– О, милая Маргарет, я так счастлива, что ты согласилась! У тебя золотое сердце, дитя! Ты даруешь несчастным пленникам юдоли земной утешение и…
Дослушать я не успела, потому что в этот момент меня подняли в воздух чьи-то сильные руки, а потом я оказалась подле матери. Худенькая леди всё-таки расплакалась, не совладав с собой, и её принялись утешать две остроносые дамы в одинаковых шляпках, предлагая той поочерёдно капельку бренди, нюхательную соль и апельсиновую воду.
Это незначительное происшествие чрезвычайно взволновало меня, но моя мать, заметив испуганный взгляд, которым я окинула присутствующих, улыбнулась искренней и светлой улыбкой, прошептав чуть слышно:
– Маргарет, дорогая, тебе нечего бояться. Благодаря твоему великому дару эти люди сегодня получат утешение, которое им так необходимо. Ты и не представляешь, как я счастлива иметь такую дочь, как ты!
С этими словами она склонилась ко мне и запечатлела лёгкий поцелуй на моей щеке, а затем порывисто обняла, прижав к себе так крепко, что я услышала стук её сердца. В ту же минуту меня затопила жаркая волна счастья, будто пылающий огонь пробежал по моим венам. Никогда ещё мать не была так обходительна со мной, и от её ласковых и нежных слов, обращённых ко мне, я ощутила великое воодушевление и решимость выполнить всё, что она мне прикажет.
К этому моменту общий разговор стих и в гостиной воцарилась напряжённая тишина, полная ожидания. Странные люди, собравшиеся в гостиной Хиддэн-мэнор, больше не пугали меня, и я молча наблюдала за тем, как они беспорядочно перемещаются вокруг стола, подчиняясь сумбурным приказам усатой леди.
Вскоре все расселись так, как им указала миссис Кинтор, и обнаружилось, что моё место находится рядом с ней. Мать послала мне через стол ободряющую улыбку, и я покорно опустилась на предназначенный для меня стул.
Только сейчас я заметила, что на столе лежит круг, вырезанный из бумаги, с нанесёнными на него буквами, в центре которого стоит фарфоровое блюдце. В полном молчании все присутствующие дружно взялись за руки и прикрыли глаза.
С одной стороны меня держала за руку усатая леди, а с другой – седовласый джентльмен с обветренным лицом и очень прямой спиной. Его ладонь показалась мне шершавой, словно древесная кора.
Не совсем понимая, что последует дальше, я тоже закрыла глаза и услышала шёпот миссис Кинтор, обращённый ко мне:
– Маргарет, ты должна сосредоточиться. Как тогда, когда призвала Белую Леди. Мы все поможем тебе. Помни, что сейчас ты находишься в кругу друзей и можешь дать волю своим способностям.
Подглядывая из-под ресниц я видела, как лица людей, сидящих за столом, серьёзны и напряжены в ожидании чего-то, что должно было вот-вот произойти. То ли от сквозняка, то ли из-за общей напряжённой атмосферы, царившей в комнате, но я и вправду ощутила легчайшее дуновение прохладного воздуха совсем рядом со своей шеей. В этот момент раздался явственный скрип двери, отчего худенькая леди в траурном платье издала слабый вскрик.
Содрогнувшись, я открыла глаза и увидела, что все присутствующие за столом, включая мою мать, пристально смотрят на меня, а на их лицах застыло одновременно выжидательное и почтительное выражение. Будучи девятилетней, я не привыкла к такому пристальному вниманию к своей особе со стороны взрослых, но сейчас эта маленькая власть над их душами польстила мне и придала уверенности в себе.
Кто знает, что послужило причиной всему произошедшему в тот далёкий вечер? Моё разыгравшееся воображение и желание заслужить любовь матери, или неуёмная страсть присутствующих на сеансе людей к подтверждению сомнительных шарлатанских теорий? Или же в тот вечер в малой гостиной Хиддэн-мэнор и вправду произошло нечто сверхъестественное? Тем событиям минуло уже восемь лет, а я всё никак не найду ответа и на этот вопрос, и на многие другие.
Усатая миссис Кинтор, взявшая на себя руководство сеансом и его участниками, жестом пригласила всех вытянуть руки на стол и положить кончики пальцев на край фарфорового блюдца, стоявшего в середине бумажного круга с буквами.
