Во дворике стояла тишина. Лишь отдаленным гулом прорывался из-за стены мерный бой барабанов во вражеском лагере. Сказать, что все были поражены преображением коменданта – значило не сказать ничего. Люди, привыкшие к его доброте, доходившей порой до попустительства, обходительности, непременной вежливости, стояли словно громом пораженные. Лишь кузнец тихонько посмеивался, когда на него никто не глядел.

Но вот ритм орочьих барабанов вновь сменился. Люди понемногу зашевелились. Кто возвращался к прерванной работе, кто просто расходился по домам, дабы не мешаться под ногами. Только вездесущие мальчишки бойко поднялись на стену, чтобы полюбопытствовать – что же происходит снаружи, а потом первыми принести очередные новости. Но и там все пока было спокойно.

Служанки возвращались в цитадель, прочие женщины или ушли к себе, или помогали своим товаркам, налаживать быт без тех вещей, что успели отнести в крепостные помещения их мужья и дети с подручными. Жизнь текла так, словно и не было врага за стенами. Словно не было войны на Раэтоне.

Войдя в цитадель, Тар бегом поднялся по лестнице в свою комнату под самой крышей. Он понимал, что в любой момент его могут начать искать, но больше всего сейчас хотелось остаться одному. Слишком многое произошло за последние несколько дней. Слишком много решений требовалось принимать. И не было права на ошибку, ведь именно от его решений зависели жизнь и смерть обитателей Маркана.

В самом начале подготовки к битве с армиями Владык Тар еще наделся на помощь королевской армии, то позднее пришло осознание, что ему не на кого рассчитывать, кроме собственных сил. Для короля существовал лишь Маркан и его гарнизон, способный остановить любых врагов из вне. Армия же приберегалась для парадов, торжественных выездов и красивых учений. А он, некогда просто отосланный подальше от столицы, в результате оказался забыт. Письма с его печатью, очевидно, выбрасывались непрочитанными. И Тар начал действовать. Писать в ордена, магистраты свободных городов, к влиятельным лордам.

Но для большинства он так и остался бывшим рыцарем, разжалованным за неизвестное прегрешение и сосланным в дальнюю крепость, где-либо погибнет в стычке с врагами, либо так и проживет до конца своих дней. Мало кто понимал, что обстоятельства изменятся столь быстро, и от разжалованного рыцаря станет зависеть судьба королевства. И они-то откликнулись на призывы молодого коменданта из пограничной крепости.

Артарион повалился на кровать. Сколько дней он на ногах. Постоянно то на стенах, то в цитадели, то инспектирует запасы крепости. Укрепление, вооружение, запасы продовольствия, медикаментов, материалов. С приходом гномов стало легче. Эльфы и вовсе взяли на себя ночную стражу. И все равно постоянное напряжение мыслей, нервов давало себя знать. Тар чувствовал, что его колотит нервная дрожь. Надо было успокоиться, подумать о чем-то другом. Но как всегда в последние дни, стоило ему отбросить мысли об обороне, как перед его лицом начинал маячить образ Санни. А о ней думать было нельзя.

Несколько минут он просто лежал, невидяще уставившись в потолок. В голове не были никаких мыслей. Лишь пробегали перед внутренним взором смутные образы. Наконец, он почувствовал, что его начинает отпускать. Нервы больше не были натянутыми струнами. Значит, можно возвращаться к прерванным делам. Вот только как теперь смотреть в глаза людям, которые поверили ему, поверили в него?

Тяжкий вздох сорвался с его губ. Он абсолютно не был готов к той должности, на которую его назначили. И если в мирное время все было относительно просто, то теперь ему приходилось переступать через себя, свои желания, чувства. Не просить, а приказывать. И зачастую его приказы не отвечали чаяниям людей. Если бы они знали, насколько трудно давалось это ему самому. Но только давний друг гном догадывался об этом. Впрочем, и его Тар старался как можно меньше посвящать в свои проблемы.

