Да что она городит, эта ведьма?! Они все слушают ее? Они внимают ей, качают головами, явно припоминая, мои бесовские проделки. Но это же ложь! Я никогда никому ничего плохого не делала!

Наконец судья прервал ее тираду.

– Прошу, ближе к сути! Что именно вы видели прошлым вечером?

– Да, Ваша честь, – как смиренно эта тварь склонилась в легком поклоне. – Я вышла с девкой бросить камни в костер… ну чтобы увидеть, сколько сыновей она принесет господину. Но вместо нашей Заступницы мне явился проклятый Вальзаар!

По площади прокатились вскрики и причитания.

– Он пометил ее! Девка – рабыня демона! Он вселился в нее и велел пролить невинную кровь! Кровь той, которая доверяла ей, матери грудного дитя и верной жены!

Случайный взгляд находит багровеющее лицо Хостена. Вдруг он расталкивает толпу и, оскалившись в страшной, искаженной болью гримасе, протягивает руки и бросается ко мне.

– Стража! – крик судьи.

Хостена отбрасывают назад на толпу.

– Смерть бесовке! – кричит кто-то.

Злоба в толпе нарастает как снежный ком.

– Стража! – снова прокричал судья.

Стражники быстро оцепили лобное место в кольцо, отпихивая назад тех, кто особенно явно жаждал моей крови. Я закрыла глаза. Не могу видеть все это…

– Если вы не прекратите безобразие, я прикажу очистить площадь! А всех недовольных отправлю в камеры охладить пыл! Суд еще не вынес решение, как поступить с девкой!

– Дайте ее нам! – заорал кто-то в толпе.

Ублюдок Риман ухмыляется со своими дружками. Судья проигнорировал его выходку.

– Продолжайте! – сурово приказал он ведьме Оре. – Как именно все произошло?

– После того, как в священном пламени я увидела знак демона, я ушла думать, что делать, как защитить мир от этой бестии. Тогда уже девка была не в себе. Она обкорнала волосы, чтобы не выходить замуж за моего господина. Ну, явно же умом помешалась! Как не выйти за такого человека?! – продолжила она играть на публику. – Подружка хотела, видимо, помешать ей. Случилась драка, и вот в этот момент я вышла во двор. Сейлиндейл вонзила нож в шею бедной девочки. Я до сих пор не могу забыть ее жестокий, такой… хищный взгляд в этот момент…

– Это ложь! Она все врет! Я не убивала Марси! Клянусь именем Пречистой, я ее не убивала! Это сделала она, эта ведьма! Она все врет вам!

Но мой голос утонул в гуле толпы.

– Мы услышали достаточно, – ровно произнес судья. – Изир Текарай, вы видели нож в руках обвиняемой?

– Да, Ваша честь.

– Вы видели, как она зарезала им Марси Гарн?

– Нет, я видел только то, как несчастная скончалась у нее на руках, захлебываясь своей кровью.

Толпа снова заревела, стражники плотнее оцепили лобное место.

– Несчастные родители обвиняемой находятся в таком ужасном состоянии, что по понятным причинам не могут давать показаний. От себя прошу вас не судить их за грехи дочери. Как мы услышали со слов свидетеля – и нам нет оснований не доверять им – рукой обвиняемой повелевал сам демон Преисподней. В таком случае родители не в ответе за грехи своих детей.

Судья подошел ко мне так близко, что я почувствовала вонь из его рта. Я попятилась, но веревки не пустили меня дальше, чем на шаг.

– Мы достаточно услышали, Сейлиндейл. Признай свою вину, и твоя смерть будет быстрой. Продолжишь упрямиться, будет только хуже. Поверь, я не люблю мучить людей.

– Но я не виновата, – прошептала я и, не сдержавшись, заплакала. – Я любила Марси. Она была моей подругой. Единственной. Как я могла убить ее? Я не ведьма. Я не одержима. Поверьте мне, пожалуйста…

Судья безучастно вздохнул, точно из-за меня он опаздывает к обеду.

– Будь по-твоему. Советник, исполняйте.

– Слушаюсь, Ваша честь.

Его рот искривился довольной улыбкой. Бросив на меня плотоядный взгляд, советник зашел мне за спину.

– Что вы собираетесь делать со мной?

Никто не ответил. Почему? Почему это происходит со мной? Чем я провинилась перед тобой, Хэо? Ведь ты знаешь, что я невиновна! Не оставляй меня, пожалуйста.

