– Вид заставляет голову идти кругом, – толкнула её в бок маленькая смуглая девушка, что сидела на соседнем месте, с ногами взобравшись на подушку. По её тёмным волосам, крупным глазам и лицу не сложно было угадать сирийское происхождение.

– Да, какой огромный город. Гораздо больше Фессалоники, не говоря уже о других, – согласилась Клеопатра. – Жаль, что приходится видеть его так.

– Тебе нужно забыть о своей прошлой жизни, – серьёзно сказала та.

– Я не рабыня, Айя, и я не должна быть здесь.

– Но ты здесь. Тебя купили за три с половиной тысячи денариев, что очень дорого, поверь. Меня, к примеру, уступили всего за тысячу, – Айя посмотрела на неё. – Хотя твоя цена оправдана, ведь ты красива, да и умна… грамоту знаешь.

– Плевать мне на то, за сколько меня купили. Я не рабыня. Произошла ошибка, и мне нужно рассказать об этом Сатиру. Уверена, что он поймёт, – Клеопатра заметно разозлилась, сжав кулаки. Она была чуть ниже среднего роста, загорелая кожа отливала бронзовым оттенком, пшеничные волосы освободились от упавшего на шею платка и раскинулись по плечам, голубые глаза горели пронзительным упорством.

– Может ты и права, но я хочу дать тебе совет, – осторожно сказала сирийка. – Не перечь господину и выполняй свои обязанности, чтобы не получить жестокий урок. Тебе придётся делать то, ради чего тебя купили, а иначе ты не дождёшься освобождения.

– Нужно поговорить с Сатиром, – не сдавалась она.

– Поговоришь, но пока смири свою гордыню. Наш господин добр – он дал тебе возможность как новенькой сидеть сегодня на трибунах, чтобы ты увидела, чем они тут занимаются, но не путай его доброту со слабостью. Даже не думай о побеге. В чужом городе тебя быстро найдут. Сначала будут пороть, а на второй раз получишь кандалы.

– Как меня угораздило попасть в лудус? Не могу поверить, что меня купили, дабы я выполняла грязную работу для гладиаторов, – вздохнула Клеопатра. – Я мало что понимаю в этом деле.

– Тебя научат. Можешь учиться уже сейчас, – ответила Айя, – ведь тебе нужно будет делать то, чем и я занимаюсь.

– Могу представить.

– Да, наша работа не так уж плоха. Множество рабов позавидовали бы тебе, особенно те, кто гниёт в рудниках или ворочает грузы в порту. Или ты хочешь утюжить землю мотыгой весь световой день? Нет, я благодарна богам за это место, – уверила её сирийка. – Ты будешь убираться в лудусе, помогать в приготовлении еды, носить воду для мытья. Иногда может потребоваться размять кому-нибудь затёкшие мышцы или помочь врачу с ранеными. Перед боем ты будешь помогать гладиаторам облачаться в доспехи, а потом раздевать их.

– Мне раньше не доводилось служить, – сказала девушка.

– Ко всему можно привыкнуть. Теперь ты будешь частью семьи, как и я.

– Семьи?

– Все гладиаторы одного лудуса называют себя семьёй. Например, мы – Аврелианцы, ибо глава нашего дома – Марк Аврелий Сатир, иногда же говорят «Красная семья» от имени нашего лудуса, – объяснила Айя. – Конечно, строго говоря, в семью входят только выходящие на арену, но мне нравится думать, что и остальные – оружейники, инструкторы, врачи и рабы – тоже являются частью большой семьи. Мы поддерживаем друг друга и служим хозяину не только на арене.

– И все в этой вашей семье равны?

– Вовсе нет. Есть старшие и младшие. Всего у гладиаторов пять рангов, и бойцы высшего ранга зовутся предводителями или первыми столпами. Именно они и следят за порядком в школе, остальные должны подчиняться, если не хотят получить по голове от старших.

– Разве в лудусе нет охраны? – удивилась Клеопатра. – Почему не стражники следят за порядком?

– У Сатира среди гладиаторов совсем немного рабов, которых нужно было бы принуждать биться. Большинство выбрали этот путь добровольно, и господин доверяет им даже больше, чем наёмной охране, поэтому охранников ты увидишь разве что на входе, а внутри всем распоряжаются предводители. Ну, и Виктор, конечно. Он прежде был гладиатором, а теперь всегда находится при Сатире, защищает его и помогает в самых важных делах.

– И за мужчинами мне тоже придётся прибираться? – продолжала расспрашивать девушка.

