В это время вернулся сын хозяина. Он тоже увидел лицо юной гостьи и замер, потеряв дар речи. Он откровенно уставился на неё, не в силах справиться с собой. Хирам недовольно покосился. Заметив это, хозяин постарался удалить юношу:
– Принеси ещё дров, Ханс, – да не стой и не пялься на гостей, словно никогда не видел людей, не то они подавятся куском, – и чтобы исправить неловкое положение спросил: – Откуда вы прибыли, господин Хирам? По одежде вы похожи на хазарских купцов…
Хирам странно дёрнулся и перестал жевать, словно раздумывая, отвечать ли на этот вопрос. Но видно, решил, что можно.
– А здесь часто бывают купцы из Хазарии?
– Здесь проходят торговые пути в Хазарию, – простодушно ответил хозяин. – Хазарских купцов много во Франкфурте, а в Майнце есть целая община…
– Да, – ответил Хирам, мы из.., – он чуть помедлил, – из Итиля!
– Из самого Итиля? – уточнил хозяин. – Из столицы на реке Итиль3?
– Да, там очень большая и широкая река Итиль… Вот что, – обратился к хозяину Хирам, насытившись. – Как тебя?
– Петер, господин Хирам.
– Вот что, Петер. Завтра с утра найди мне покупателей на лошадей и повозки – я хочу всё это продать.
– Как? – удивился Петер, – Вы разве дальше не поедете?
Хирам помедлил с ответом, видимо недовольный, что приходится объяснять.
– Я решил остаться здесь, в городе…
– А разве вам не нужны будут лошади, повозки? В хозяйстве всё это пригодится.
– Мне это не нужно, – он не хотел пускаться в объяснения, что не желает привлекать к себе внимание.
– На первых порах вы могли бы этим зарабатывать, – возразил Петер.
Хирам усмехнулся в густую чёрную бороду.
– Поверь, есть другие способы делать деньги. – Слово делать в отношении денег было для Петера непривычно, и он, замолчав, продолжал слушать. – И достань мне одежду. Такую, какую носят здешние горожане, я не хочу выделяться.
– Но у нас тут много приезжих отовсюду, – хотел успокоить его Петер, но Хирам перебил его:
– Я заплачу тебе за всё…
Поужинав, гости ушли в отведённую им комнату и заперлись изнутри. Через несколько минут, сняв обувь, Петер подкрался к двери их комнаты и приложил ухо – оттуда слышалось бормотание. Хирам читал молитвы. Петер вернулся в зал, который был одновременно и местом ожидания, и столовой, а вечером превращался в пивную. Он нацедил в кружку яблочного вина из бочонка и, сев к столу, стал неторопливо и задумчиво потягивать сидр. Спустя ещё немного времени он снова прокрался к комнате гостей и удостоверился, что те спят. Тогда он разбудил Ханса, велел ему взять оружие и следовать за ним. Вооружившись топором и кухонным тесаком для разделки мяса, они прошли к конюшне – где спал слуга Хирама.
– Этот Хирам очень подозрительный, – сказал Петер Хансу, – Я хочу допросить его слугу на всякий случай. Мы попугаем его вот этим, и он всё расскажет.
– Мы не станем его убивать? – обеспокоенно спросил Ханс.
– Пока в этом нет надобности…
Они старались красться осторожно, и всё же наделали шуму, к тому же освещали дорогу факелом. Но слуга проснулся лишь, когда они вплотную подошли к нему. Он страшно испугался, увидев вооружённых людей, замахал руками и что-то залопотал. Петер немного знал этот язык.
– Ты рус? – спросил он слугу.
– Да, я русской земли, – закивал слуга.
– Говори медленнее, – приказал ему Петер, – чтобы я мог разобрать, что ты лепечешь.
– Не убивайте меня, – попросил слуга. – Я христианин, – он бил себя кулаком в грудь. – Вот, – он полез под одежду и вынул висящий на шнурке крест.
Петер с Хансом переглянулись.
– Хорошо, – сказал Петер. – Но почему ты с ними? – он махнул головой в сторону дома.
– Я пленник, – пояснил слуга, – я был взят в плен во время набега, совсем недавно. Мой хозяин не знает, что я христианин, иначе он убил бы меня.
– Почему?
– Он ненавидит христиан…
– Кто он? Он сказал, что из Хазарии, из города Итиль.
– Да, это правда.
– Но почему он так странно ведёт себя?
