Первым войну начал Мамай. В 1375 году его орда сожгла город Кашин. В 1376 году ответный ход сделал Дмитрий. Он совершил поход на Волжскую Булгарию. Русские войска осадили город Булгар и, несмотря на наличие у врагов пушек – невиданного по тем временам оружия, вынудили его к сдаче.

В то время в ходе ордынской борьбы за власть сибирский хан Хызр со своими полками захватил все Поволжье. Объединенная Западная Сибирь и Поволжье стали называться теперь Синей Ордой. В ней в 1377 году при поддержке правителя Средней Азии Тимура, или Тамерлана, ханом стал Тохтамыш. Он был одним из потомков Джучи старшего сына Чингисхана. Это стало еще одним предлогом для Дмитрия Ивановича не признавать власти Мамая и стать союзником Тохтамыша в его борьбе за власть над всей Ордой.

В другой части Золотой Орды, которая называюсь Белой Ордой, ханом оставался Мамай. Она занимала территорию Причерноморья, где основным населением были придонские половцы.

В 1377 году большое войско царевича Арапши из Белой Орды разорило Нижегородское княжество и разбило московско-суздальское войско на реке Пьяне. 1378 году Мамай посылает на Москву мурзу Бегича с отборной золотоордынской конницей (20-30 тысяч). На реке Воже в Рязанском княжестве неприятельское войско было встречено дружиной князя Дмитрия и рядом союзных ему князей. Силы были равные, русские, отбив атаку татарской конницы, нанесли ей ряд фланговых ударов, и впервые за всю историю войн Руси с монголо-татарами враг побежал. Как повествует летопись, «и посекли множество побежавших татар».

В битве на реке Воже русские войска одержали первую крупную победу в открытом поле над ордынцами. Но поражение на реке Воже еще более распалило злобу Мамая – он стал готовиться к большой войне с Москвой, чтобы как «второй царь Батый пленить всю Русскую землю». Свой поход на Москву Мамай планировал на осень 1380 года, поэтому он сказал своим подданным «хлеба не сеять, но быть готовыми на русские хлеба».

Редко можно найти такое событие в русской истории, которое было бы так увековечено в народной памяти. Во-первых, сведения о Куликовской битве были записаны во всех русских летописях и во многих западноевропейских хрониках, среди которых в первую очередь надо выделить «Краткую летописную повесть о Куликовской битве» и «Пространную летописную повесть о Куликовской битве». Во-вторых, память о ней сохранилась в ряде эпических произведений древнерусской литературы, среди которых «Задонщина, или слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая» Софония Рязанца, «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского», и «Житие Сергия Радонежского», написанные Епифанием Премудрым, и, наконец, «Сказание о Мамаевом побоище».

Не прошли мимо этого события русские поэты и писатели. Александр Блок, продолжая цикл «На поле Куликовом», писал:

Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:

Не вернуться, не взглянуть назад.

За Непрядвой лебеди кричали,

И опять, опять они кричат…

На пути – горючий белый камень.

За рекой – поганая орда.

Светлый стяг над нашими полками

Не взыграет больше никогда.

И, к земле склонившись головою,

Говорит мне друг: «Остри свой меч,

Чтоб недаром биться с татарвою,

За святое дело мертвым лечь!»

Я – не первый воин, не последний.

Долго будет родина больна.

Помяни ж за раннею обедней

Мила друга, светлая жена!

8 июня 1908

Приближался грозный 1380 год. Мамай готовил новый поход на Москву, чтобы покончить с ее успехами по объединению северо-восточных русских княжеств и сплочению русского народа в борьбе с Ордой. Но это был уже не очередной карательный набег, а большой поход, сравнимый разве только с нашествием Батыя на Русь в 1237-1240 годах.

В этот поход Мамай собрал не только войска всех своих улусов, но нанял и наемников с Кавказа и Поволжья («бесерменов»), а также из Крыма («фрязей», генуэзцев) и даже рыцарей из Европы. Особенно было опасно, что он вступил с союз с давними противниками Москвы – новым литовским князем Ягеллом (Ягайло) и рязанским князем Олегом Ивановичем. Правда, последний на деле уклонялся от борьбы и даже посылал Дмитрию некоторые сведения разведывательного характера. Поэтому князь Дмитрий, вступив впоследствии на рязанские земли, не велел разорять рязанские города и села.

Мамай предложил союзникам встретить его «на реке Оке, на Семень день», т. е. 1 сентября по старому стилю. Он хотел захватить инициативу и, выйдя к линии обороны по Оке, вторгнуться в центр Русской земли. В середине лета 1380 года Мамай, перейдя Волгу, подошел к устью реки Воронеж. Дальнейшее продвижение Мамая было медленным и осторожным. Он поджидал литовскую помощь, которую обещали ему послы Ягайло.

Дмитрий Иванович знал о приготовлениях Мамая через своего посла Захария Тютчева и разведывательную стражу московского боярина и воеводы Семена Мелика. Он посылает стражи (разведки) в «Дикое поле». Вначале была предварительная стража – это «крепкие сторожевые по имени Родион Жидовинов, да Андрей Попов, сын Семенов, да Федор Стремен Милюк, и иных 50 человек удалых людей двора великого князя». Ордынские разъезды сумели схватить «сторожей», когда они объезжали стан Мамая, но одному из них, Андрею Попову, удалось бежать из плена. 23 июля 1380 года он прискакал в Москву и сообщил великому князю: «Идет на тебя, государь, царь Мамай со всеми силами ордынскими, а ныне на реке на Воронеже!».

Великий князь Дмитрий Иванович посылает в степь новую, или первую, стражу (Василия Тупика, Родиона Ржевского, Андрея Волосатого и Якова, сына Андрея Осляби, и с ними 70 юношей). А вслед за ней вторую стражу (Климента Полянина, Ивана Свеславина, Григория Судакова и Фому Кацибея и еще 33 удальца). Сам же князь немедленно начал «собирать воинства много и силу великую, соединяясь с князьями русскими и князьями местными». Полкам было назначено собираться в Коломне. Между тем «с Поля» приходили новые тревожные вести. А вскоре от московского посла Захария Тютчева, посланного в ордынский стан, пришло сообщение о присоединении к Мамаю рязанского князя Олега и литовского князя Ягайло.

Эти сведения заставили Дмитрия Ивановича выбрать наступательную тактику. Во-первых, нужно было предотвратить соединение врагов и разгромить их поодиночке, начав с самого опасного – Мамая. Во-вторых, необходимо было перехватить стратегическую инициативу, смело выйти с войском к Дону и разгромить ордынцев в генеральном сражении.

Первая стража захватила «языка нарочитого царева двора», от которого в Москве узнали о планах Мамая. Теперь можно было переходить к активным действиям. И утром 20 августа по новому стилю великокняжеские полки по трем дорогам выступили из Москвы в Коломну.

Ни одно, даже самое малое дело не делается без промысла Божьего, а тут – борьба с самым заклятым и сильным врагом Руси – Ордой. Естественно, она должна была иметь духовное благословение.

И знаки этого духовного благословения были посланы. Как раз перед выступлением великого князя против татар произошло – как Божественное знамение – чудесное событие. Вот как об этом пишет летописец: «Во Владимире на Клязьме, в храме Рождества Богородицы, где почивали мощи благоверного князя Александра Невского, один инок видел, как у его гроба сами собой загорелись свечи, как подошли два светоносных старца (св. Петр и Алексий) и сказали: „Восстань, Александр, на помощь сроднику своему великому князю Дмитию Ивановичу, одолеваемому врагами". И Александр Невский встал на зов старцев, как живой, из гробницы».