Вечером мы провели инвентаризацию нашего имущества и остались довольны. У нас было три машины, из которых на ходу пока решили оставить «Шевроле-Ниву», а две другие переходили в полное распоряжение Лысого и подлежали немедленной разборке. Лысый отогнал их чуть в сторону. Здесь будет кузня, когда найдем камни, сказал он.

Кроме машин, у нас еще имелось немало полезных вещей:

Два гладкоствольных охотничьих карабина в отличном состоянии.

Сорок семь патронов двенадцатого калибра, десять из них с картечью.

Двухместная и одноместная надувные лодки.

Две малых рыболовных сети и одна большая.

Три отличные удочки и двадцать шесть закидушек.

Леска разной толщины, грузила, поплавки и крючки.

Много одежды, часть из которой годилась для носки в готовом виде, часть мы могли перешить и приспособить к условиям джунглей, а кое-что девчонки уже начали распускать на нитки.

Единственная иголка, которую берегли как величайшую драгоценность и рвали друг у друга из рук.

Три одноразовые зажигалки, одна бензиновая, и один коробок спичек.

Один станковый рюкзак и четыре обычных.

Две спортивные сумки, которые Таня с Дашей по моему совету тоже начали перешивать себе на рюкзаки. Ведь пока оставалось неизвестным, окажется для нас выгоднее оседлая жизнь или кочевая.

Двадцать два литра бензина и четыре с половиной литра машинного масла (не считая того, что мы могли слить с двигателей).

Две канистры с тосолом, на пять и десять литров, обе наполовину пустые.

Одна пустая двадцатилитровая канистра из-под бензина.

Пять двадцатилитровых канистр под воду.

Одна алюминиевая фляжка и три пластиковых бутылки, которые годились под фляжки.

Несколько литровых и двухлитровых стеклянных банок из-под варений и солений Дашиной бабушки.

Четырехместная палатка, три туристических коврика и три спальных мешка.

Несколько комплектов одноразовой посуды, годной для многоразового использования.

Одна нержавеющая ложка и одна алюминиевая.

Четыре обычных кружки и одна большая.

Две сковородки и три котелка.

Четыре хороших охотничьих ножа, два универсальных инструмента с пассатижами и множеством лезвий, одно мачете, швейцарский нож Даши и самодельный свинорез Машки Ситуации.

Газовый пистолет Даши и Танин баллончик «Гражданская оборона».

Два средних размеров топора на вырезанных мною длинных топорищах и одна ножовка.

Две лопаты – из «Хаммера» и уазика.

Три домкрата, годных для предстоящей разборки машин, а больше неизвестно пока на что.

Богатейший набор инструментов из уазика, гораздо скромнее – из «Хаммера», и еще скромнее – из «Шевроле-Нивы.

Три автомобильные аптечки.

Литровая бутылка крепчайшей самогонки, которую я, как и обещал, подарил Машке сразу после обнаружения болота, а она, скрипя зубами от душевных мук, пожертвовала на медицинские цели, чем заслужила всеобщее уважение.

– Я тут найду из чего бражку поставить, – сказала она. – Вы мне только канистры из-под тосола отдайте.

– Да уж из-под воды возьми.

– Пойдут и те. Тосол можно вылить – куда здесь ездить-то? А самогонка – она еще пригодится. Вдруг палец у кого загниет или, не дай бог, нога. Хряпнул стакан самогона – и на операцию.

Машка выразительно помахала своим свинорезом и пошла за рогатками для костра.

– Да, с медицинскими инструментами у нас плоховато, – сказал Валера. – И с лекарствами тоже.

– Ну, какие из нас врачи, такие и инструменты, – ответил я. – Палец отрезать знаний и возможностей хватит если что, может, и ногу кому отпилим, а на большее кто здесь способен?

– Хирургу надо будет выдавать больше самогонки, чем больному.

– Да ну! Вон, Машке себя поручи – она тебе все конечности ампутирует за пять минут, с шутками и прибаутками. В совершенно трезвом состоянии.

