У меня скрутило живот от перспективы разговора с тем, кто тоже прошел через Адский лагерь, но я убедил себя, что это просто от волнения. Я свернул записку и прилепил ее к обратной стороне телефона, чтобы не забыть позже оставить голосовое сообщение. Стефан отдыхал бы в выходные только в том случае, если бы после моего ухода ему сделали лоботомию. Минуточку… Плохие мысли. Как бы то ни было, проще оставить ему сообщение, чем звонить в тот момент, когда на мой взгляд он должен взять трубку.

- Итак… у нас с тобой, - сказал Зиг, указав на меня и себя, - теперь все в порядке. Да?

А я должен был на него злиться? За что? Я был так занят катанием на американских горках с Джейкобом и его местью Бернхарду, что даже не задумывался о том, почему Зиглер чувствует себя обязанным. Я покосился на него, надеясь, он что-нибудь добавит, напомнив, о чем идет речь.

Но Зиглер просто хмурился, уставившись на руль. Я держался, наблюдая за ним краем глаза. Он так и сидел целую минуту или даже полторы. И в конце концов, когда я подумал, что мне придется заговорить первым, Зиг сказал:

- Наверное, я должен был рассказать тебе о тех документах.

Ах, да, документы. Каждый человек, с которым я был знаком, подписал их. Включая Джейкоба.

- Собственно, когда я начинал здесь работать, была куча всевозможных бумаг. Просто, чтоб ты знал.

Я смутно припоминал, как подписывал что-то пока не устала рука. Я кивнул.

- Я даже подумал… Подумал, может, ты слишком далеко зашел, беспокоясь об Интернете.

Одно дело, если только обо мне нельзя было найти информацию. Как бы не так. Еще был Стефан. И Адский лагерь. Если ни о ком из нас, кто более или менее целым вышел со станции «Гелиотроп», невозможно найти упоминания в Сети, если само это место стало невидимым - это почти то же самое, что отрицать, что это когда-либо происходило.

И это бесило меня до ужаса.

- А в пятницу я позвонил Варвику в офис, - сказал Зиг, - и он дал мне еще три экземпляра, для Нэнси, Кэтлин и Робби…

- Проклятье, только не дети.

- Да уж. И их соглашения были еще запутаннее моего, потому что они несовершеннолетние.

- И как ты это им объяснил?

- А что объяснять? Все знают, кто такие ПсиКопы. Думаю, это первый раз, когда они впечатлились моей работой, с тех пор как вылезли из подгузников. Уверен, будь я экстрасенсорной половиной команды, им бы понравилось еще больше, - он пожал плечами. – Но тогда мне пришлось бы везде видеть всех этих призраков.

- Они вовсе даже не везде.

- А… Мой дом. Есть? Ну ты понял.

Нет, не понял.

- Твой дом есть что?

- Ты видел там кого-нибудь? Кроме моей жены и двух детей?

- А-а. Нет, не видел.

Зиглер медленно выдохнул и сполз по сидению. Я даже не представлял, что он был так напряжен.

- За пару лет до рождения Кэтлин у Нэнси случился выкидыш. Теперь Кэтлин клянется, что ее «старшая сестра» общается с ней через спиритическую доску.

- Сомнительно, учитывая генофонд и тот факт, что ты настолько не экстрасенс, насколько только возможно.

- Но ты бы увидел, если бы там что-то было. Или услышал, или почувствовал.

- Полагаю, да. Если только твоя дочь не ясновидящая, или дух, с которым, как ей кажется, она разговаривает, всего лишь символизирует собой ее будущее «я». Как-то так. Я не очень хорош в этом… - как и во всем чуть более продвинутом, типа принципа белого пузыря. Черт. Могу поспорить, Лизе бы понравилось играть в «что если?» с Зиглером. А потом оба в голос заявили бы, что мне надо получить настоящую подготовку.

Зиг кивнул.

- Ясновидящая. Да уж. Это было бы неплохо.

Вряд ли бы он так думал, проведя с Лизой недельку-дуругую, но я не стал об этом говорить.

- Кэтлин… Она не может прекратить говорить о тебе. Ты произвел на нее неизгладимое впечатление.

