Что?! Она была в его борделе?! Рос предоставила ей его комнатку?!
— Ты…
— Я?
Он бросается к ней. Схватив за руку и повалив её на кровать, он забирается сверху, пытаясь отстегнуть эти грёбанные подтяжки.
— Нет!
Она упирается в него руками, пытаясь его оттолкнуть, но он сильнее. Рассерженно скрипнув зубами, он разрывает тонкое кружево трусиков, проникая в неё пальцами.
— Нет! Нет! Нет! — кричит она, ударяя его со всей силы ногой в живот.
— Ах ты…
Он склоняется к её шее, начиная жадно покусывать и обсасывать кожу.
— Пожалуйста, — протестующе бормочет она. — Не надо, пожалуйста.
Пожалуйста. Не надо. Нет. Пожалуйста, пожалуйста. Он должен остановиться? Чёрта с два. Рука расстёгивает ширинку на брюках. Господи, как же он её хочет…
— Пожалуйста… — всхлипывает она, и что-то в нём вздрагивает. — Пожалуйста. Не надо. Петир…
Чёрт! Он резко отстраняется от неё, пытаясь перевести дыхание. Она снова всхлипывает, и он поднимает на неё взгляд. Нет, нет, нет, только не это! По щекам, оставляя чёрные дорожки, бегут слёзы. Его зубы начинают стучать, выбивая чечётку. Она натягивает на себя одеяло, скрываясь от его тяжёлого взгляда. В её глазах испуг. Он зажмуривается и проводит языком по губам. Всё. Теперь, наверное, всё. Она не простит. Он всё испортил.
— Санса, — хрипит он.
Он ждёт минуту, две, три, но она молчит. Он отчаянно сжимает свою голову с двух сторон, всё ещё борясь с желанием наброситься на неё.
— Прости, — произносит он, потупив взгляд.
Она снова всхлипывает, и он весь сжимается. Натянув на себя привычную ухмылку, он бросает на неё ещё один взгляд и вылетает из спальни, громко хлопнув дверью.
========== 25 ==========
Он избегает её. Избегает уже третью неделю. Ей даже начинает казаться, что он не приходит домой, но мятая подушка и капли в душе, говорят об обратном. Он возвращается слишком поздно, а уходит слишком рано. Она несколько раз пыталась дождаться его, но это не увенчалось успехом. Последнее, что она помнила перед тем, как уснуть на диване в гостиной — часы на телефоне, показывающие два ночи — всё. Она не знала, во сколько он вернулся, не знала, что он подумал, увидев её внизу. Она даже не проснулась, когда он переносил её на кровать.
— Он очень упрям, — бросает как-то Келли, ставя перед ней чашку с ароматным чаем. — С мятой. — Произносит она, увидев её удивлённый взгляд.
Она всё знает. Наверняка слышала их ссору, в тот вечер. Слышала, как она кричала. Страшно представить, что она подумала в тот момент. Она и сама не знает, почему так сильно испугалась его. Его взгляд лишил её способности здраво мыслить. Она видела, что он злится на неё. Видела, каких усилий ему стоит, чтобы более-менее сохранить спокойствие. Она до сих пор помнит, как он бросился к ней, повалив на кровать. В этот момент, она вдруг осознала, что он действительно способен на всё.
Ей, наверное, следует обижаться на него, только она не может. Она пыталась взвинтить себя несколько раз, но это всё не увенчалось успехом. Ей хочется, чтобы он перестал избегать её. Хочется, чтобы всё было как прежде. Она хочет видеть его, ощущать покалывание щетины, вспыхивать под насмешливым взглядом серо-зелёных глаз. Ей безумно не хватает его. Она с ужасом осознаёт, что скучает без него. Скучает без голоса, вызывающего на её теле мурашки. Скучает без его рук, сжимающих её по ночам.
Это неправильно. Это неправильно и страшно. Страшно, что она начинает влюбляться.
***
Нет.
Она отталкивает окружающих её людей, пытаясь догнать его. Высокая фигура, облачённая в чёрное пальто, маячит слишком далеко. Она не успеет. Ей приходится бежать. Она бежит, чувствуя, как начинает колоть бок. Бежит, пытаясь сократить расстояние. Ещё чуть-чуть, ну пожалуйста.
Ей приходится свернуть в какой-то проулок. Это же короткий путь, правильно? Тогда она сможет выиграть какое-то время. Сможет догнать его. Не даст ему уйти. Из горла вырывается хрип. Лёгкие дерёт от бега, а ноги начинают заплетаться. Нельзя останавливаться. Ей нельзя останавливаться.