Десять дней мы вовсю занимались благоустройством на новом месте. Вкалывать приходилось хуже чем на каторге, но никто не отлынивал. Те, кто был до сих пор не в курсе, один за другим открывали нехитрый секрет: работа до упаду великолепно отвлекает от мыслей о своей горькой судьбе – на них просто не остается времени и сил. А если в придачу к обретаемому душевному спокойствию ты понимаешь, что у тебя и способов выжить других нет, то никаких дополнительных стимулов для ударного труда, кроме этих двух, тебе не потребуется.

Раньше я и не знал, что в теле человека так много мышц, и что все они могут болеть одновременно. И еще я понял смысл выражения «жопа в мыле». Работать до пота мне приходилось и раньше, но вот чтоб задница активно потела – никогда.

Остальные страдали не меньше моего, особенно девчонки. Мы старались их сильно не нагружать, выделяя дела полегче, а Машка еще постоянно одергивала хрупкую Таню и не давала ей много работать. «Ляг полежи, – говорила она, замечая, что Таня бледнеет и начинает шататься. – Отдохнешь – потом больше сделаешь». Таня послушно ложилась, отдыхала, а ожив, тут же принималась строить глазки Валере. Меня это против воли неприятно цепляло. Не то чтоб я в Таню влюбился или имел какие-то виды на нее, однако всегда неприятно, если красивая девушка вот так быстро выбирает среди нескольких мужчин не тебя, а еще кого-то. Ничего поделать с собой я не мог, хотя вообще-то мне больше нравилась рыжая Даша с ее задорным носиком.

Легче всего адскую усталость первых дней переносили Машка с Лысым. С Машкой все понятно, на то она и Машка, а Лысый единственный среди нас раньше ежедневно работал физически, да еще вел эту свою секцию по рукопашному бою. Следом за ними, касаемо прочности, шел я – все-таки в деревне вырос.

Нарубив бамбука всевозможной толщины, мы вкопали в землю столбы для хижин. Пол каждой из них подняли над землей на метр, опасаясь змей и вредных насекомых. Профессиональных плотников среди нас не нашлось, но я, Лысый и Машка могли топором не только дров нарубить, а для строительства легких тропических городушек все же не требовалось столько знаний и умений, как для возведения храмового комплекса в Кижах. Стены мы делали все из того же бамбука, на крепления шли тонкие лианы, а кое-где – шипы от жгучей колючки. Двери показались нам ненужной роскошью, и мы оставили проемы пустыми, окна не делали вообще, а до крыш пока руки не дошли.

Лысый снял с «Хаммера» бензобак, долго мудровал с ним, а потом водрузил его на высоких подпорках и закрыл сооружение с трех сторон плетнями из бамбука и лиан. Получился душ, воду в который таскали из ручья в канистре из-под бензина. На душ Лысый, по настоянию девчонок, дверь сделал – после долгих шутливых пререканий с ними. И даже повесил внутри на нее зеркало заднего вида.

Машка поделила оставшуюся картошку на четыре части и раскопала для каждой свой огородик в тех местах вокруг поселка, где сквозь кроны деревьев пробивались вниз солнечные лучи. Делянки она обнесла страшными на вид заборами из заостренных кольев и колючки, потому что мы уже видели в лесу следы, напоминающие свиные. Работала Машка безалаберно, зато быстро, и ограды получились хоть неказистые, но надежные.

Рыбалка на болоте оказалась так себе. Вася с Валерой божились, что со временем узнают повадки проклятой инопланетной рыбы и удача окажется на их стороне. С охотой дело обстояло немногим лучше, но мы надеялись позже поправить положение и здесь. А пока жили впроголодь, в основном на лягушках, радуясь одному: никто из нас еще не отравился. Все мы стали заметно стройнее, Вася отощал тоже. Его животик бессильно обвис, румяные щеки опали, и самым вкусным среди нас он больше не выглядел.

Перед нами постоянно возникали все новые и новые проблемы, которые нужно было срочно решать, причем ошибка могла стоить жизни кому-то из нас или всем. Несмотря на это, или как раз благодаря этому, с каждым прожитым днем возрастала моя уверенность в себе. Мне с детства говорили: все в твоей жизни зависит только от тебя. Учись хорошо, и со временем у тебя все будет; и я старался как только мог, и в школе, и после, и к окончанию учебы в институте еще ничего не понял, хотя тупой бездарь из моей группы сдал экзамены экстерном на третьем курсе, просто заплатив кому надо. И он в стенах нашей альма-матер был не один такой.