Мне для этого пришлось скинуть туфли и взобраться на стул, встав на колени, иначе я бы не смогла дотянуться до блюдечка. От шорохов и возни, производимых мною так несвоевременно, мать нахмурила лоб и метнула на меня раздражённый взгляд.
Миссис Кинтор, легко касаясь блюдечка кончиками пальцев, произнесла нараспев:
– Дух, ты здесь?
Несколько минут совершенно ничего не происходило, все продолжали держать пальцы на весу, едва прикасаясь к перевёрнутому блюдечку. Я застыла в неудобной позе, опираясь на локти и боясь пошевелиться, чтобы не вызвать неудовольствия матери.
Вдруг блюдце под моими пальцами будто нагрелось, и в то же мгновение я ощутила, как оно начинает неуклюже поворачиваться, мелко подрагивая под руками. Все присутствующие настороженное замерли, наклонившись вперёд, а миссис Кинтор, взявшая на себя обязанность проговаривать вслух ответы духов, громким шёпотом торжественно произнесла:
– Да, дух находится здесь, в этой комнате!
Затем она вкрадчиво спросила:
– У тебя есть имя? Как зовут тебя, дух?
Всё ещё не очень веря в происходящее, я наблюдала странную картину – блюдце, без всякого зримого участия со стороны присутствующих, принялось деловито двигаться в разные стороны, глухо постукивая по столу, а миссис Кинтор прерывистым от волнения голосом повторяла буквы, на которые оно указывало:
– Ка. Е. Эр. О. Эль…
– Это моя Керолайн! Моя бедная девочка, ты пришла ко мне! – громко прошептала печальная леди в траурном наряде и из её глаз тотчас же покатились слёзы.
– Миссис Питерс, спокойнее, прошу вас! – послышался чей-то сочувственный шёпот. – Вы можете испугать духа.
– О, спросите её, вспоминает ли она меня, – взволнованно молила миссис Питерс, не вытирая слёз, которые ярко блестели в колеблющемся пламени свечей.
В этот раз блюдце двигалось так быстро, что я не успевала следить за буквами, на которые оно указывало.
– Мне жаль, что ты страдаешь, мамочка, – бесстрастно произносила миссис Кинтор, делая паузы между словами. – Но мне хорошо здесь. Я часто прихожу к тебе, но обычно ты меня не видишь.
– Да, я чувствовала твоё присутствие! Я знала, что ты рядом! – прошептала миссис Питерс, уставясь невидящим взглядом куда-то в сторону камина. На щеках её алели два ярких пятна.
В этот момент произошла необъяснимая вещь – блюдце хаотично заметалось под нашими руками, выстукивая по столу какую-то отчаянную мелодию.
– Мы сейчас же должны отпустить её! – громко прошептала миссис Кинтор. – Повторяйте за мной: «Дух Керолайн Питерс, прощай! Мы отпускаем тебя!».
Все принялись повторять на разные лады эту фразу, а миссис Питерс достала из ридикюля чёрный платок и начала обильно орошать его слезами, судорожно вздрагивая и изо всех сил сдерживая рыдания.
Наконец блюдце успокоилось, все замолкли и даже несчастная мать, потерявшая горячо любимую дочь, притихла на стуле, прикрыв воспалённые глаза. Мне на миг стало любопытно, была бы моя мать также безутешна, доведись ей потерять меня? Но, взглянув на её встревоженное бледное лицо, я тут же устыдилась собственных гадких мыслей.
По изумлённым лицам некоторых джентльменов я поняла, что они, как и я, не ожидали подобного развития событий. Один из них, думая, что этого никто не видит, осторожно протянул руку и ощупал столешницу изнутри.
Следующим духом, с которым нам довелось пообщаться, был безвременно почивший сэр Джеймс Осборн, приходившийся отцом двум остроносым леди, носившим одинаковые шляпки. Посредством сеанса они хотели выразить отцу свою неугасимую любовь и преданность, и также испросить благословения на брак с двумя молодыми людьми, приходившимися друг другу братьями. Дух сэра Осборна выразился на этот счёт довольно туманно, но молодые леди все равно обменялись ликующими улыбками, после чего отпустили его восвояси.
Происходившее в малой гостиной настолько захватило меня, что я потеряла ощущение времени. Приглядевшись к оплавленным свечам, можно было сделать вывод, что сеанс длится уже больше двух часов и напряжение, в котором я пребывала с самого начала вечера, стало снижаться. Уверенная сила, двигавшая блюдцем, перестала пугать и тревожить меня, но природа её оставалась по-прежнему таинственной и непонятной.
