– Я была в платье, – быстро перебиваю, – лейтенант Прим все сделал, как ты приказал. Я сама переоделась только что.

– Почему?

– Мне так удобнее.

От генерала еще тянет злостью и болью, но ураган превращается в легкий сквозняк.

– Не хочу тебя больше видеть в больничном, – твердо говорит Наилий, отпускает мои волосы и оттягивает треугольный вырез рубашки, – никогда. Ты поняла меня?

Моё робкое «да» перекрывает треск разрезаемой ножом ткани. Я вздрагиваю, закрываю глаза и шарахаюсь от острого лезвия назад. Раскромсав рубашку на две половины, генерал прячет нож обратно в карман и сдергивает белую ткань с моих плеч.

Закрываюсь, обнимаю себя руками, пряча обнаженную грудь, а он не обращает внимания. Толкает в спину, пока не встаю на колени. Больничные штаны не режет, просто снимает вместе с бельем. Легкий ветерок из открытого окна пробегает по обнаженной коже, я сжимаюсь от холода и страха. Наилий обнимает сзади. По-прежнему одетый.

Напряжение нарастает, но теперь оно другое. Что со мной будет делать генерал, я чувствую спиной. Все еще прикрываю грудь и пытаюсь если не встать, то отползти. Тщетно.

– Не пущу, – упрямо говорит Наилий и держит за бедра. Гладит по животу и ведет руку вниз. Ласкает, пока не сдаюсь. Пью похоть, пропитываюсь её, как дымом от пожара. Невозможное ощущение. Острое и яркое одновременно. Пальцы скользят и проникают в меня, не встречая сопротивления. Я прогибаюсь в спине, хочется стонать, но держусь. Гоню из головы все мысли, чувствую, как развязывается узел страха в животе. А потом слышу, как тихо расходится молния форменного комбинезона. Трещат застежки-липучки белой рубашки. Она летит в сторону. На пол к моим штанам.

Наилий без слов и прелюдии упирается в меня и входит одним толчком. Я встречаю его протяжным стоном. Наклоняюсь вперед низко, почти касаясь макушкой пола, держа себя на локтях. Еще удар. Резкий и почти злой. Так глубоко не было в первый раз. Только теперь я по-настоящему ощущаю, как его много. Сколько в нем силы и ярости. Это не боль внутри меня, а что-то другое – первобытное и незнакомое. Мои стоны, как музыка в едином ритме с его дыханием. Не выдерживаю и начинаю кричать. Рвусь от него, но генерал только прижимает к себе сильнее. Комната дрожит в глазах и вспыхивает алым, кусаю губы почти до крови. Разрядка мощная и безжалостная до темноты, до слабости и удушья. Сердце едва бьется. Наилий изливается в меня болезненными упругими толчками.

Хочу лечь на пол, но он не дает, поднимает и держит в объятиях, пока с хрипом втягиваю воздух. Генерал горячий и опустошенный, как я. А первая пришедшая ко мне мысль крутится вокруг истинной причины моего похищения из центра. Одинокий домик в горах без камер, санитаров и вездесущих мудрецов. Да мы чихнуть не могли, чтобы весь этаж по цепочке не увидел, не считал, не предсказал.

– Ужинать будешь? – спрашиваю я.

– А есть что?

– Сейчас посмотрю.

Поднимаюсь на ноги и беру больничную одежду, чтобы хотя бы прикрыться по дороге в ванную комнату за платьем.

– Возьми мой вещмешок в прихожей, – говорит в спину генерал, – там сухпаек.

На ходу хватаю мешок за лямку и заношу на кухню. Потом бегом по лестнице в ванну. Запираю дверь, сползаю по стенке на пол и обхватываю колени руками. Тело все еще ноет от жесткой ласки Его Превосходства, а я тру шею, проверяя, нет ли там крови.

«Где ты был, Юрао?! Почему бросил меня?»

Слез нет, хотя должны быть, наверное. Только спазм в груди.

«Рядом был. Держал тебя. Или думаешь сама такая сильная и бесстрашная?»

Не верю я ему. Даже собственному паразиту не верю.

«А если бы убил? Он ведь мог».

Нет отклика от Юрао, а мне головой охота об стену биться. Знала ведь, с кем связалась. Почему теперь удивляюсь?

«Ну, не убил же».

Проклятая логика. Да, не убил. А если в следующий раз я не найду ответов и не смогу разубедить? Что тогда делать?

