— Это… очень длинная история, — закинула руку на затылок, словно собираясь его почесать, ответила Астрид. — Но я не лгу. Он действительно там. В гуще всех этих событий.
— Но, как твоя душа оказалась здесь? Ведь ни одна смертная душа не может сюда проникнуть? — удивилась она.
— Меня сюда направили с помощью слов, произнесённых на рунном языке, — отвечала блондинка.
— Выходит, ты оказалась здесь отнюдь не случайно, — задумалась Валка, слегка почесав подбородок. — А, Кемуэль… это же…
— Да… Абстрагирус. Он погиб в Долине Обречённых, и его душа вернулась в Рай. Он и направил меня к Вам. Чтобы Вы помогли остановить безумие, — голубые глаза источали неподдельное волнение и тревогу: — Вы ведь отмените атаку на Ад? Там же Иккинг! Он наверняка сейчас смертен, и, если ангелы придут…
— … они убьют его вместе с другими, — завершила мысль Валка. Беспокойство девушки за своего возлюбленного передалось и ей.
Неожиданно у командира ангелов возникла в голове идея, что можно предпринять. Только она собралась её озвучить, как из амулета вновь послышался голос её отца:
«Дочь моя, есть ещё кое-что, о чём ты должна знать. Я узнал об источнике силы, питающем Десятую Обитель Великого Храма. Сила эта безудержна и опасна. Она и есть источник твоего безумия. тебя. Остерегайся этой силы, ибо, надев амулет, она попытается найти новый источник, на котором будет паразитировать».
Неожиданно, из живота Ангелины поспешила вылезти наружу жуткая, мерзкая слизь серебристо-белого цвета.
— Что с Вами происходит? — в ужасе Астрид прикрыла рот левой рукой, уставив палец и свой ошалелый взор на её живот.
Валка сжала зубы от неприятных ощущений. Режущая боль пронизывала её нутро. Однако длилась она недолго. Через секунды три Валка ощутила небывалое, душевное облегчение. Как зверь, с которого скинули сто плотно прижимающих его к земле цепей. Валка вздохнула легко. Будто человек, наслаждающийся приятным моментом в своей жизни.
— Во имя Бога, я не понимаю… АААА!!! — истошно завопила Хофферсон, когда в её нутро стремительно стала пролезать эта непонятная сущность, что спешно покинула Валку. Было ясно одно — амулет, что передал своей дочери Неприкаянный, гнал от своей владелицы омерзительного рода нечисть. Нечисть, что многие годы владела сознанием, разумом и телом Валки. Ангелина обрела рассудок после стольких лет пребывания в плену у непонятной субстанции…
Астрид согнулась. Пытаясь отдышаться, словно после марафона, она оперлась ладонями на свои колени, припав к холодному полу. Валка опасалась худшего. Ибо женщина не успела заметить, насколько быстро (если не молниеносно), отвратительная субстанция успела проникнуть в юную девушку. К сожалению, опасения Валки подтвердились.
— НЕТ!!! Прочь из моей головы!!! — кричала Астрид, словно в адских конвульсиях. Она согнулась пополам, крепко взявшись за голову. Несчастная сжимала зубы с такой силой, что они едва не поломались, а глаза — чуть не полопались от напряжения.
— Не игнорируй меня… мой шшшёпот повсссюду… и нигде… меня…. множессство… не борисссь сссо мной… ссстань единым целым… сссо мной… не сссражайссся… вссссе попытки напрассссны… Никто не преодолеет сссилу моего зсссова… — ужасный, оглушительный шёпот проносился в голове Астрид с такой мощью, что казалось, она оглохнет… Затем шум начал усиливаться и разборчивость в нём стремительно угасала… Девушка старалась сопротивляться… Неожиданно её сердцебиение усилилось. Она начала стонать от боли… кричать… но при этом, ей казалось, что никто не слышит её.
Так и было. Валка лишь видела, как девушка сходит с ума… Как неведомая сила, что её саму удерживала, как животное в клетке, постепенно одолевает несчастную. Валка присела рядом с ней, громогласно повторяя ей несколько раз:
— Астрид, борись с ней! Не дай ей завладеть твоим разумом! Ты — сильная. Сражайся! Не слушай её шёпот! Не позволяй ей одерживать над тобой верх, ломая разум и душу! Борись, Хофферсон!
Однако шёпот приобрёл такую силу звука, что мощный, разносящийся по всему подземному своду голос Ангелины, не доходил до ушей Астрид. Неразборчивые слова разрывали связь с её прежними целями, стремлениями, мыслями… Только этот, с ума сводящий шёпот начал обволакивать её с головы до ног. И, вдруг… спустя пару секунд… всё закончилось.
