– Кто это? – послышался голос с заднего сиденья.

– Ой, Ксюр, ну кто-кто? Конь в пальто. Тетка Антона. Влад, долго еще будем стоять? – она обворожительно улыбнулась парню. – Хочу веселиться!

Машина плавно съехала с дорожки и, набирая скорость, помчалась прочь от коттеджа, оставляя за собой шлейф из девичьего смеха.

– Мне стыдно, что у меня такая дочь! – отец кричит так громко, что мои плечи сами по себе опускаются, а тело, словно в попытке защититься от его нападок, скукоживается на стуле.

– Леша, потише, – спокойный голос матери можно было и не услышать сквозь отцовский рев, но, как ни странно, он его всегда слышал, как, собственно, и я. – Соседи услышат, – добавила она, когда отец взглянул ей в лицо.

– Что «потише»? Что «потише»? Вон, доуговаривала меня? А теперь приходится из опорных пунктов забирать! Надо было в детстве почаще ремня давать, а теперь, видимо, уже поздно, – голос отца, сначала на тон снизившийся, снова стал повышаться. – И ладно бы пацан был, ну, тут можно понять, но ты, – он ткнул в меня пальцем, – ты же девушка, Вика! – он тяжело вздохнул.

– Пап, – начала я.

– Нет, Вика, я устал, завтра погорим. Света, сколько времени?

Мать тут же посмотрела в телефон, а отец, тем временем, на наручные часы.

– Два, – мама укоризненно глянула на меня.

– Два ночи, – обреченно вздохнул отец. Да так театрально закатил глаза, что я еле сдержала улыбку.

– Тогда я пойду? – промямлила голосом, полным осознания того, что сделала сегодня самую большую ошибку в своей жизни.

Всегда срабатывало.

– Конечно, иди, – ответил отец.

Сработало и в этот раз. Я встала и направилась к выходу.

– Совсем от рук отбилась, – это уже отец говорил матери, – с Никитой хотя бы спокойной была, а тут, – громкий вздох. Специально сделан громко, чтобы слышала я. – Одни разочарования.

Я захлопнула дверь в кабинет отца. Зашла в ванную, выплюнула уже давно безвкусную жвачку, закрыла на замок дверь и включила теплую воду. Посмотрела на себя в зеркало. Да уж. Бывали, конечно, деньки так себе, но этот, видимо, захотел переплюнуть их все. Из отражения на меня смотрела девушка с густо подведенными черным карандашом глазами. Бледный цвет лица и розовая помада на губах до сих пор держались, а вот рыжие волосы выбились из туго заплетенного хвоста с черными искусственными волосами.

Я покачала своему отражению головой и плеснула в лицо первую пригоршню воды. За ней последовала вторая, третья, и так до тех пор, пока от размазанных разводов под глазами не осталось и следа.

Я скинула прокуренные вещи и залезла под душ. Воду сделала погорячее. Мочалка с гелем для душа мне в помощь. Терлась до покраснения кожи. Хотелось смыть с себя сегодняшний вечер и не вспоминать его никогда.

Возможно, отец и прав, зря рассталась с Никитой. Хоть он и самовлюбленный эгоист до кончиков своих ухоженных ногтей, но с ним все же было лучше, чем сейчас. В голове набатом застучала нехорошая мысль, но я быстро задушила ее, переключив теплую воду на ледяной душ.

Отец разочарован, мать, скорее всего, тоже, да и я сама себе не рада.

Кости заломило от холодной воды, и я пулей вылетела из душевой кабинки, замоталась в банное полотенце и выглянула из-за двери ванной в коридор. Убедилась, что там никого нет, и мышью прошмыгнула в комнату. Залезла под одеяло и закрыла глаза.

Тело прошиб озноб. Я закусила нижнюю губу, чтобы зубы не бились друг об друга. Накрылась одеялом с головой. Зажмурила сильно глаза.

Бес. Сука. Ненавижу. В мысли тут же вторглись образ и голос молодого парня.

Модно стриженые волосы под боб-каре¹, длинная челка непременно расчесывалась пятерней и запрокидывалась назад. Голубые глаза. Тонкий нос. Чуть пухлые губы, уголки которых всегда приподняты в хамоватой улыбке, маленькая родинка над верхней губой. И в этот вечер настойчивый шепот мне в ухо.