Насколько проще все было в ордене Серебряного дракона. Сначала он выполнял распоряжения в качестве пажа, потом оруженосцем. И даже став рыцарем, он все равно подчинялся главе ордена, уставу, старшим товарищам. Его собственной ответственности не было. Он отвечал лишь за себя, реже за других рыцарей. Даже оруженосца у него не было. А потом все это закончилось. И он оказался в Маркане. Молодой, неопытный комендант стратегически важной крепости с легендарной историей. А теперь у ее стен стоят несметные орды Владык, и именно от него, Тара, зависит, выстоит крепость или падет. А он мечтает забрать Санни и бежать отсюда как можно дальше.

Тяжело вздохнув, мужчина поднялся. Поправил одежду, пристегнул забытую утром перевязь с мечом. Взгляд случайно упал на тусклое зеркало. Хмыкнув, привел в порядок волосы. Вот теперь можно смело являться перед подчиненными, чтобы снова принимать трудные решения и распоряжаться чужими жизнями. И что самое неприятное – ему придется находиться вдали от боя. Сам бы он предпочел рубиться с врагами или посылать стрелы в орков и ящеров со стены. Но его люди ясно дали понять, что не допустят, чтобы он рисковал своей жизнью. Хоть они и говорили, что другого такого коменданта не найдется, Тару все равно было обидно.

Спустившись вновь вниз, он отметил небольшое оживление в цитадели. Но причиной его оказался отъезд некоторых рыцарей по его поручениям. Во дворе Артарион привычно отметил смену ритма орочьих барабанов. Что-то ему не нравилось во всем этом. Но что именно – Тар не мог выразить словами. Была какая-то неправильность в поведении врага. То, что заставляло настораживаться и быть в постоянном напряжении.

На стене мелькнул ярко-зеленый плащ Сал’Арвиэля. Вот, он прошел с кем-то по галерее, остановился у одной из бойниц. Темный силуэт рядом был ниже ростом, но тоже тоненький и грациозный. Санни, узнал девушку Тар. Решив, что лучшего повода развеять свои подозрения относительно врага у него не будет, мужчина быстро взбежал по ступеням наверх.

– А вот и комендант нашелся, – улыбнулся эльф при его появлении.

– Да я, собственно и не терялся, – развел руками Тар. Признаваться в собственной слабости он не собирался. – По чердаку лазил, проверял, что у нас там твориться.

– И как инспекция, – прищурилась девушка, словно подозревая его в чем-то.

– Пыль, – усмехнулся он, – местами паутина, но ничего опасного для цитадели.

И вновь Артарион умолчал о том, что еще в первые недели своего комендантства он распорядился разобрать залежи подвалов и чердака. Весь хлам был безжалостно сожжен в печах, ржавые доспехи и оружие переданы кузнецу, который переплавил их на железо. Все прочее, что было хоть немного ценно или нашло свое место в хозяйстве или было продано проезжавшим через Маркан торговцам.

– У хорошего хозяина барахло не копится, – усмехнулся маг.

– Да было бы что копить. Хотя, – он выглянул в бойницу на лагерь, – если бы и было, поделились бы с ближними.

– Что-то не торопятся ближние с атакой, – тихо произнес Сал’Арвиэль. – Не нравится мне это.

– Мне тоже, – выдохнул Тар и посмотрел на девушку. – Санни, может, ты помнишь что-нибудь. Вдруг у них там праздник какой или ритуал по определенным дням года. А мы только зря нервы себе мотаем.

Девушка подошла к бойнице и долго внимательно разглядывала происходившее за стеной действо. Потом повернулась к ожидавшим ее ответа мужчинам. Пристально посмотрела на деда, потом перевела взгляд на коменданта. Что-то мелькнуло в глубине его глаз, но тут же пропало, и на нее снова смотрел уверенный в себе мужчина. Вот только самой девушке от того, что она увидела, было страшно.

Тар, увидев испуг в глазах девушки, выглянул наружу.

– Ну, теперь все в сборе, – отчего-то весело произнес он. – Тролли прибыли, значит, штурм начнется в любой момент.

– И ты так спокойно говоришь об этом? – поразилась Санни.

– На сегодняшний день я сделал все, что только было возможно, – развел руками Артарион. – Остается встретить врага, а там будь что будет.