Я верну назад Кэтрин и всем остальным их жизни. Все, что украдено фейри.

И заставлю Морриган заплатить за Деррика. Она пожалеет, что забрала его у меня.

— Мне нужно отправляться назад, — скидываю одеяло с ног.

Кэтрин хватает мою руку.

— Сначала отдых.

Моё время истекает.

— Не могу. Не до тех пор, пока не убью Морриган и не воспользуюсь Книгой.

— Айлиэн, — говорит Кэтрин твёрдо. Когда она ведёт себя так, становится трудно спорить. Кэтрин точно такая же упертая, как я, — ты не в том состоянии, чтобы возвращаться на битву, а если ты отправишься…

Она резко отводит взгляд.

— Что?

— Если ты отправишься, — шепчет она, — боюсь, что не увижу тебя перед концом.

— Я не позволю этому случиться.

"Скажи мне, что веришь мне".

Кэтрин озвучила мои собственные сомнения, мой страх, что я не способна противостоять Морриган.

"Мне нужно знать, что ты веришь в меня".

Но я не могу просто лежать в постели. Не тогда, когда у нас остаётся, не так много времени.

Она со вздохом смотрит в сторону.

— Ладно. Тогда мне следует показать тебе что-то. Если не хочешь слушать меня об отдыхе, тогда тебе нужно увидеть это перед уходом.

Когда поднимаюсь на ноги, боль такая интенсивная, что практически падаю. Никогда не ощущала себя такой слабой. Даже когда Лоннрах крал мою кровь и воспоминания. Даже когда Кэтрин пришлось выхаживать меня после атаки Огоньков, и мне пришлось пролежать в постели несколько дней. Даже тогда я не чувствовала себя такой ослабевшей.

Это не тот же вид боли. Это глубокая боль моих последних вдохов. Боль знания, что у меня заканчивается время. Когда я чуть было не падаю снова, Кэтрин ловит меня и скользит рукой вокруг моей талии, чтобы поддержать. Тяжело опираюсь на неё, краснея от смущения, насколько я слаба.

— Держу тебя, — говорит Кэтрин. — Держу тебя.

Мы медленно выходим из коттеджа. Закрываю глаза от света, появившегося из-за двери. Головная боль стучит в висках, и Кэтрин терпеливо ждёт, пока я двинусь вперёд. Когда снова открываю глаза, вижу Гэвина и Дэниэла, сидящих рядом с костром и не сводящих глаз с Сорчи, которая выглядит необычно безучастной. Киаран и Эйтинне, должно быть, отправились куда-то… А Деррик…

Деррик мёртв.

Вспоминаю это чувство, и как сильно это ранит. После того, как моя мама умерла, я просыпалась и шла в гостиную, все ещё ожидая найти её, сидящей на диванчике с чашкой утреннего чая в руке. Она обычно поднимала взгляд с нежной улыбкой и говорила одно, и то же: "Доброе утро, дорогая. Чем нам сегодня следует заняться?"

Но её там не было. Не было ни улыбки, ожидающей меня, ни приветственных слов. Только холодный, пустой диван в холодной, пустой комнате. Каждый день был напоминанием о том, что её не стало.

Прямо как это. Прямо как сейчас.

Деррик мёртв.

Глаза Кэтрин наполняются слезами, словно она прочитала мои мысли. Она ведёт меня через лагерь, прямо к тропинке через лес, пока мы не достигаем внешних границ леса. Едва замечаю, как много времени это занимает.

Наконец, она удерживает меня за локоть и говорит:

— Смотри.

Открываю глаза, и все моё тело немеет от шока.

Когда отправлялась на поиски Книги, здесь был такой густой лес, что свет едва достигал земли. Деревья устремлялись к небу так высоко, что едва можно было видеть звезды. Я вспоминаю отсутствие их цвета, то, как лес выглядел, словно его изрисовали исчезающими чернилами, вместо настоящих цветов леса.

Теперь его нет. Всего этого нет. Здесь ничего не осталось.

Глава 41.

Кэтрин провожает меня через последний ряд деревьев, и то, что я вижу там, посылает сквозь меня очередную волну ужаса. Лес отломился и провалился в огромнейшую расщелину, как та, что была в Sìth — bhrùth. Она уходит так глубоко, что я не могу увидеть, что скрывается за темнотой.

Так же на другой стороне нет никакой оставшейся земли. Откосы простираются за пределы видимости, так далеко, как океан. Глубокая чёрная дыра из ничего. Это похоже на то, будто лагерь — единственное место, оставшееся в целом мире, брошенный остров в тёмном пространстве.

И что осталось от лагеря? Несколько соломенных домиков и костёр?

— Как много исчезло? — вопрос застревает в моём горле.

Кэтрин неуютно переминается на ногах.

— Мы посередине этого. Единственная причина, по которой лагерь сейчас не на дне этой ямы в том, что Деррик поставил защитное поле. И раз уж его больше нет… — она приостанавливается — Бьюсь об заклад, оно долго не продлится.

— Что насчёт материка?

"Держись. Будь спокойна".

— Эйтинне открывала портал и уходила несколько часов назад, чтобы оценить ущерб. Она говорит, что везде, где смотрела, пока все также. Земля раскалывается, озера высыхают, — Кэтрин отступает от меня, выражение её лица яростное. — Я знаю, ты скорбишь, но ты должна выиграть эту битву. Ты должна.

— Я выиграю.

"Я должна".

Найти Книгу, убить Морриган. За Деррика. За этот маленький, грустный, опаленный мир. Так, чтобы я могла вернуть все, как оно было.

Пячусь назад с утеса, и моё зрение расплывается, когда очередная волна головной боли ударяет в виски. Покачиваюсь на ногах, и Кэтрин ловит меня.

— Тебе на самом деле следует сейчас отдохнуть. Я поговорю с Эйтинне о замене твоего оружия.

Кэтрин оставляет меня у костра. Гэвин и Дэниэл ушли куда-то, но Сорча все ещё здесь, смотрит в пламя с нечитаемым выражением.

Она поднимает взгляд, когда я присаживаюсь на бревно рядом с ней. Скатывается на землю, её длинные ноги скрещиваются в районе лодыжек. Она устраивает чертовски хорошее представление, чтобы казалось, как легко это делать.

— Выглядишь жутко, — говорит она.

— Не заставляй меня бить тебя по лицу.

Клянусь, она почти улыбнулась.

— Ну, ну. Кто-то решил признать свою грубость.

Мой смех тёмный, сухой и ломкий.

— Хочешь узнать, насколько жестокой я могу быть? Бывают моменты, когда я думаю о том, что Морриган сделала, и как сильно хочу наказать её. Думаю о том, чтобы взять эту Книгу и дать ей тело, просто чтобы я смогла помучить его. Перерезать ей горло, вырвать её сердце и сделать ей больно. А затем осознаю, — поднимаю взгляд на Сорчу, — это то, о чем ты меня предупреждала. Это бы сделало меня такой же, как ты. Но мне все ещё так хочется поддаться искушению.