Я гнала от себя грустные мысли и пыталась сблизиться с семьей, разговаривая со взрослыми и играя с детьми.

Но все-таки один сюрприз меня ждал. Уже когда смеркалось, всех собрали на кухне и выключили свет. А Ли́са торжественно вынесла большой торт с шестнадцатью свечами. Они спели мне мою первую американскую Happy Birthday song, а потом сказали:

– Загадывай желание.

Я зажмурилась, чтобы сделать это, но вместо мыслей о желании передо мной возникли лица моих родных. Меня пронзило первое острое чувство одиночества эмигрантки, которым будут пропитаны мои следующие 20 лет жизни. Чувство, которое не пройдет, пока у меня не будет своей семьи.

За несколько дней, что я пробыла с новой семьей, я поняла, что там много недопонимания. Тетя часто кричала на своих детей, а Ли́са разговаривала с Кристи только командным голосом, тем же, что и со мной. Когда Ли́са с сестрой забрали торт, чтобы разложить его по бумажным тарелкам, она подошла ко мне, взяла за руку и тихо сказала: «Все будет хорошо, ты привыкнешь».

Следующие два месяца были самыми сложными месяцами в моей жизни. На меня навалилось сразу все. У меня были большие трудности в учебе. Языковой барьер не позволял мне усваивать и половину материала. А кроме учебы я больше ничего не делала. Домашние задания я делала до полуночи каждый вечер и все равно получала плохие оценки. А промежуточные тесты я просто заваливала. В России я изучала британский английский и недооценила, насколько калифорнийский американский звучит иначе. Ли́са и Педро оказались совершенно бесполезными в том, чтобы как-то помочь с языком. Когда я подходила к ним с просьбой объяснить мне непонятное слово или концепцию, просто отвечали: «Читай словарь или учебник».

Всей семьей мы собирались только на поздний ужин, который мы ели перед телевизором. Чаще всего за любимым шоу Ли́сы «Рози О’Доннел», в котором я ничего не понимала. На завтрак мы каждый день ели сухие хлопья с молоком, на обед я делала себе сэндвич, а на ужин чаще всего была паста с фрикадельками из полуфабрикатов или бургеры – мы разогревали замороженную котлету и клали ее между белых булок. Ничего из этого мне не было вкусно, но я ела, ела гораздо больше, чем привыкла есть, потому что мне казалось, что я все время голодная. За два месяца я поправилась на 10 кг, но это меня не сильно беспокоило. Меня беспокоила учеба. Я впервые в жизни почувствовала себя отсталой и глупой.

Спустя полтора месяца с тех пор, как я прилетела в США, мне разрешили позвонить маме. После недолгих рассказов о семье и быте я поделилась с ней своими трудностями в учебе и в том, что не уверена, что смогу сдать экзамены в конце семестра.

Мама дала мне крутой совет: «Подойти к каждому учителю и расскажи, что у тебя происходит, и попроси посоветовать, как тебе учиться». Спроси их: «Что мне нужно сделать, чтобы получить по вашему предмету пятерку?»

Я так и сделала. Я пошла ко всем учителям и постепенно выстроила с ними отношения. Кто-то готов был со мной дополнительно заниматься. Кто-то договорился, что другой ученик будет давать мне пользоваться их записями лекций. Кто-то просто сказал: «Дай себе время освоить язык. Если раньше ты училась хорошо, то все наладится, как только преодолеешь языковой барьер».

Постепенно, с каждой лекцией непонятных слов становилось все меньше. По мере того, как я заполняла пробелы в языке, заполнялись пробелы моей ассимиляции к американской жизни.

Я начинала привыкать к мысли, что реальность, в которой я оказалась, сильно отличается от моих представлений о жизни в США. Мы никуда не выбирались. По выходным каждый занимался своим делом.

Так прошли сентябрь и весь октябрь. За все это время я прожила только одно яркое событие: праздник Homecoming8. Это торжество случается раз в году в американских школах и университетах и буквально переводится как «возвращение домой» всех выпускников. По традиции Homecoming связан с футбольным матчем, перед которым выступают школьный оркестр и танцевальный ансамбль. Накануне выбирают короля и королеву школы – самых ярких и популярных парня и девушку, и в конце игры их награждают коронами. А на следующий день после футбольного матча все собираются на Homecoming dance – бал выпускников. В «Дон Луго» училось несколько иностранных студентов, и была традиция давать им звание «принцессы» или «принца» школы. Это, конечно, было незаслуженно, без какого-либо голосования, но все равно жутко приятно и волнительно. Нам предстояло предстать перед всей школой во время круга почета по футбольному полю в середине футбольной игры. Круг почета делался на кабриолетах.