Что там делается за моей спиной? Я слышу приближающиеся шаги. Я мечтала, что, как у Вейго, эта площадь станет местом моего возвышения, моей славы. А становится местом позора. Местом моей казни… наверное. Неужели я сегодня умру здесь? Нет. Это невозможно. Так нельзя! Я отказываюсь умирать!

Воздух разорвал свист, а через миг мою спину пронзила такая боль, что крик сорвался с губ жалким стоном. Снова свист. Я заорала. Я никогда не чувствовала прежде такой боли. Она разрывала когтями мою кожу, словно оголодавший зверь добычу. Ноги больше не держали мое тело. Я повисла на веревках, но боли в запястьях уже не было. Все мое тело теперь сжалось от острой обжигающей боли, возникшей от кнута и прокатившейся, казалось, даже по волосам.

Удар! Тело мое изогнулось от судороги. Я не могу больше!

– Хватит, прошу вас, – всхлипывая, прошептала я.

Судья лениво поднял руку. Удара не последовало.

– Ты признаешь вину? – спросил он. На лице этого человека не дрогнул ни один мускул, точно людей при нем избивали так же часто, как желали доброго дня.

Толпа. Ждет продолжения представления. Две подружки о чем-то хихикают. Старая баба ругает плачущего ребенка. Тупая, кровожадная толпа. Для них мое истязание – хоть какое-то развлечение среди рутинных деревенских дней. Но теперь им будет, что обсудить за рюмкой. Они смотрят на меня, как свора озверелых собак. А я никогда ничего плохого им не делала. Где мои мама и папа? Почему они не защищают своего ребенка?! Разве такое возможно, Хэо?! За что все здесь ненавидят меня? Я не бесовка! Я не заслужила такого!

– Я не виновна, – процедила я каждое слово.

– Что ж…

– Слышите, я не убивала Марси! За что вы все ненавидите меня?!

– Продолжайте, советник.

– Где мои родители?! Мама!! Папа!! Помогите! Я не виновата! Я…

Кнут оборвал мой голос. В глазах потемнело, и в воздухе замерцали звезды. Звезды… никогда не видела их на небе. Наверно, они так и выглядят. Как красиво… Удар! И мое небо почернело. Звезды пропали. Удар…

– Вставай, шваль поганая.

Открываю глаза и тут же получаю тычок сапогом в живот. Стражник вышел, захлопнув за собой дверь камеры. Обхватив себя руками, я лежу в воде на каменном полу, пытаясь восстановить дыхание. Сыро, холодно, воняет мочой. Прямо перед носом пробежала крыса. От неожиданности я подскочила, налетела спиной на лавку и завыла. Спину точно кипятком обожгло.

– Мне грустно видеть тебя в таком состоянии, Сейлиндейл.

Поднимаю глаза. У двери в камере стоял изир Текарай. Такой чистый, наутюженный, даже тюремная вонь не перебивала аромат его духов.

– Все могло быть иначе. Мне жаль, что дошло до этого.

– Я не убивала Марси.

– Мне совершенно наплевать на эту твою Марси. Но тебя следовало проучить за непослушание.

– Вот как?

– Завтра утром тебя повесят.

– И вы пришли сообщить мне эту хорошую новость?

– Я пришел, потому что хочу помочь тебе, – изир сделал несколько шагов в мою сторону.

– О, вы уже помогли, – я обвила рукой грязную комнатушку с решеткой во всю стену.

– Я подкупил стражу. Я вывезу тебя отсюда этой ночью. Вот, переоденься, – он швырнул на лавку штаны и рубаху.

– Неужели вы все еще хотите жениться на мне, изир? – я не сдержала скептическую усмешку.

– Ну что ты, конечно нет. Ты станешь моей служанкой. И любовницей. Буду иметь тебя, когда захочу и как захочу. А ты будешь покорно смотреть мне в глаза и целовать ноги за оказанную милость.

Так вот, значит, какой выбор дает мне судьба.

– А вот эту штуку я, пожалуй, отдам конюху соскребать дерьмо со своих сапог, – он вынул из кармана нож Вейго.

Рукоятку в виде драконьего крыла я ни с чем не перепутаю.

– Переодевайся, мне осточертела эта вонь, – поморщился изир, засовывая нож обратно за пазуху.

Я молча поднялась на ноги. Отворачиваться он не собирается. Я сглотнула подступивший ком, отвернулась и стянула с себя разорванную кнутом рубаху брата, чтобы надеть на грязное, в запекшейся крови, тело чистую. Как же больно было, когда ткань обтянула изрезанную кнутом спину. Сцепив зубы, поменяла штаны, подвязала рубаху поясом и обернулась к изиру.