Этот природный, дикий запах вскружил Тоги голову. Одновременно с помутнением пришло четкое осознание – от девушки пахло так, как всегда пахло от представительниц прекрасного пола его вида. Вот оно как, значит? А он еще удивлялся странной привязанности! Выходит, некоторые человеческие девы и драконши пахнут одинаково, отсюда и запретное, странное влечение, которое он не мог объяснить сам себе…

Догадка отрезвила, и Тоги отпрянул от разомлевшей Джилл.

«Пойдем к лагерю» – сдержанно предложил он, – «надо чтобы твои раны обработал настоящий лекарь».

– Ладно, – девушка пожала плечами и посмотрела на Тоги разочарованно, удивленно и немного обиженно.

Он подставил ей спину, подсадил, аккуратно помогая головой, молча довез до повозки и, оставив там, направился к своей клетке. Дракон пролежал там до вечера, а потом, глянув, какая поднялась луна над полосой горизонта, вспомнил о задуманном ранее разговоре.

Далеко на западе полыхало зарево, поднималось над скалами желтыми и алыми вспышками, скручиваясь бесшумными смерчами по спирали уходило в темную высоту.

– Сколько же их там? Неужели все сюда идут? Слишком много! – разглядывая нетерпеливый пламенный пляс, поразился Криспэлл.

– Может, и много, а может, и нет, – неопределенно ответил Шагрэй. – Ты на огонь не гляди – это сорки развлекается. Сильный сорки он и в одиночку такой иллюминации наделает, что мало не покажется.

– Нет, не развлекается, – вмешался в беседу Учеников молчавший до этого Фредрик. – Он нас из убежища выгнать хочет. Охотники всегда так делают. Найти убежище в скалах не так-то просто – вот огневик и полыхает на все лады, чтобы мы решили, будто все кругом уже в пламени и побежали из своих келий прочь, будто крысы с тонущего корабля.

– Хех, так может и стоит убежать, пока не поздно? – прищурил глаза осторожный Шагрэй. – Нам с облавой силой не меряться.

– Нельзя, – отрезал Фредрик. – Они того и ждут, чтоб мы на открытое поле вышли. Так мой Учитель говорит, а он уже не одну облаву пережил и живым остался. Будем сидеть в убежище – оно спрятано хорошо, может и не найдут.

– А если найдут? – присоединился к недоверчивому апарцу Криспэлл. – Я бы все же ушел, так оно спокойнее!

– Так иди, – с насмешкой рыкнул на рыжего Фредрик. – Думаешь, они только с запада подошли? Охота есть охота – если обкладывают, то со всех сторон.

Пока парни спорили и размышляли, любуюсь причудливостью огненных узоров, Таша стояла чуть в стороне и в беседу не лезла. Новости о приближающейся облаве тревожили принцессу не меньше других. Глядя на остальных Учеников, она видела разную реакцию на удручающие новости: кто-то паниковал, кто-то не обращал внимания – однозначного вывода сделать не получалось. Фредрик, например, оставался спокоен, как и его Учитель могучий молчаливый некромант Лункас; а вот Шагрэй с Криспэллом явно нервничают и в любой миг готовы покинуть убежище, лишь бы не ждать без действия надвигающуюся расправу.

Оставив собратьев по профессии на западной стене амфитеатра, Таша направилась в свою келью. На каменном полу аскетичного жилища недвижно лежали мумии. Вернее, бывшие мумии – уже как пару дней собакоголовые существа медленно, но верно обрастали мясом, становясь крупнее и массивнее. Процесс протекал без лишней торопливости – мертвым спешить некуда.

Натянув в подсознании прочную нить ментальной связи, Таша почувствовала, как потекли в ее голову отголоски чужих эмоций. Ощущались они как-то очень неоднородно, неестественно: будто дрожали маревом, трепетали и метались по сторонам рваными рывками.

В голову девушки приходили резкие, мощные волны песьего ликования, которые тут же сменялись тяжелым давлением человеческой боли и тоски. Таша морщилась, но терпела – калейдоскоп эмоций рвал мозг изнутри.

Кагира все это время был рядом – сидел, прислонившись спиной к стене, и молчал, наблюдая за Ученицей. Привыкнув за долгое время путешествия к повадкам четырехрукого зомби, Таша понимала, что такое молчание обычно означает одобрение – значит, пока она все делает правильно. Правильно – только зачем? Уже три дня прошло с того момента, как Таша наладила связь со странными мумиями-подделками.

