— Позволь мне спросить тебя кое-что: если бы ты могла убить меня в ночь, когда я убила твою маму, как бы ты это сделала? — спрашивает она. — Было ли это быстро и милостиво? Или ты перерезала бы мне горло и воткнула кинжал сотню раз, как это сделала я со своим хозяином?
Я не встречаюсь с ней взглядом. Знаю, что бы выбрала. Она это тоже знает.
— Видишь? — выдыхает она. — Тебе следовало бы поблагодарить меня, он потеряет тебя до того, как его драгоценная Охотница превратится в безжалостную, которую я вижу в твоем сердце. Ты бы стала такой же, как я, подвернись тебе шанс. Месть всех нас делает монстрами в конце. Запомни это.
— Сорча…
— Достаточно, — она встает и уходит назад. — Этого достаточно. Я собираюсь поспать.
Наблюдаю, как она сворачивается в задней части пещеры, одна.
Глава 35.
Отчаянный крик будит меня.
— Кэм!
Быстро сажусь, сердце грохочет в груди.
— Киаран?
Эйтинне и Сорча все еще спят у костра. Ни одна из них не двинулась и не потянулась от зова. Мне показалось? Он был таким громким, будто кричали прямо снаружи.
— Кэм!
Я вскакиваю на ноги. Определенно, не показалось.
Это может быть ловушкой.
Снова доносится зов Киарана, так близко, и в нем так много боли, что в груди все сжимается, даже просто слыша это. Хватаю ножны с земли и цепляю к бедрам, когда направляюсь к выходу из пещеры. Он снова зовет, теперь еще отчаянней. Это посылает через меня так много страха, что я не могу думать здраво. Мой инстинкт говорит, что нужно просто выбежать и найти его.
Просто сделай один шаг наружу, и, если не сможешь увидеть его, возвращайся внутрь.
— Киаран? — зову выходя из пещеры. Один шаг.
Портал открывается и меня затягивает прямо в него.
Внезапно оказываюсь в бальном зале. Мужчины и женщины вокруг меня танцуют вальс, прямо как на одном из отличных приемов в Эдинбурге…
Мое дыхание застревает в горле. Я в Эдинбургском зале для приемов.
Узнаю величественную люстру, которая отбрасывает в комнате блестящий свет. Фонарики из разноцветного стекла парят над головой, рассеивая красное, зеленое, желтое и голубое свечение по текстурированным золотым обоям. Юбки шуршат вокруг меня, когда джентльмены вращают своих партнерш по кругу комнаты, каждый из них в идеальном синхронном ритме с оркестром виолончелей, пока те играют веселый национальный танец. Тот, который я помню из моих кошмаров.
Тот, который играли в момент, когда убили мою маму.
Онемев от ужаса, смотрю вниз на свое платье. Мое платье. Пальцы начинают перебирать складочки, чтобы убедиться…
Настоящее. Оно настоящее. Но оно не может быть настоящим.
В последний раз, когда я надела это платье, был вечер моего дебюта. Даже украшенные бисером балетки, выглядывающие из-под моих юбок, те же самые. Мое дыхание застревает в горле.
— Доставите ли вы мне удовольствие? — рука джентльмена в перчатке появляется в поле моего зрения.
Это не настоящее. Это не реальное. Не…
— Моя леди?
У джентльмена шутливая улыбка на загадочном лице. Он кажется безобидным, но в нем есть что-то неправильное. Есть что-то неестественное в его чертах. Его улыбка слишком дружелюбная, кожа слишком бледная. Вспышка света мелькает в его глазах, но исчезает так быстро, что мне, возможно, привиделось.
Затем мерцание проходит по его коже, как тень проходит по поверхности воды. На мгновение задаюсь вопросом, может, я вообразила его, но, когда прикасаюсь к его руке, она теплая. Твердая.
Я задерживаю дыхание.
— Мне нужно идти.
Когда я отворачиваюсь, он грубо хватает меня за руку. Его пальцы оставят синяки на коже.
— Ты никуда не пойдешь.
— Отпусти мою руку, или я сломаю тебе пальцы.
Не ожидая ответа, вырываю руку и спешу к выходу. Другой джентльмен блокирует мой путь, высокий блондин, но с таким же легко забываемым лицом. Тем же самым лицом?
— Моя леди, уверен, этот танец за мной.
Мне нужно выбираться отсюда.
— Нет, — говорю я, — дай мне пройти…
Он сжимает мою руку. Его захват такой сильный, что я кричу от боли.
— Прекрати.
Сопротивляюсь, но джентльмен тянет меня в середину танцевального зала. Я брыкаюсь ногой в балетке, попадая ему в колено, но его это даже не беспокоит, он оборачивает свои длинные пальцы вокруг моего запястья и тянет меня так сильно, что я спотыкаюсь.
— Будет легче, если ты не будешь сопротивляться, — почти останавливаюсь от женского голоса под его мужским баритоном. — Двигайся! — хватаю его руку (сломаю все до последнего его пальца, если потребуется), но он ведет меня в вальсе.
Прямо перед тем, как я выгибаю его пальцы назад, через меня проходит болезненный разряд. Сила густая, подавляющая, от которой все немеет. У меня больше нет контроля над телом. Неважно, как сильно я стараюсь, мои ноги не слушаются. Они не двигаются, не бьют, не брыкаются, не делают никаких движений, которые мой мозг кричит им делать.
Танцую как послушная марионетка. Пешка.
Действительно ли я — пешка? Тогда думаю о словах Сорчи. Возможно, я — развлечение.
Прижата так близко к этому незнакомцу, что могу ощутить его тепло через платье, и это не обычное тепло. Оно обжигающее. Сила в воздухе обжигает настолько сильно, что мне практически затыкает рот. На вкус, словно дым, проходит вниз по моему горлу, угольный огонь в легких. Едва могу дышать и едва могу думать.
Морриган.
Она заманила меня сюда, и я совершенно одна. Мимолетная картинка Сорчи пролетает в моем разуме. Ее изувеченные конечности и дрожащий голос, когда она поет песню.
"Давай соберем тебя воедино и попробуем что-нибудь еще."
— Стоп, — шепчу я, — остановись.
— Хочешь, чтобы я остановилась?
Руки Морриган напрягаются на моей талии, и я чувствую безошибочный намек на когти, царапающие ткань моего платья. Ее губы на моей шее, и я чувствую укус зубов. Он закончился так быстро. Предупреждение. Едкое замечание. То, которое говорит: "Ты — моя".
— Но я только возвращаю должок, маленький человечек. Маленькая месть за то, что убила меня в пещере. Как это ощущается?
