсы и серый свитер, другой – в твидовый костюм. Поздоровавшись и пожав всем находившимся в машине руки, я забрался на сиденье рядом с водителем.

— Йоу, Стэбби! — весело сказал я. — Не перебрали ли мы с прикрытием? Хватило бы тебя одного.

— Лучше перебдеть, чем недобдеть, dog! — хохотнул тот, и машина рванула с места.

Мы ехали по вечернему Лас-Либертаду, и я невольно залюбовался пейзажем. В мокром от недавнего ливня асфальте отражались низкие свинцовые тучи, повисшие над городом, и переливались неоновые огни. Народу на улицы вышло много. Все спешили урвать момент, пока не было дождя – кто-то выгуливал собак, кто-то – возвращался с попойки. За окнами быстро мелькали одноэтажные домики, коих в Локэше было навалом. Вдруг они резко пропали, и начался район с многоквартирными домами. Я вздохнул – район был уж очень похож на мой родной, в котором когда-то жила наша дружная семья.

Я задумался и мыслями снова перенесся к событиям войны. Пулеметы и винтовки, танки и самолеты, взрывы и выстрелы. Адский оркестр в моей голове играл свою ужасную демоническую кантату, не переставая ни на миг.

Африка, историческая родина. Я очень отчётливо запомнил оборону одного небольшого алжирского городка. В тот день мы дали фрицам жаркий бой – их было в полтора раза больше, зато мы вооружены были лучше, минами и пулеметами. Я был подобен ангелу смерти за своей трофейной «циркуляркой» MG-42. По правое плечо от меня, словно воплощение Ада, сидел Грэгори Грэмси и хладнокровно расстреливал немцев из снайперского «Спрингфилда».

Нацисты напали в полдень, когда царило самое пекло. Я прошил длинной очередью дюжину из них, но они, сволочи, дали ответный залп из артиллерии. Один из снарядов разорвался в футах двадцати от моего дота. И без того оглохшего от тарахтения пулемета, меня тогда сильно контузило.

— Приехали, homie, — вырвал меня из потока мыслей голос Стэфана. — Давай, братан. Мы тебя прикроем. Удачи.

Я вышел из машины и осторожно направился к дому Крикета. Он напоминал обычную лачугу, ничем не отличимую от других построек в Локэше, но если присмотреться, можно было заметить, что он как-то более изысканно обставлен, что ли. Облицовочный кирпич, белая оградка, садовые гномы на лужайке. Идиллия, словом.

Я тихонько приоткрыл кованую калитку, ступил во двор и направился по каменной дорожке к входной двери. Окна в доме горели, и из приоткрытой форточки до меня донеслись голоса. Значит, хозяева были дома.

Вдавив дверной звонок, я стал ждать.

Две минуты показались для меня чёртовой вечностью. Я уже подумывал, стоит ли нажать на звонок покрепче, как неожиданно дверь резко распахнулась, и на пороге возник коренастый лысый негр – в грязной майке, шортах и очках-авиаторах.

— Ты кто, бля, такой, ниггер? — скороговоркой выпалил он. — А ну съебался, пока я свой Кольт не достал!

— Я пришел предложить сделку.

— Пошёл ты нахуй со своей сделкой! Сейчас я сосчитаю до пяти, хуесос вонючий, и если ты не свалишь…

Негр потянулся было к полке, силясь нашарить там свой Кольт, но мои ребята оказались шустрее. Молчаливой грозной стеной они материализовались рядом и расчехлили оружие. У Крикета челюсть так и отвисла.