– Учитель, – она наконец решилась задать вопрос. – Скажите, почему мертвая полуэльфийка велела мне найти на черном рынке именно этих мертвецов?

Кагира медленно повернул голову, буравя девушку черными дырами глаз, ответил:

– Некоторые мертвые бывают невероятно чуткими, дитя. Даже взглянув на чужого некроманта, они знают, кого он поднимал раньше, с кем был связан, и какова была эта связь. Ты же помнишь темноморских собак из сада Зиуры?

– Помню, – кивнула Таша. – Они пришли ко мне с радостью, будто всю жизнь… смерть ждали, что их позовут. И мне было хорошо вместе с ними, будто их ликование перешло ко мне. С людьми ведь не так? – принцесса вопросительно склонила голову. – От людей исходят лишь безысходность и тоска, они хотят покоя. Только псы рады служить человеку и в жизни и в смерти…

– Так и есть, – кивая, ответил Кагира. – Только, видишь ли, дитя, мертвые псы всегда будут слабее людей. Звериная нежить не обладает той мощью, которая есть у человека. А эти создания, хоть и несовершенны, – лохматая голова кивнула в сторону псиглавых мумий, – все же полулюди…

У входа раздались шаги и стук по камню.

Таша обернулась. На входе стоял Фредрик. Он уважительно поклонился Кагире и прошел в келью. Взгляд Ученика остановился на мумиях.

– А они изменились, – прокомментировал он с удивлением, – и сила в них появилась, – парень понимающе взглянул на Ташу. – Впечатляет.

– Ты единственный, кого впечатлило, – устало улыбнулась ему Таша. – Криспэлл сказал, что если так долго возиться с каждым мертвяком, то до хорошей битвы можно самому не дожить. Шагрэй, кажется, был с ним согласен.

– Не принимай всерьез! У этих балбесов одни драки на уме, – отмахнулся могучий Ученик, переводя тему. – Очень мало некромантов могут поднимать нежить одной волей. Расскажи, как это?

– Да я и не знаю, что сказать, – смутилась от похвалы Таша, – просто бужу их ото сна. Зову…

– Слушай, твои мумии вчера ведь ходили, а теперь опять лежат?

– Я велела, – честно призналась Таша. – Так им легче тянуть из потока силу – я ведь дать не могу.

– Это и странно, – почесал затылок Фредрик, а потом удивленно глянул на девушку. – Погоди, ведь зомби не ложатся на землю?

– Я объяснила им, что надо лечь – иначе сила не скопится внутри, вся растратится сразу на движения.

– Объяснила? – на лице Фредрика мелькнула недоверчивая усмешка. – Ты что же, беседы с ними ведешь?

– Да, – невозмутимо кивнула Таша. – Или ты думал, что я, как Криспэлл с Шагрэем, луплю свою нежить почем зря, а потом удивляюсь – почему не слушается?

– Э-хех, – понимающе хохотнул Фредрик. – Все равно трудно поверить, что псиглавцы твои по приказу на землю укладываются.

– Они же псы наполовину, а псы некроманта сами слушаться хотят. Человеческое в них, конечно, противится – но головы собачьи сильнее.

– Век живи – век учись, – снова одобрил Ташу Фредрик, а потом с заговорщицким видом добавил. – Знаешь что? А научи-ка ты их кое-чему еще…

Матушка Миртэй ждала его в своем фургоне. Тоги знал это наверняка, ощущая, как волнуется под ногами нижний поток силы. Поток отчетливо тянул его по тропе туда, где мирно паслись в тени большого дуба черные мулы.

Когда дракон, ступая бесшумно и мягко, приблизился к ним, флегматичные животные взглянули на него устало из-под длинных ресниц. В этих взглядах крылось что-то осуждающее, морды мулов выглядели не слишком приветливо. Тоги никогда не считал себя трусом, но где-то в глубине души на секунду мелькнули сомнения, и он чуть не повернул назад. «Я ведь дракон! Не пристало мне считаться с мнением каких-то мулов!» – урезонил сам себя, приседая перед небольшим зашторенным окном и стуча по стеклу когтем.

– Кто там? – раздалось внутри.