Она перепрыгивает мусорные баки, разгоняя нескольких котов, склонившихся над объедками. Глаза лишь на секунду цепляются за одного из них, и у неё перехватывает дыхание. Глаза. Серо-зелёные глаза. В воздухе раздаётся свист, как после удара хлыста. Собрав последние силы, она вылетает из проулка, врезаясь в какую-то тёмную фигуру. Цепкие пальцы впиваются в её кожу.
— Ты это куда? — раздаётся нервный голос.
Господи, она оглядывается и чуть ли не кричит. Нет, нет, нет. Только не сейчас. Его лицо искажается злобой, а в глазах искрится безумный блеск.
— Джоффри, отпусти, пожалуйста.
Она ищет глазами его фигуру. Вон он. На противоположной стороне. Идёт, замедлив шаг. Она сможет догнать его, если побежит. Сможет остановить.
— Нет, — шипит Джоффри, не давая ей вырваться. — Три года прошло.
— Нет, — голос срывается. — Нет! Нет! Нет!
— Чёрт, — её сильно встряхивают. — Санса!
Она открывает глаза. Изо рта вырывается сдавленный стон. Не может быть. Это что, был сон? Всего лишь сон? Она проводит рукой по лицу, чувствуя, как по пальцам бегут бисеринки пота. Сделав глубокий вдох, садится в кровати, встречаясь в темноте с его взглядом.
Он наклоняется к ней, прихватывая за плечо и слегка сжимая. От его прикосновения по телу расползается тепло, и она перестаёт дрожать. Она что, снова спит? Он не должен быть здесь. Он должен пропасть, как и всегда. На секунду, она зажмуривается, а когда вновь открывает глаза, расслабленно выдыхает. Это он. Слишком уставший, с осунувшимся лицом и тёмными кругами под глазами. Должно быть, он недавно принял душ — от него пахнет гелем для душа. Волосы аккуратно уложены и даже в темноте ей удаётся разглядеть пробор.
— Ты куда? — выдавливает она из себя, понимая, что он сидит в костюме. Она тянется к телефону. Пять утра. Так вот, во сколько он исчезал всё это время.
Он ничего не говорит, смотря на неё. Они сидят в звенящей тишине, изучая лица друг друга. По телу снова бегут мурашки. Она подтягивает к себе одеяло, заворачиваясь в него, как в кокон.
— Не уходи, — произносит она, понимая, что он так и будет молчать. — Пожалуйста…
Но он встаёт. Она испуганно прикусывает губу, ожидая, что сейчас за ним закроется дверь, но вместо этого, он начинает стягивать с себя одежду, меряя шагами комнату. В темноте, она видит, как в сторону отлетает галстук и рубашка. Застыв у окна, он смотрит вниз, раздумывая о чём-то своём. Так проходит десять минут и, наконец, он оборачивается и идёт к ней, забираясь в кровать в брюках.
— Постарайся уснуть, — звенящим шёпотом произносит он, притягивая её к себе.
— Ты злишься на меня?
— И на тебя, и на себя, — его горячее дыхание согревает шею. — И на твоих родителей, и на Рос, и…
— Можешь не продолжать.
Она чувствует, как он усмехается. Его пальцы попеременно скользят по коже, наглаживая и успокаивая. Ей так хорошо. Прикусив губу, она лежит, прижимаясь к нему спиной. С каких пор ей стало так спокойно с ним? Да практически сразу же. А что же будут думать другие? Родители, например. Она чуть ли не фыркает, вспоминая о них. Плевать. Они хотели отдать её в руки безумцу. Хотели и хотят этого до сих пор. Только она не согласится на это. Пройдёт три года и она…а что она будет делать? Он такой странный, взрывной, опасный. Его забота порой душит. Ей ясно, что он привык всё контролировать. Привык приказывать и оценивающе смотреть на результаты. Она была права, подумав о нём как о тиране. Только вот за его тиранией скрывается что-то более глубокое, недосягаемое. Она вздыхает, если бы ей только знать, о чём думает он, то всё было бы легче. Но он никогда не скажет ей. Будет продолжать молча злиться, пока она выпытает из него причину. Или ещё хуже, сразу же начнёт кричать. На ум приходят его слова о двух оттенках, в которые он окрашивал свою жизнь. До неё вдруг доходит, что это до сих пор так. Та, цветная палитра, о которой он говорил, не более чем его воображение.
