– Твоя очередь.

– Я разве давал тебе обещание? Не припомню, – он хитро прищурился.

– Все оборотни лжецы? – она сложила руки на груди, недобро сверкнув зелеными глазами.

– Я тебе не лгал – это во-первых. А во-вторых, я уже сказал, что моя биография слишком ценная, чтобы делиться ею с простолюдинками, а ты именно такая. Или, может, ты происходишь из старинного рода? Графиня Тамила или герцогиня, баронесса, виконтесса, выбирай любой титул. – Он издевался над ней.

Но для себя девушка сделала вывод: перед ней, как бы это ни было печально, действительно сидел аристократ, и, судя по всему, он мог оказаться ведьмаком, а у таких могут быть свои проблемы, о которых ей лучше не знать: живее будет.

Тамила несколько минут смотрела на пламя костра, а затем сосредоточилась и попыталась связать свою энергию с энергией природы. Она села, подогнув под себя ноги, и положила ладони на землю.

«Матушка земля, дай мне сил, дай энергии, чтобы спастись, а ежели нет, то умру я. Помоги своей дочери».

Она почувствовала, как от земли по ее венам течет та самая струйка благодати, которая даст ей шанс выжить. Ей всё равно, куда идти, она может снова поселиться в деревне или в лесу, жить подальше от людей. Сушить на зиму грибы, ловить в проруби рыбу, готовить целебные отвары и продавать их.

– Ты, оказывается, не так бесполезна, как я думал, но для неинициированной ведьмы – слаба, – вывел Тамилу из транса голос оборотня.

– А ты, оказывается, слишком болтлив для аристократа. Видимо, давно ни с кем нормальным не общался, – устало огрызнулась она в ответ.

– Ты мне нравишься. Не боишься меня совсем?

– Нет, а следует?

– Пока что нет. Останешься здесь или пойдешь со мной? – он встал с бревна, чтобы погасить костер.

– А у меня есть выбор?

– Да, можешь прямо сейчас броситься в реку. Твой труп никто искать не будет.

Тамила не знала, может ли доверять оборотню, но если бы он захотел ее изнасиловать или убить, то давно сделал бы это. Она надеялась, что раз он аристократ, то в нем есть их хваленое благородство. Правда, ей никогда не встречался никто по статусу выше, чем глава их деревни, да и тот был таким же простым мужиком, как и другие.

Они шли вдоль реки, куда именно – Тамила не знала. Главное – чтобы оборотень не продал ее в рабство в публичный дом, но тогда она скорее сама покончит с собой, чем перед кем-то раздвинет ноги. Не то чтобы она берегла свою честь для будущего мужа, просто никогда не задумывалась о том, что у нее могут быть отношения, как у любой другой деревенской девушки. Парни чурались ее, обходили стороной. Да, они приходили к бабушке, затем и к ней на лечение, брали лекарства, но никогда не пытались сблизиться. Хотя она не единожды ловила на себе слишком внимательные взгляды мужской половины, но ей было неприятно это внимание – оно пугало. Лучше пусть на нее никто не смотрит, не замечает, чем так откровенно, как они. Любая другая на ее месте радовалась бы, что на нее засматривается сын мельника или мясника, но не Тамила… И вот сейчас она идет по лесу бок о бок с незнакомым и, скорее всего, опасным мужчиной. Иначе от кого он мог сбежать и так глупо попасться в простую ловушку?

Об оборотнях ей рассказывала бабушка, уважительно отзываясь об этом племени. Изредка под покровом ночи к ним из леса заглядывали несколько таких мужчин или женщин. Бабушка лечила всех без разбору, в уплату ей приносили кто что может: в основном отдавали едой, но порой несли и ткани. Из них бабушка шила себе и внучке одежду, а потом научила и Тамилу.

Игла в руках девушки превращалась в магическую: из-под нее выходили такие наряды, каких не было ни у одной девицы. Дочь местного богатея ходила в дорогих платьях, но от их модного вида людям скорее становилось смешно, нежели завидно, несмотря на богатую вышивку из золотых нитей и жемчуга с камнями. В деревне это смотрелось нелепо.