Идея мне нравилась, но было два но:

1) У меня не было ни одного красивого платья.

2) Принцессу обязательно должен был сопровождать ее принц. Хоть какой-то представитель мужского пола.

Я решила избежать как минимум неловкости, а как максимум унижений и просто не пойти ни на игру, ни на бал. Нет парня, нет платья, нет проблем. Но когда я заявила Ли́се, что не хочу в этом участвовать, она попыталась переубедить меня.

– Ты обязана это прожить, ты запомнишь это событие на всю жизнь, – сказала Ли́са.

– Где же взять платье, – вздохнула я и деликатно поинтересовалась, не можем ли мы взять часть из $200, которые Ли́са должна была получить от организации на мою одежду.

– Вообще-то я планировала на эти деньги купить тебе зимнюю одежду, но ладно.

Помимо этих денег, программа перечисляла нам каждый месяц $100 на карманные расходы, но эти деньги Ли́са тоже забирала себе.

Мы пошли в магазин, где я перемерила 30 платьев. Многие были фантастически красивыми, но нам не по карману. Я расстроилась и снова начала отказываться от идеи бала, но тут увидела прекрасное маленькое черное платье с деликатным кружевом поверх синтетической ткани. Со скидкой оно стоило $34,99. Мы купили его, а потом подобрали к нему туфли за $19.

Оставался только один недостающий фактор: принц. Я не помню, как в моей жизни появился он. Но как по волшебству. Возможно, кто-то из учителей сжалился над иностранной студенткой из России, оставшейся без пары на бал, и уговорил парня по имени Эндрю сопровождать меня.

Корону мне торжественно вручили накануне и объяснили, как ее правильно надеть. С трепетом юной принцессы я предвкушала свой первый в жизни бал. За час до того, как Эндрю должен был за мной заехать, мы перебрались к сестре Ли́сы, чтобы проводить меня красиво. Эндрю появился на пороге ровно в назначенное время с подарком в виде небольшой розы, которую привязал ленточкой к моему запястью. Точно такая же розочка была приколота к карману его пиджака. Эндрю был очень милый, галантный и вел себя так, как будто я действительно была принцесса, а не упитанное иностранное недоразумение, которому подарили корону из сострадания.

Это было мое первое настоящее свидание в Америке, и я страшно волновалась. Я едва знала Эндрю и настолько проигрывала американским девочкам нашей школы, что вообще не понимала, что он делает в этот вечер со мной. Когда мы вышли из дома, он деликатно провел меня к своей машине. Я увидела белоснежный седан. Прямо как в сказке, подумала я. Я чувствовала себя Золушкой, с которой случилось чудо: платье, принц, белая машина и красивый дом, из которого меня провожали на бал.

И так же как и в этой сказке, я знала, что в полночь все это превратится в тыкву. И мой ненастоящий принц, и красивый дом, и незаслуженная корона – все это окажется лишь временной иллюзией.

За время, что я прожила в семье Ли́сы, у меня было всего два повода для радости. Первый – тот самый бал.

Второй – ежемесячные встречи ассоциации иностранных студентов. Наша группа напоминала саммит «Большой семерки», на который внезапно нагрянули русские и потеснили всех остальных. Европейцев было по одному человеку от каждой страны, зато наших сразу трое. Миша и Саша жили всего в получасе от меня, в гораздо более богатом районе Сан-Бернардино. Они попали в Калифорнию без конкурса, по платной программе обмена. В Сан-Бернардино по утрам не пахло коровами, как в Чино. А по выходным ребята не сидели дома, как я, пока приемные родители зарабатывали на жизнь, а колесили со своими успешными американскими семьями по Калифорнии и Неваде. Всего за месяц они увидели Санта-Барбару, Сан-Франциско и даже Лас-Вегас. Они явно получали от Калифорнии намного больше, чем я.