– Не надейся на то, о чём ты подумала, – фыркнула сирийка. – Только прибираться и всё. Хотелось бы мне, конечно, остаться наедине со столькими мужчинами, ведь я не красавица, как ни посмотри… однако не выйдет. Мужчины и женщины живут в разных крыльях школы, если ты ещё не поняла. Хозяину ни к чему сложности из-за смешения – они должны думать прежде всего о поединках. Мы работаем и живём в женской части, и наши начальники – первые столпы среди женщин.

– Я ни о чём таком не думала…

– Так или иначе, пока хозяин тебе не разрешит, ты не имеешь права ложиться с мужчиной. Тебя купили для работы, а не для того, чтобы ты беременела. Эту привилегию надо заслужить, да и то я веду речь больше о гладиаторах, а не о простых рабах.

– Я слышала, что Красный лудус весьма уважаем в Эфесе, – Клеопатра перевела разговор на другое.

– Лучший в городе и во всей провинции, – кивнула Айя. – Сатир содержит двести мужчин и тридцать женщин, гладиаторов и венаторов. В лудусе Бассиана больше бойцов, но качество у нас выше. Особенно это касается женщин. Их называют амазонками Эфеса, все они носят прозвища из старых мифов, что получают взамен своих прежних имён.

– В твоём голосе я слышу гордость, – улыбнулась девушка.

– Конечно. Кем бы я была, если бы не лудус? Так я всегда в центре внимания. Когда иду стирать бельё в город, рабыни и служанки окружают меня толпой, всем интересны слухи о гладиаторах, рассказы о наших мужчинах, чьи тела совершеннее божественных статуй. Как-то раз матрона дала мне пятьдесят денариев за скляночку с кровью Ареса… Он порезался в бане, и мне удалось собрать несколько капель, ну, я, конечно, добавила туда и своей, чтобы получилось побольше.

– Так кто будет отдавать мне приказы? – напомнила Клеопатра. – Кто главный в нашем крыле?

– Предводители – это Леэна, самая сильная среди них, Алкиона, которая была чемпионкой в своём старом лудусе, Лика, Демо и Мелуса. Впрочем, Лика сейчас живёт с Сатиром и почти не появляется в общих спальнях, а Мелуса в плохих отношениях почти со всеми и не участвует в общих делах. Из оставшейся троицы именно Леэна и Алкиона заправляют всем, но между ними соперничество, что может перерасти во вражду.

– Ты сказала, что Лика живёт с хозяином лудуса?

– Да, верно. Везучая девка, – кивнула Айя. – Она его приласкает получше жены, которая… да их даже сравнивать смешно.

– И она терпит?

– Ну а куда ей деваться? Злится, но терпит.

На арене в это время мужчины и женщины в одних хитонах играли с парой здоровых быков, что были весьма разъярены и носились, вздымая фонтаны песка. В руках у людей не было оружия, но только плети, лассо и плетёные корзины, что можно было надевать на рога. Клеопатра знала, что это бестиарии, чья задача дразнить зверей и выполнять трюки с ними, рискуя собственной жизнью. После обычно выступали венаторы, более почётные и дорогие участники игр, которые уже были вооружены и убивали животных в поединках. Удел бестиариев нельзя было назвать завидным – пара из них уже получили чувствительные удары рогами, а один едва спасся из-под копыт. Зрителей всё это весьма веселило, особенно неудачи и падения людей.

– Сегодня у венаторов немного работы, – сказала Айя. – Заколют только пару быков. Эти игры из дешёвых, а иногда бывает, что и с львами, и с леопардами бьются. У нас в лудусе шесть женщин-венаторов, с ними ты тоже будешь работать. Помни, что по рангу они стоят ниже гладиаторов, денег они тоже получают меньше… однако они всё же выше тебя.

«Ниже меня тут, похоже, никого нет».

Когда окровавленные туши уже убрали, и актёр в маске объявил, что мясо быков будет роздано зрителям, чем вызвал немалое ликование, наступила пауза в зрелищах. Её заполняли шутейные поединки клоунов, что бились на деревянном оружии, помогая себе плётками. Одни из них были наряжены в уродливые маски, другие имели какие-то физические увечья, третьи были карликами, и все они образовывали жуткую кутерьму, вздымая облака песка. В это время по рядам пошли продавцы воды и пирогов, что пробирались, лавируя между людьми с большими корзинами. В отличие от бесплатных раздач, за эту еду нужно было платить медной монетой.