– Он бежал…
– Бежал? – удивился Петер, – из Итиля?
Как ни напуган и измождён был слуга, но он не смог сдержать улыбки:
– Итиля больше нет!
– Как нет?
– И Хазарии нет.
– Куда же они подевались?
– Князь русов Святослав Хоробрый сын Ингварев разбил войска хазар. Он взял их столицу Итиль и разрушил её. Больше нет логова сатаны!
– Но как же твой хозяин? Почему ему удалось бежать?
– Потому что он, – тут слуга перекрестился, – потому что он сам дьявол!
Петер и Ханс тоже перекрестились.
– Почему он сбежал именно сюда?
– Потому что персы зажарили бы его, как барана, а аланы сняли бы с него шкуру живьём.
– А ты почему не бежишь от него?
– У меня совсем нет сил, – жалобно сказал слуга, понурив голову. – Хозяин меня почти не кормил. И я не знаю, куда идти… Я умру в дороге без одежды и пищи.
Петер повернулся к Хансу и что-то стал тихо говорить ему, изредка показывая на слугу. Ханс куда-то ушёл.
– С рабом-христианином нам будет много возни и неприятностей, – снова обратился Петер к слуге. – Я дам тебе еды на первое время, одежду и нож. В лесу срежешь сук – сделаешь лук – для того, чтобы подстрелить лесного голубя, зайца или рыбу на мелководье – этого хватит. Будешь идти на восход солнца – не промахнёшься, так чтобы закат был всё время у тебя за спиной.
В это время пришёл Ханс. Он принёс узелок с едой, старые разбитые сапоги, холщовую куртку и длинный старый нож со сточенным, но острым лезвием.
– Здесь вместе с харчами уложено несколько сухих воловьих жил, – пояснил Петер, – сделаешь тетиву. Сейчас я проведу тебя через задний двор, дальше пойдёшь через сенокос. Выйдешь за ограду, спустишься в овраг. По нему дойдёшь до леса, там заночуешь…
Утром Хирам вышел из комнаты и столкнулся с Хансом, словно тот поджидал его. Увидев его, Ханс странно улыбнулся и быстро и взволнованно заговорил:
– Отец чуть свет ушёл искать для вас покупателей. Они, должно быть, уже скоро придут…
Хирам подозрительно посмотрел на него и сразу же направился к конюшне. Ханс пошёл было за ним, но увидев, куда тот идёт, отстал. Не успел Хирам войти в конюшню, как раздался его голос, до того взволнованный, словно случилось самое великое горе, какое только можно представить:
– Где мой раб?!
– Не знаю, – отозвался Ханс. – Вчера я относил ему еду и больше не видел…
– Лошади все на месте? – сурово осведомился Хирам, выходя из конюшни. Хотя и сам мог всё прекрасно видеть.
– Все, – поспешил заверить его Ханс. – На месте, накормлены.
– Не поил? – Спросил Хирам уже другим голосом, словно совсем забыл о слуге.
– Нет, – ответил Ханс.
– Не пои. Напоишь побольше перед тем, как вывести к продавцам, – приказал Хирам и ушёл в дом с таким видом, будто ничего не произошло. Больше он о слуге не спрашивал.
Войдя в дом и сев за стол, он спросил молока и хлеба у хлопотавшей возле очага хозяйки, одетой в удобное свободное платье с широкими рукавами, такими просторными, что когда она тянулась, чтобы снять с верхней полки горшок с крупой, мукой или кувшин с маслом, то её полные белые, словно мрамор, руки открывались до самых плеч.
Хирам стал завтракать. В это время в зал выбежал младший сын Петера, мальчик лет семи. Увидев странного, незнакомца, он смутился. Хирам взглянул на него и неожиданно улыбнулся. Мальчик осмелел и, как все дети в присутствии новых людей, стал показывать, на что он способен. Он перекувырнулся пару раз через голову, запрыгнул на лавку, прошёлся по ней, спрыгнул. Всё это сопровождалось одобрительными улыбками Хирама. Тогда, чтобы совсем поразить незнакомца, мальчик сбегал во двор и вернулся с деревянными мечом и щитом.
– О, – воскликнул Хирам, – да ты воин!
– Я так.., – ответил мальчик, – играю.
– А хочешь, – предложил ему Хирам, – я сделаю тебя полководцем, прямо сейчас? – мальчик недоверчиво посмотрел на него.