Тамила же носила дешевые, но добротные ткани, легкие, ладно сидящие по фигуре в летнее время, а в зимнее – теплые и удобные. Тимару она собственноручно сшила шапку с шарфом и перчатки, утеплила его куртку мехом. Кузнец остался доволен ее работой.

Тарог – единственный, кто в тот злополучный день встал на защиту Тамилы, но его словам никто не внял. Нападать на кузнеца мужики не стали только из уважения к его ремеслу. Но Тамила видела, сколько боли было во взгляде мужчины, пока ее тащили через всю деревню к сараю. Не смог он вразумить людей, так хоть помог сбежать. Тогда, сидя в сарае, Тамила слышала его голос: он заговаривал зубы надсмотрщику и подливал вина, пока Тимар возился с задвижкой.

В глубине леса, когда она неслась без оглядки, ветер доносил до нее шепот кузнеца: «Беги, малышка Тами, спасайся!» И она спаслась… наверное. Кто знает, что взбредет в голову ее спутнику.

День клонился к вечеру, а они и не думали останавливаться на привал. Целебная сила природы помогла Тамиле подлечить ноги, но просить об отдыхе высокомерного оборотня она не хотела. Он давно уже обернулся черным волком и сейчас резво бежал впереди нее. Ведьма двигалась на упрямстве и собственной выдержке дальше и дальше под светом звезд – единственным, что освещало им дорогу по пустынному полю.

Здесь не росла пшеница, не было и корнеплодных – обычное непаханое поле с низкой травой.

Под утро Тамила стала клевать носом – ей захотелось упасть и не шевелиться; но волк продолжал бег, пока они не достигли края леса.

Отсюда с высокой горки была видна низина, а дальше – острый шпиль темного замка. Вокруг – ничего, только прорубленная сквозь густые заросли тропа. Когда-то и она была покрыта деревьями, теперь же вместо них торчали корявые пни.

Волк ткнул ее носом в бок и потрусил к тропинке, ведущей вниз. Здесь в горке были вырублены ступени, но земля под ногами всё время обваливалась, так что Тамила даже удивлялась, как она не сорвалась, пока спускалась. Только девушка хотела присесть на пенек, как волк зарычал. Поняв предупреждение, ведьма вздохнула и побрела следом за ним. Уже на подходе к замку ноги стали ей отказывать, и она ухватилась за кованую ограду. Высокие стрельчатые ворота словно упирались в небо – темное, затянутое тучами. Вот-вот должен был начаться дождь, в воздухе пахло грозой.

Волк снова зарычал. Тамила скривила лицо и с трудом толкнула калитку. Та со скрипом подалась, открыв проход ровно настолько, чтобы девушка смогла протиснуться боком.

Во дворе царило запустение. Это была большая территория: некогда белые, а ныне посеревшие от времени и погоды, покрытые мхом фонтаны и садовые статуи, заросшие и давно не стриженные кустарники и деревья. Никто не ухаживал за этим местом, и оно казалось мрачным. В мутных окнах черного каменного замка ничего нельзя было разглядеть.

Дверь главного входа оказалась не запертой, и девушка осторожно ее приоткрыла – несмазанные петли противно заскрипели. Внутри пахло затхлостью, повсюду лежала пыль, и Тамила закрыла лицо ладонью, чтобы ненароком не чихнуть и не потревожить эту мертвую тишину. У нее было плохое предчувствие. И, судя по всему, у волка тоже: его мощные лапы напряглись, мышцы под шерстью заходили буграми, и вместе с рыком он исторг едва слышный вздох, обернувшись человеком.

– Когда-то это был один из величественных замков нашего королевства. Теперь – обычная развалина, – констатировал оборотень, осматривая высокий потолок: с деревянных балок и дорогих люстр свисали клочья паутины, по углам слышались шуршание и мышиный писк.

– Заночуем здесь, – он прикрыл дверь и уверенно направился изучать заброшенное обиталище.

Ведьма следовала за ним по пятам. Спокойствие мужчины передалось и ей.

Оборотень очень быстро нашел кухню, пошарил в чулане, выудил оттуда бутылку вина, пачку сухарей – и уселся за стол. Бутылку он откупорил с едва слышным хлопком и, не найдя чистого бокала, хлебнул прямо из горла.

– Отменный вкус, – он захрустел сухарями.