Сорча резко бросает бросает взгляд.

— Нет, — говорит она. — Он мой друг и супруг.

— Сорча…

— Mo chreach! — она вскидывает руки вверх. — Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Я не буду стоять в стороне и не позволю Эйтинне стать Кайлих, — Сорча выплевывает имя Эйтинне, словно проклятье. — Она казнит меня сразу же, как увидит.

Выражение Лоннраха становится холодным.

— Я попрошу за тебя.

— Это не имеет значение, и ты это знаешь, — Сорча трясет головой. Я слышу ее мысли: "Ты такой наивный, Лоннрах. Всегда таким был". — Мы на войне. Если Эйтинне займет трон, она будет убивать мой народ, пока остальные не преклонятся перед ней. Не могу позволить этому случиться.

— Однако, это ведь не основная причина, верно? — спрашивает он. — Думаешь, я не слышал слухов? Что я не могу сам увидеть, насколько ты истощена? — Сорча напрягается от этих слов, а ее брат горько смеется. — Ты можешь с тем же успехом признать правду: твой друг и супруг позволил своему Королевству загнивать, потому что влюбился в человека и теперь не убивает их.

— Tha sin gu leòr, — выплевывает она.

— Нет. Я не закончил, — он выдыхает, черты его лица смягчаются. — Для чего ты рискуешь своей жизнью, Сорча? Думаешь, что если разрушишь это проклятие, он выберет тебя вместо нее?

Его проклятие. О Боже, она искала способ спасти Киарана?

— То, что ты найдешь Книгу — не изменит ничего, — слова Лоннраха на удивление нежные. Он тянется и берет ее за предплечье, как будто чтобы заставить ее понять. — Он не станет любить тебя в ответ. Ты понимаешь это?

Сорча напрягается, но не вырывается.

— Он мой Король.

— Это не то, что я спрашивал.

Сорча надолго замолчала. Эмоции отражаются на ее лице: скорбь, неуверенность, и, наконец, тоска. Словно, она уже потеряла его. Я не осознавала, что ее чувства к Киарану настолько сильны.

— Я понимаю, — шепчет она. — Он стоит всего этого.

Лоннрах неверующе смотрит на нее — и, когда выражение ее лица подтверждает правдивость ее слов, он морщит лицо.

Затем в глубине сохранившихся мыслей ее воспоминания я слышу одну так четко: "Я бы не принесла клятву, если бы не имела в виду каждое ее слово".

Я чуть не выхожу из ее разума, удивленно чертыхаясь. Сорча так и не рассказала Лоннраху о клятве, принесенной Киарану, той, что связала их жизни. Киаран однажды сказал, что это клятва, которую фейри приносят своим супругам, но, возможно, такое соблюдается лишь в Неблагом Королевстве.

Я предполагала, что она произнесла ее по той же причине, что и Киаран, из чувства долга или по традиции. Но нет — она каждым кусочком своей души желала ее.

Сорча любила Киарана. Однажды она любила его так же, как люблю его я. Любовь излучается в ее памяти, чистая и незапятнанная.

Неудивительно, что она смотрит на меня с Киараном таким образом; ей больно видеть нас такими. Неудивительно, что Сорча предала Лоннраха тогда, во время сражения за кристалл.

Она выбрала Киарана вместо собственного брата. Потому что все еще любит его. Всегда предполагала, что, то, что она чувствует к нему, не настоящие чувства. Я ошибалась — возможно, это то, что тысячи лет безответной любви, трагических событий и войны сделали с любовью. Они уничтожили ее. Превратили ее в нечто темное, уродливое и испорченное.

— Ты же не серьезна? — говорит Лоннрах.

— Серьезна, — уверенно говорит она Лоннраху. — Но дело не только во мне. Если мы найдем Книгу, мы сможем воспользоваться ею, чтобы положить конец войне. Просто.

— А что потом? — голос Лоннраха ломается. — Думаешь, Эйтинне и Кадамах будут счастливо править плечом к плечу? Что Дворы смогут забыть тысячи лет убийств и жить в мире вместе?

— С чего-то же надо начать. Почему это не может начаться с нас? — выражение ее лица умоляющее. — Не бросай меня, Лоннрах. Сделай это со мной, и я прощу тебя за все, что было.

"Я прощу тебя за все, что было".

Что это значит? Взгляд Лоннраха поднимается к ветвям дерева, и на мгновение я думаю, что он скажет "да". Могу видеть, как черты его лица смягчаются, первый признак усталости от сражений, который я видела, когда находилась в зеркальной тюрьме, появляется, оставленный тысячами веками горькой войны между их королевствами.

Но затем Сорча шепчет:

— Помоги мне спасти их обоих.

— Нет, — Лоннрах отступает назад. — Ты не хочешь спасать их обоих, ты хочешь, чтобы я спас его. А я не буду помогать тебе сохранять его жизнь. Я не предам мою Королеву и мой Двор, особенно не ради… — он закрыл свой рот.

— Ради чего? — глаза Сорчи темнеют. — Мерзкой Неблагой? Прямо как наша мама.

Он пытался не показывать резкий вдох, но я заметила. Когда он снова говорит, это происходит сквозь стиснутые зубы.

— Это то, как все должно быть, Сорча. Мы не можем изменить этого.

— Ты не хочешь менять этого, — шипит она. — Я должна была понять это еще тогда, когда ты впервые повернулся спиной ко мне. Ты пожалеешь об этом.

— Сомневаюсь.

— Я заставлю тебя пожалеть.

— Сорча…

— Преданный рыцарь, — произносит она с насмешкой, — порабощенный своей любимой Королевой. Надеюсь, что освобожу ее от проклятия и спасу ее жизнь, только чтобы понаблюдать, как Кадамах в любом случае вырвет из нее сердце, — ее остроконечные зубы сверкнули в кошмарной улыбке, которую знаю очень хорошо. — И когда он это сделает, я буду просить его пощадить тебя. Так, чтобы ты знал всю свою оставшуюся вечность, что это твое ошибочное чувство долга убило ее.

— Если бы ты не была моей сестрой, — рычит Лоннрах, — Я бы убил тебя за это.

Сорча в оскале сверкает зубами.

— А если бы ты не был моим братом, я бы убила тебя после того, как ты показал мне, как найти дверь, — она шагает ближе. — Нет, задолго до этого. Мне следовало выследить тебя и убить, когда обрела свою свободу.

"Обрела свою свободу".

Что-то должно быть случилось в их прошлом. Что-то ужасное. Что-то непреодолимое. Она не была свободной?

Лоннрах вздрагивает так быстро, что я едва замечаю.

— Ты умрешь там, — ровно говорит он ей.

— Лучше умереть там, чем быть как ты, — Она достает свой меч, но держит его у бока. — Ты сопливый, безмозглый трусишка. В этот раз, я не забуду этого, — затем она разрезает кожу на ладони и ударяет рукой по стволу дерева.