Открываю кран с холодной водой и долго умываюсь. Надеваю на себя все, что подарил Флавий, и даже прихватываю хвост красивой заколкой. Лепестки синей замши собраны в цветок и украшены прозрачными камнями. На моих белых волосах вполне неплохо.

Спускаюсь вниз и прислушиваюсь к закрытой двери в библиотеку. Тихо. И это замечательно.

Достаю на кухне из вещмешка еду, расфасованную по пакетикам, ванночкам из фольги и упакованную в простую коробку из картона. Действительно сухпаек. Думала, что генералы едят что-то особенное, а здесь та же каша и порошок с витаминным напитком. Представляю, как положу на огромный, украшенный белой скатертью стол эти крошечные порции в пакетиках и аппетит пропадает. Как говорила моя матушка: «Красивая посуда – половина вкуса блюда».

Через десять минут на кухню к сервированному столу приходит Его Превосходство в наглухо застегнутом комбинезоне и выкладывает на скатерть планшет и гарнитуру. Отодвигает стул, садится и молча ест, почти не глядя в тарелку. Тихий и задумчивый. А какой фингал под глазом – просто шедевр изобразительного искусства. Переливы красного и фиолетового цвета в желтом ореоле, плавно перетекающем в гематому на лбу таких же оттенков.

– Красивый, правда? – спрашивает генерал, замечая мой изучающий взгляд. – Нравлюсь тебе таким?

Нет, но я молчу и стыжусь своих мыслей. Что бы ни случилось в библиотеке я рада, что Наилий остался жив. И в этом ощущении ничего не изменилось.

– Боишься теперь меня? – продолжает он задавать вопросы.

То ли Юрао действительно научился гасить мой страх, то ли я устала под вечер, но копаться сейчас не хотелось ни в себе, ни в нем.

– А вы не боитесь, Ваше Превосходство? – осторожно спрашиваю я, двигая ложкой еду в тарелке. – В одном доме с шизофреничкой где-то далеко в горах. Кто знает, какие у меня внутренние монстры. Вдруг они жаждут крови и мечтают жрать плоть цзы’дарийских генералов?

Наилий сдержанно улыбается и делает глоток витаминного напитка из фужера на длинной ножке.

– Решила внутренними монстрами померяться, чьи страшнее? Что ж, с удовольствием посмотрю на твоих. Ночью. В постели.

После сегодняшней сцены в библиотеке мне кажется, что генеральские монстры куда страшнее безобидного по сути паразита Юрао. Но не только от этого я замираю и прячу ужас в глазах, склонившись к тарелке. Наилий своим замечанием попадает в цель. Нервный был день и сейчас всерьез хочется сходить к Луцию и попросить транквилизатор. Потому что меня ждет еще одна ночь кошмаров. Ярких, болезненных, безумных. Буду кричать, и метаться на кровати. Хорошо, если ничего не разобью. Его Превосходство – последний цзы’дариец, перед кем бы я хотела предстать в таком виде. Нельзя мне спать рядом с ним. Лучше вообще уйти из дома в тоннель у закрытой двери. Прав Создатель. Не нужна генералу любовница с проблемами, чтобы он не говорил только что.

Гарнитура пищит, отвлекая Наилия от ужина.

– Слушаю. Флавий, ты меня видел. Какое может быть официальное опровержение с таким лицом? Да. Найдите что-нибудь.

Генерал снова трогает шишку пальцами и недовольно морщится. Заживет и очень быстро. Благодаря генетикам раны у цзы’дарийцев заживают быстро, и синяки бледнеют за несколько дней. Ускоренная регенерация.

– Флавий, найди в архиве все записи со стихами мудреца Поэтессы за последний цикл. Да, и мне перешли. В любом формате. Завтра. Все, отбой.

Нож от горла убрал, но решил проверить мои слова о предсказаниях? Незаметно вздыхаю и решаюсь задать вопрос.

– Ваше Превосходство, а что стало с остальными мудрецами?

– Создатель похищен из центра. Девять охранников и один санитар убиты, – генерал щедро делится информацией. – Всех двоек разделили и спрятали по секретным местам. Так что это ты здесь прячешься, а я тебя охраняю. Официально я в командировке. Улетел на неделю, как и планировал.

Гарнитура снова пищит. Генерал подносит к ней палец и заканчивает фразу.

– Но работаю дистанционно, как видишь. Правда, в космическом режиме. Доступен не для всех. Слушаю. Нет, не выпил, забыл. С собой взять забыл, поищу здесь в аптечке, но вряд ли есть. Публий, я настолько тщательно соблюдаю постельный режим, что даже сейчас лежу в кровати.