— Как? Где она?
Сорча обнажает свои клыки.
— Я не помню.
Прямое утверждение, в нем нет места для лжи…
Нет. Она должно быть каким-то образом полу-лжет. Сорча — манипулятор в достаточной степени, чтобы разобраться, как обойти правду.
— Я тебе не верю, — сержусь. — Последний шанс сказать мне правду.
Она сжимает губы вместе, ее глаза сужаются в щелки.
— Я. Не. Помню.
Я не мешкаю. Проламываюсь в ее разум. Не так, как прежде, в этот раз я проношусь по ее мыслям с громким, требовательным грохотом. Спеша найти правильные мысли, правильные картинки, правильные воспоминания.
"Покажи мне".
Сорча не была подготовлена к тому, насколько я буду безудержной. Как спешно, отчаянно хватаюсь и прорываюсь через ее разум. Я взбудораженная и решительная, пока быстро просматриваю изображения: ее и Лоннраха у дерева, ее бегущей, некой девушки с длинными волосами и бледной кожей, отмеченной чем-то, но там слишком темно, чтобы увидеть.
Продолжаю, пока не достигаю воспоминания, которое заставляет меня остановиться. Картина настолько ужасна, что сглатываю назад слезы.
Сорча кровавой кучей находится на земле в лесу, точно таком же, в каком мы сейчас. Я не знаю, что вижу; не знала, что конечности могут быть так повернуты, во все разные стороны, согнутые, изувеченные. Некоторые больше не прикреплялись к телу. Кровь застыла густой темной лужей вокруг нее. Ее дыхание выходит грубым хрипом, как будто ее легкие были повреждены.
Она поет на фейрийском языке, слова застревают в горле. Щебетание сломанной девочки.
Каким образом Сорча вообще жива? Как? С ее-то исцеляющейся способностью, связанной…
Получаю ответ мгновением позже, когда появляется женщина с черными волосами и бледной кожей.
Эйтинне?
Практически отпускаю Сорчу от удивления, но затем Эйтинне поворачивается, и я вижу ее глаза. Голубые глаза, которые сияют так же ярко, как грани сапфира — не вихревое, расплавленное серебро глаз Эйтинне. Это Морриган в форме Эйтинне. О Боже. Морриган удерживает Сорчу живой.
Она проводит пальцем вниз по окровавленной, с дорожками слез, щеке Сорчи.
— Мне нравится эта песня. У тебя такой красивый голос, птичка, — затем она сжимает волосы Сорчи и произносит: — Пойдем со мной. Давай снова соберем тебя воедино и попробуем что-нибудь еще.
Морриган тянет изувеченное тело Сорчи сквозь деревья. Сорча так и не прекращает петь.
Глава 31
Я отхожу от Сорчи и меня рвет. После ее воспоминания сомневаюсь, что смогу удержать что-нибудь внутри. Мой разум продолжает прокручивать эту картинку снова и снова: поломанные конечности Сорчи, ее бессвязную песню.
"Я была ее развлечением".
— Не понравилось, что увидела? — с насмешкой спрашивает она позади меня. Под всем этим я слышу дрожь в ее голосе, намек на уязвимость. — Первый урок, Охотница: не врывайся в чьи-то еще мысли, если только не можешь справиться с ними.
— Что ты видела? — Эйтинне сжимает мою руку, чтобы помочь встать.
"Все". Резко закрываю глаза. "Все".
— Мне жаль.
Поднимаю взгляд на Сорчу, чтобы найти ее вцепившейся в ствол дерева, как будто бы она пытается найти равновесие. Словно собирает разбитые остатки того, что осталось от ее брони, и ставит их на место. Брони, через которую я прорвалась, будто бы она ничего и не значила.
— Мне жаль, — повторяю я.
Глаза Сорчи полыхают гневом.
— Мне не нужна твоя жалость, — ее губы изгибаются. — Хочешь узнать, почему я ненавижу тебя так сильно, Охотница? Это не из-за твоего трогательного маленького романчика с Кадамахом. Ты девушка с довольно привлекательным личиком и с небольшими навыками в сражениях, а он мужчина, а мужчины — дураки. Нет, я ненавижу тебя, потому что ты веришь, что намного выше моего вида, в то время как правда в том, что ты такая же безжалостная, как и все мы.
Мне нечего ответить на это, нет никакого четкого ответа. Потому что это правда. Я — ожесточенная войной девушка, чье отчаяние постепенно съедает душу, и я дважды вламывалась в ее разум.
— Позволь мне повторить то, что я сказала ранее, теперь, когда к моему горлу не приставлен меч: Я. Не. Помню, — она проговаривает последние слова, рыча. — Когда я пришла сюда в первый раз и Морриган поймала меня, она отправила меня искать Книгу, раз уж ей нужна моя кровь, чтобы открыть ее. Я нашла ее. Но я не помню, как или на что она похожа. Только знаю, что каким-то образом потеряла ее, и Морриган нашла огромное наслаждение в наказании меня за мою неудачу.
"Она отправила меня искать Книгу".
— Ты хочешь сказать мне, — осторожно говорю, — что у Морриган Книги нет?
Сорча нетерпеливо окидывает меня взглядом.
— Кто-нибудь, дайте этому человечишке безделушку в награду за ее детективные навыки. Ты настоящее чудо, Охотница, — на мой резкий взгляд, Сорча объясняет: — Книга была спрятана здесь, и когда Морриган пришла искать ее, Кайлих поймала ее в ловушку. С тех пор Морриган ищет Книгу и пути для побега.
Тогда история, в которой говорится, что Морриган нашла Книгу, неверна. Это значит, что у нас все еще есть шанс заполучить ее.
Смотрю на Сорчу, на этот раз неловко, после всего того, что я видела в ее разуме. Она говорит правду. Знаю это. У меня так много вопросов, но сначала…
— Если ты не можешь вспомнить, как нашла ее, тогда может быть Эйтинне может…
— Нет, — ее губы изгибаются, — если уж Морриган не смогла откопать эти воспоминания из моего разума, что заставляет тебя думать, что эта недееспособная простушка может?
— Я не недееспособная, — говорит Эйтинне. — Я просто ненавижу тебя.
Сорча закатывает глаза, хватает свою юбку и проходит мимо меня.
— Слушай, давай просто найдем Кадамаха и закончим это, чтобы я могла избавиться от вас обеих.
Она не ушла далеко, прежде чем громкий "Хрясь!" Заставил нас всех замереть.
Хватаю меч, мои глаза сканируют деревья.
— Что, черт возьми, это было?
— Я бы все отдала за свои силы, — ругается Эйтинне, резко поворачиваясь от другого тихого шелеста, непонятно с какой стороны.
— Как на счет меча? — говорит Сорча низким голосом. — Я уже поклялась не засовывать его между твоих реб…
Хлоп! Хлоп, хлоп!