Астрид приподнялась и выпрямилась, подобно генералам ангелов. Теперь она, а не Валка, смотрела на всё вокруг холодным, непроницаемым взглядом. Голубые глаза переливались неестественными оттенками серебра. Девушка сложила руки по бокам, и крикнула так громко, что находящиеся в десяти метрах от двери генералы услыхали её голос:
— Валка, ты — предательница! — ангелы мгновенно ворвались внутрь Зала, обеспокоенные поведением сначала Астрид… А затем, Валки. Они заметили перемены во взгляде, в мимике своего лидера. — Она собирается бежать к нашим врагам. Именно поэтому Ваш командир собрал вас здесь, чтобы отменить наступление и позволить демонам спровоцировать своими безумными действиями войны на Земле! — Михаил был несколько удивлён заявлениями девушки, которую никто ранее не видел на Совете. Однако на шее Астрид больше не присутствовал защитный амулет Кемуэля. И девушка с лёгкостью, незаметно для себя, стала проходить проверку на лживость другими ангелами. Те ощущали её мысли. И, как ни странно, они узрели в словах Хофферсон чистую правду.
— Мы схватим её. Но, у нас теперь нет командира. По Закону, предателя-командира надлежит судить. Приводящий приговор и становится новым Предводителем Праведных Десяти. Но далеко не всякий может назначаться судьёй. Только тот, кто раскрыл коварный обман, имеет на это право, — цитировал Михаил один из Законов Священного Кодекса.
— Значит, я определю приговор Валке, — сухо отрезала Хофферсон, поглядывая на женщину злыми, исполненными гнева глазами. Как неожиданно для генералов, Валка вооружилась своим мечом. Лезвие загорелось синим пламенем. Она приготовилась сражаться. Защищаться. Прорубать дорогу мечом, дабы сбежать из этого Междумирья и прийти на помощь своему сыну. Однако жёсткий голос её отца вновь пронёсся шёпотом из амулета:
«Не думай сражаться! Сдайся! И надейся на милость Божью. Только так есть шанс, что ты спасёшься».
Ангелы вооружились, перегородив путь к бегству из Зала Совета. Но потом сложили мечи. Они увидели, что Валка покорно положила свой меч на стол переговоров. Астрид незамедлительно вооружилась её клинком. Сделав это, вокруг неё взвихрились белые потоки энергии, будто шквалистый ветер. Через несколько секунд из её лопаток выросли белоснежные, огромные сгустки перьев. Ещё через мгновение они образовали крылья. Меч покорно подчинился новой владелице. Астрид медленно подступила к пятившейся назад Валке. Отступать женщине было некуда. Маленький балкончик, расположенный за окном, к которому спиной прислонилась (как уже стало ясно всем ангелам) бывшая предводительница ангелов, был ей по пояс.
— Тебя буду судить Я, Валка Хэддок, — суровым, бессердечным тоном произносила Астрид, не сводя очей с «зажатой в угол» Валки. — И я постановляю — ты — виновна в измене Совету. В измене Раю. За твоё вероломство я, Астрид Хофферсон, приговариваю тебя к смерти.
— Астрид, подожди! Неужели ты готова перечеркнуть всё, ради чего стремилась, одним отвратительным поступком? — внезапно в голубых глазах мелькнул почти не зримый проблеск. Душа Астрид словно услышала её сквозь терзающий шёпот странной субстанции. Она вновь предприняла попытку одолеть зло, проникшее в неё. Её силы хватило лишь на две секунды. Затем очи сменились сероватыми бликами — хладнокровными, жёсткими, лишёнными милосердия. Спустя ещё две секунды всё было кончено.
Астрид пронзила клинком сердце Валки Хэддок. Пылающее синее пламя не сожгло душу зеленоглазой женщины (как можно было подумать). Однако её крылья посыпались огромным снопом. Так умирали ангелы — их крылья перьями сыпались на землю… в остальном, их смерть была схожа с гибелью земных людей. Последнее, что узрела юная Хофферсон после исполнения «приговора» — слёзы, стремительно побежавшие по щекам матери Иккинга. Нутро девушки вновь попыталось справиться со злом, что опутало её. Боль от ужасного действия, давала настоящей Астрид сил. Однако и в этот раз их не хватило, чтобы одолеть внутреннего врага. Валка словно поскользнулась и, спустя мгновение, угодила прямо в бездонный серый мрак, стремительно падая, растворяясь в его непроницаемом, серебристом покрове.
