Стоп, кома? Никто не говорил мне про кому. Я даже не догадывалась, что все настолько серьезно.

- Естественно, - тем временем продолжала Цунаде, - за ним будут следить лучшие медики Суны. Он отправится домой, как только сможет. Мы же выдвигаемся завтра с утра.

Пока я пораженно хлопала глазами, Хокаге припечатала:

- Возражения не принимаются.

Я так и осталась сидеть с раскрытым ртом, не в силах вымолвить ни слова.

Со всей этой суматохой мне как-то даже в голову не приходило то, что совсем скоро мне предстояло вернуться домой, в Коноху. До этого в Суне мне приходилось бывать всего три раза, и каждый раз расставания становились все болезненней. А теперь, когда наши с Гаарой отношения, скажем так, перешли на новую ступень, я вообще представить не могу, как ступлю за пределы селения. Если мне это в голову не приходило, то Казекаге, кажется, уже успел об этом подумать. Потому и просил остаться.

- На сегодня свободны, - тем временем объявила Цунаде. – Какаши, Гай, вы ночуете с генинами. И снимите уже этот чертов барьер, дети там, как в тюрьме сидят.

Джонины коротко кивнули и исчезли за дверью. Следом за ними потянулись и остальные – негромко переругиваясь, мимо прошли Ино с Сакурой, потом лениво выплыл Шикамару, замыкали процессию Чоджи и Син. Складывая на столе бумаги, Хокаге спросила:

- Хотела что-то сказать, Шио?

- Цунаде-сама, - начала я отчего-то дрожащим голосом, - можно ли… можно ли переходить из одной деревни в другую?

Я опустила голову, так что выражение лица куноичи не видела, но ее руки, до того ловко перебирающие отчеты, вдруг замерли. Стопка бумаг медленно опустилась на столешницу, а длинные изящные пальцы исчезли из видимости – Цунаде откинулась на спинку дивана. Я осмелилась поднять глаза и взглянуть на нее. Я ожидала увидеть злость, возмущение, удивление, в конце концов, но нет – уголки губ женщины были чуть приподняты в полуулыбке.

- А я все думала, когда ж ты спросишь.

Я пораженно замолчала, ожидая продолжения. Хокаге вздохнула, убрала упавшие на лоб светлые пряди и негромко, совсем не в ее манере, произнесла:

- Знаешь, Нана, такова уж судьба куноичи. Сколько бы мы не кричали о своей независимости, хотим мы того или нет, мы всегда ведомые. Нет, конечно, бывают случаи, когда женщина все берет под свой контроль, но, на мой взгляд, это неправильно.

Я едва удержалась, чтобы не прыснуть. Странно было слышать такие слова от одной из самых сильнейших куноичи в мире и по совместительству Хокаге. А Цунаде тем временем продолжала:

- Это не значит, что тебе придется принять это, как должное. Напротив – учись давать достойный отпор, Шио. Любая уважающая себя женщина не станет подчиняться просто так. И все же однажды она встречает того самого, подчиниться которому захочет сама. – Хокаге чуть склонила голову набок, улыбаясь краем губ. – И ты его, похоже, уже встретила.

Я задумчиво разглядывала свои ладони, не зная, что ответить. Да и нужен ли был мой ответ? Видимо, нет, потому что Цунаде снова заговорила:

- Если у вас все сложится удачно, то твой переход в Суну всего лишь вопрос времени.

Я не поверила своим ушам. Создавалось ощущение, будто меня гнали в шею из родной деревни. Да, она не такая уж и родная мне была – я ведь там жила не с самого детства. Но все же с восьми лет Коноха была для меня домом, и в мои планы вовсе не входило ее покидать. До недавнего времени.

- К чему вы клоните, Хокаге-сама? – севшим голосом спросила я, по-прежнему не поднимая глаз.

- Я? – возмущенно воскликнула Цунаде. – Я ни к чему не клоню. – Задумчиво-спокойное настроение куноичи сменилось на привычно-раздраженное. - И вообще, дуй-ка ты спать, время позднее.

Я послушно встала, почувствовав, что ватные ноги меня едва держат, и направилась к выходу.

- Шио, - окликнула меня Хокаге уже у самых дверей. Не дождавшись пока я повернусь, она негромко произнесла мне в спину: - Цени то, что имеешь.