Сначала я подумал, что дети Зига просто фанаты всего сверхъестественного, но увидев, что он по-прежнему избегает зрительного контакта, понял, что тут что-то большее, и Кэйтлин с ума сходит от «психов» так же, как Джейкоб. Я потер правый глаз. Бедный Зиг. Я подумал, хорошо, что втрескался не Робби, но решил держать свои соображения при себе.

- В общем… Если это все… - я просто физически ощутил желание Зиглера вытолкать меня из машины. Насколько я мог судить, мы с ним квиты. Все, кого я знаю, подписали какие-то тупые документы о защите моей «конфиденциальности», а он нехотя, но добровольно предоставил большую часть информации. Хотя мы с ним далеко не приятели.

- И еще только одна просьба, - я решил, раз уж у меня есть конец нити, который надо завязать, надо выжать из него последнее одолжение, пока Зиг еще чувствует себя виноватым. – Подвези меня.

Зиг несколько секунд смотрел сквозь лобовое стекло, а затем кивнул.

- Хорошо. Куда?

- В центр.

- Сейчас?

Чем дольше я об этом думал, тем тяжелее становилось, и тем сильнее увеличивалась вероятность, что Зиг тоже отступится. Я был чертовски уверен, что не хочу ехать туда один.

- Сейчас.

Я объяснил Зигу, куда мне надо. Он проверил боковые зеркала, включил передачу и съехал с обочины.

Я проглотил «аурасель» и рассматривал пейзажи за окном, пока Зиг вел машину по скоростному шоссе. Призраки здесь были не слишком плотными, но полосы казались слишком узкими и близкорасположенными, особенно когда мы проезжали под мостами и сквозь тоннели. Я закрыл глаза и и попытался решить, что буду говорить, ничего не придумал и снова открыл глаза.

Зиг съехал с шоссе и пробирался по лабиринту улиц с односторонним движением под железнодорожными путями. Над головой прогрохотал поезд, один из тех, которые останавливаются в десяти кварталах от фабрики. Мне даже не нужно было его ждать. Было бы здорово проветриться по дороге домой, прокатившись в старом металлическом вагоне с кружащейся от «аураселя» головой.

Я бы не остался в одиночестве. Есть много вещей, о которых стоит поразмыслить и которые могли бы составить мне компанию. А если в вагоне окажется призрак, можно просто сойти и дождаться следующего поезда.

- Хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил Зиг.

Да.

- Нет, - ответил я. – Я сам, - можно было сказать, что раз уж его колотит от визитеров с того света, с тех пор как мы разорили гнездо создателей зомби, то что приключится с ним при виде заключенных? Не стоит создавать проблемы такому хорошему и порядочному копу, как Боб Зиглер. К тому же, я чувствовал, что он выполнил свою часть, доставив меня сюда, и теперь я должен действовать сам.

Зиг выгрузил меня у входа в высоченный бетонный небоскреб, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не кинуться вслед за отъезжающей «импалой».

Войдя в Городской исправительный центр, я предъявил свой значок на стойке регистрации. Я не имел привычки брать с собой оружие, когда не был на дежурстве, но зато в кармане пальто припрятал пару пачек «Мальборо». Охранник сказал, что в зоне посещения сигареты не разрешены, и вынудил оставить их в шкафчике. Черт, плакала моя валюта.

Следом за охранником с каменным лицом я зашел в лифт, и двери кабины схлопнулись чертовски быстро, не так как в Роузвуде. А еще на них обнаружилась куча кнопок и замков, и, судя по всему, они были пуленепробиваемые. Охранник был накачанным черным парнем с прямой как палка спиной, как у копов, начавших спонтанно размножаться в Роузвуде, тех самых, которые не из пятого и не из двенадцатого участка, и следивших за мной, как стая ястребов, фактически за мной не наблюдая. Я был абсолютно уверен, что мужик, ехавший со мной в лифте - всего лишь охранник, поскольку никто, кроме Лизы, не смог бы узнать, что я заявлюсь сюда. Ну и еще Зиг.

Мы прибыли на восьмой этаж, вышли из лифта и прошли мимо комнаты посетителей, где ребенок ревел громче сирены круизного лайнера, и еще мимо одной такой же, где сидел, развалившись на пластиковом стуле, парень в оранжевом комбинезоне, а его посетитель – возможно, жена – пилила его так, что он, должно быть, мечтал вернуться в свою камеру.