– Давай, детка, попробуй, – приятный запах сигарет, и глубокая затяжка едкого дыма опаляет мои легкие. – Держи, держи, – он зажимает мне губы двумя пальцами и контролирует мое дыхание.

На моих глазах появляются слезы, и парень разрешает сделать выдох.

– Вот и молодец, – в его зрачках пляшут озорные бесята. – Еще разок?

Я отрицательно качаю головой и вжимаюсь спиной в трубу рядом стоящего турника. Бес делает шаг ближе, и мятный запах жвачки забивает мое дыхание.

– Вика, расслабься, – мягкий голос проникает в мою голову, словно через слой ваты.

Сначала не поняла, что происходит, почему вдруг все стало таким тягуче-вязким. Подняла взгляд на парня и утонула в омуте его голубых глаз.

А Бес тем временем не стоял на месте, сделал шаг назад и кивком головы подозвал еще ребят из компании. Мы встали в круг. Огонек зажигалки и подкуренная сигарета пошла по рукам. Я только успела сделать затяжку, как на школьный двор заехал полицейский бобик. Нас на миг осветили фары, и ребята врассыпную бросились убегать. А я? Что я? Я так и осталась стоять на месте. Страх. Паника. Все это сразу накатило на меня, и я застыла на месте, мои ноги словно вросли в землю.

– Беги, Вик! – крикнул кто-то из темноты, следом послышался громкий «ох», и я только попыталась сделать шаг, как передо мною возник мужчина в полицейской форме.

– Вот и допрыгалась, – он грубо схватил меня за шиворот и потащил к машине.

Я даже и не думала сопротивляться, так как сил ни в руках, ни в ногах не было совсем.

Я повернулась на другой бок и снова попыталась выбросить воспоминания сегодняшнего вечера из головы, но куда там. Такое явно забудется не сразу.

Нас шесть человек, и мы, тесня друг друга, сидим в заднем отсеке Уаза.

– Вика, у тебя глаза стеклянные, охренеть, как у мертвеца, – смеется Коля, что сидит напротив меня. – Сейчас, – он достает из внутреннего кармана джинсовой куртки бутылочку воды. – На, пей, – сует мне в руки пластик.

Я отрицательно покачала головой, но, когда парень протянул бутылку, поняла, что очень хочу пить, и практически выдрала ее из пальцев Коли. Залпом осушила содержимое.

– Вот это тебя вшторило, – просипела на ухо Марго прокуренным голосом.

– Разговорчики отставить, – послышалось из-за решетки, что отделяла нас от ППС-ников, которые сидели на заднем сидении.

– Да пусть поговорят, Мих, – послышался мужской голос с соседнего сидения. – Вот приедем в отделение, посмотрим, какие там они будут разговорчивые.

– Напугали, – прошептала все та же Марго, – ну вызовут родоков, и что дальше?

Я пожала плечами, но тот факт, что вызовут родителей, меня реально ввел в ступор.

– Что курила?

Я сижу напротив мужчины, его взгляд прожигает меня насквозь, и мое тело трясется от страха.

– Сигареты, – отвечаю я.

Громкий смех взорвал тишину кабинета.

– А если серьезно? – сквозь слезы, что проступили на его глазах, спрашивает мужчина.

– Так я вам и говорю серьезно, – пытаюсь я придать своему голосу уверенности.

– Павлова Виктория Алексеевна, дочь депутата Павлова Алексея Степановича, – его взгляд меняется, становится жестче, и теперь в нем нет и намека на веселье. – Вы понимаете, что бросаете тень на имя своего отца? Так и представляю заголовки завтрашней желтой прессы: «Пока отец борется с наркотиками, его дочь во всю их употребляет». Или вот еще…

– Хватит, – прервала я мужчину. – Я же вам говорю, что курила сигареты. Почему вы мне не верите?

– А что в сигаретах было вместо табака, Виктория? – ответил вопросом на вопрос полицейский.

Я пожала плечами.

– Тогда сейчас вас проводят в соседний кабинет, там возьмут кровь на содержание в ней наркотических веществ, и все сразу станет ясно. Свободны, – он кивнул мужчине с автоматом, и меня вывели из помещения.