Горечь, столь ярко промелькнувшая в ее голосе, заставила меня вздрогнуть. Цунаде уже отвернулась, и я не успела разглядеть ее лица, но, даю голову на отсечение, в ее глазах стояли слезы.

*

Сказать, что мне было тяжело, значит, ничего не сказать. Беспечное настроение, в котором я пребывала весь день, улетучилось в неизвестном направлении и, похоже, не спешило возвращаться. От мысли, что уже завтра с утра мне придется оставить селение Песка, а, значит, оставить и Гаару, становилось не просто тошно – невыносимо. Я скучала по Конохе, но еще больше я скучала по Суне, и это при том, что еще не успела ее покинуть. Даже сложно сказать, почему. Пейзажи в Стране Ветра были скучны, а местная жара могла доконать любого чужеземца. И все же мне казалось, словно все это было… моим. Родным. Как будто я здесь жила уже очень и очень давно. Было что-то чарующее в этой монолитной, но в то же время опасной спокойности, которая в любой момент могла обернуться смертельной угрозой, будь то притаившаяся в песке кобра или же стремительно надвигающаяся песчаная буря. А какие здесь были роскошные закаты!

Я уже вышла на центральную площадь селения, примыкавшую к резиденции Каге, когда решила остановиться, завороженная умирающим солнцем. Было видно лишь его верхний край, да и тот быстро исчезал. Последние лучи окрашивали обычно блеклое небо в невероятные цвета: розовый постепенно переходил в бордовый, а тот сменялся ярко-оранжевым. И ни единого облака, посмевшего бы закрыть такую красоту.

Наверное, я замерла с раскрытым ртом, разглядывая потрясающий вид и совершенно уйдя в свои мысли, потому что шагов не услышала.

- И давно ты меня ждешь?

До хруста в шее резко обернувшись, я увидела в глазах Гаары насмешливые искры. Вот это прогресс, кажется, мы научились шутить и язвить.

- С самого утра, Казекаге-доно, - той же монетой отплатила я, усмехнувшись.

Песок приятно зашуршал под подошвой, потревоженный нашими шагами. Сказать было нечего – слова сейчас были бессмысленны, а потому несколько долгих секунд мы просто молчали.

- Мы уходим завтра с утра, - наконец, выдавила я, опуская голову – смотреть на реакцию Гаары было выше моих сил.

Но, видимо, сам юноша придерживался другого мнения. Теплые, чуть шероховатые пальцы коснулись моего подбородка и мягко надавили, заставляя поднять голову и встретиться с Казекаге взглядом.

- Я знаю, - произнес он едва слышно, и, приблизившись, повторил мне в губы: - Я знаю.

Этот поцелуй был чем-то новым: по-своему волнительным и сладким, но от отчаяния, с которым его губы касались моих, становилось невыносимо горько и обидно. В расставании не было ничего катастрофического, но только не тогда, когда нас отделяли два с лишним дня пути, густой лес и бескрайняя пустыня. Да и мы оба были не в том положении, чтобы, если что, вдруг сорваться с места – Гаара был Казекаге, а я оставалась шиноби Листа, и миссии еще никто не отменял. Все эти размышления навели меня на мысль: а что, если Суна мне так близка только потому, что Гаара здесь? Ведь, откровенно говоря, не находись он в Стране Ветра, я бы вряд ли здесь вообще появилась.

Мягкие губы ненавязчиво касались щек, скул, прикрытых глаз, постепенно спускались к шее. В этих едва уловимых поцелуях не было напористости, только… нежность? Сказал бы мне это кто-нибудь год назад, я бы точно не поверила, что Гаара на нее вообще способен. Однако сейчас я не могла подобрать более подходящего слова. Одним своим присутствием Казекаге кружил мне голову. Более того, он это знал и бессовестно этим пользовался.

- Гаара? – слабым голосом позвала я. Хотелось отстраниться - в конце концов, мы ведь стояли в самом центре селения и, несмотря на поздний час, кто-нибудь вполне мог пройти мимо. Но найти в себе силы оттолкнуть его казалось сейчас невозможным.

- Мм? – вопросительно пробормотал Казекаге, не отрываясь от своего, по всему видимому, увлекательного занятия.

- Тут же люди, - прохныкала я, неловко переступая с ноги на ногу и в то же время закрывая глаза от наслаждения.